как известно самый неэффективный способ управления. Разумеется никакая премия не спасет там, где уже ничто не может помочь. Абсолютная незаинтересованность (если исключить «заинтересованность», когда человеку предлагают на выбор — выполнить план «любой ценой» или сдать партийный билет, а сдать партийный билет в советских условиях это значит поставить крест на своей карьере, ведет к бюрократизации, т. е. равнодушию и бездеятельности, очковтирательству, страх ведет к безответственности и…заинтересованности, но своеобразной, госкапиталистической, заключающейся в желании любой иеной уйти от возможного наказания — что порождает разнообразные виды социальной мимикрии, при которой невозможно найти конкретного виновника. Впрочем, это вообще существенная, присущая госкапитализму черта — обезличивание, деперсонализация.
Внизу то же самое и даже хуже, так как, подвергаясь куда более во всех смыслах сильной эксплуатации, рабочие и отвечают на нее сильнее и куда ощутимее, чем служащие. Здесь и премии не помогают, превратившись в часть зарплаты, потому что, находясь в постоянном экономическом цейтноте, олигархия, как это ни парадоксально, теперь сама объективно не заинтересована в повышении производительности труда, увеличении объема производства, что вызвано проблемой постоянно возрастающей в обращении денежной массы, ничем не обеспеченной, т. к. увеличение производительности труда в условиях госкапитализма периода упадка ведет всего лишь к увеличению выпуска никому не нужных вещей — какой смысл производить вместо 100 пар туфель 200, если прежние 100 никто не покупает из-за их ужасающего качества?
Бесконечные призывы к повышению производительности труда, эффективности производства — явная сторона, тайная — повышение цен, увеличение производства водки либо повышение на нее цен, т. к. олигархия уже, по-видимому, достигла физических пределов производства спиртных напитков больше народ просто не в состоянии выпить.
3. Эксплуатация трудящихся
Фактически, олигархия и весь правящий класс, также как при рабовладельческом строе, присваивают себе весь прибавочный продукт или, точнее, безраздельно распоряжаются им. Если же учесть, что по сути и личной свободой человек не обладает при этом строе, то аналогия с рабовладением будет полной.
Поскольку олигархия госкапитализма сравнительно малочисленна — всего несколько тысяч человек вместе с членами семей (а если брать высшую часть олигархии — элиту элит, обладающую верховной властью, то число это сокращается до нескольких десятков человек), то абсолютно она тратит на свои нужды сравнительно немного (также как частный капиталист тратит на свои нужды обычно меньшую часть полученной им прибыли), но если сравнить численность олигархии и всего народа и долю национального дохода, присваиваемую олигархией, с тем, что достается народу, то окажется, что каждый олигарх получает в сотни раз больше, чем рабочий, крестьянин или рядовой служащий. Средний и низший слои правящего класса, соответственно, в совокупности используют большую часть национального дохода, чем олигархия, но на каждого, понятно, приходится меньше.
Общую численность правящего класса в СССР я оцениваю в 3–5 миллионов человек.
Рядовые члены партии являются не только обманутыми демагогией правящего класса, но еще и дойными коровами. Средний личный доход члена олигархии денежный, а главное в виде различного бесплатного обслуживания и жилья — во столько раз больше, чем у рядового труженика, во сколько и не снилось частному капиталисту на Западе, «…считается само собой разумеющимся, что каждая политическая партия (только у рабочих должно быть по-иному!) так или иначе оплачивает своих агентов деньгами или вознаграждает их должностями… Эти господа практикуют все то, против чего необходимо предостерегать рабочих».
В отчете так называемой Центральной ревизионной комиссии 26 съезду КПСС, также как на многих других съездах, не нашлось места для цифр. Комиссия, задача которой следить за финансами партии, не приводит даже цифры полученных членских взносов! «Доходная часть партийного бюджета складывается из поступлений членских взносов, отчислений от прибылей партийных издательств и прочих поступлений. Удельный вес членских взносов в среднем за год составлял две трети доходов партбюджета. За отчетный период доходная часть партийного бюджета значительно увеличилась как за счет поступлений членских партийных взносов, так и за счет издательской деятельности партии». Подумать только «значительно увеличилась» — какая превосходная «финансистская» формулировка! Почему бы не сказать «мал-мала побольше стала» — тоже красиво. «Наша партия располагает большими денежными и материальными ресурсами, которые направляются на содержание партийных органов, проведение ими организационной, пропагандистской и политической работы, подготовку кадров, на хозяйственные и другие мероприятия. Все эти расходы покрываются собственными средствами партии, без какой-либо дотации из государственного бюджета». А с какой стати народ должен оплачивать вашу роскошную жизнь? Нашли чем хвалиться, тем более, что это наглая ложь хотя бы потому, что большинство членов олигархии одновременно с партийными занимают и государственные посты — и сколько они тратят на себя, во сколько обходятся народу роскошные лимузины, загородные виллы и дворцы у теплых морей, мы можем только догадываться. «Я никогда не скрывал, что, на мой взгляд, массы в Германии гораздо лучше, чем господа вожди, особенно с тех пор, как партия, благодаря прессе и агитации сделалась для этих вождей дойной коровой снабжавшей их маслом, и вдруг Бисмарк и буржуазия эту корову прирезали».
У олигархии свои магазины, свои фабрики и заводы, которые изготавливают продукцию специально и только для олигархии — «чайки» и «зилы», пища и одежда, мебель и т. д., а за границей на валюту олигархия приобретает для себя то, что не производится в «социалистическом общенародном государстве».
Олигархия полностью «автономизировала» себя от общества, от народа. Тем хуже для нее.
Если в частно-капиталистическом обществе есть магазины для миллионеров, единственным препятствием для проникновения в которые являются деньги, то в «сферу обслуживания» олигархии не помогут проникнуть никакие деньги олигархия как зеницу ока охраняет свой желудок и тайну насыщения своего желудка. «Как бы ни был мал какой-нибудь дом, но, пока окружающие дома точно также малы, он удовлетворяет всем предъявляемым к жилищу общественным требованиям. Но если рядом с маленьким домом вырастает дворец, то домик съеживается до размера жалкой хижины. Теперь малые размеры домика свидетельствуют о том, что его обитатель совершенно нетребователен или весьма скромен в своих требованиях; и как бы ни увеличивались размеры домика с прогрессом цивилизации, но если соседний дворец увеличивается в одинаковой или еще в большей степени, обитатель сравнительно маленького домика будет чувствовать себя в своих четырех стенах все более неудовлетворительно, все более приниженно. Сколько-нибудь заметное увеличение заработной платы предполагает быстрый рост производительного капитала, быстрый рост производительного капитала вызывает столь же быстрое возрастание богатства, роскоши, общественных потребностей и общественных наслаждений. Таким образом, хотя доступные рабочему наслаждения возросли, однако то общественное удовлетворение, которое они доставляют, уменьшилось по сравнению с увеличивающимися наслаждениями капиталиста, которые рабочему недоступны, и вообще по сравнению с уровнем развития общества. Наши потребности и наслаждения порождаются обществом, поэтому мы прилагаем к ним общественную мерку, а не измеряем их предметами, служащими для их удовлетворения. Так как наши потребности и наслаждения носят общественный характер, они относительны».
Стоя на краю гибели, новое поколение правящего класса оказалось перед выбором — отказаться от части во имя сохранения целого или продолжать тупо идти к обрыву. Будучи более образованными людьми, чем предшествующее поколение, они наконец-то поняли, что «свобода слова», ограниченная, конечно, рамками «социалистического плюрализма» не так уж и опасна, более того — полезна, ибо выпускает пар из котла. Встав перед необходимостью убрать наиболее одиозные порождения системы, олигархия закрывает валютные магазины, но… оставляет тем же людям возможность покупать определенные товары за валюту не в магазинах, открытых взгляду любого прохожего, а в тиши «Внешторгбанка», куда взгляд постороннего не проникает. Понимая, что нижний слой правящего класса — директора заводов, секретари райкомов и т. д. безнадежно отстал, ибо представлен предыдущим поколением, олигархия встала перед проблемой исчезновения этого слоя — но как? Сделать то, что сделал в 1937-38 гг. Сталин невозможно, но избавиться от них нужно, нужна свежая кровь жилам правящего класса. И как будто бы был найден выход — конкурс, выборы пусть в правящий класс придут действительно наиболее энергичные, изворотливые, умные. Так-то это так, но кое-что было как всегда упущено из виду. «Демократизируясь» и оставляя привилегии только себе и лишая их средний и, особенно, низший слой, олигархия до предела сужает свою социальную базу. На первый взгляд кажется, что это не так, какая разница будет получать директор завода «паек» в закрытом распределителе или зарплату в несколько раз большую? Но все дело в том, что раньше он получал свой паек, свою зарплату независимо от реальных результатов работы, а теперь, чтобы получить только зарплату, он должен добиться, чтобы завод нормально работал. Но и этого мало — ведь на полученные деньги нужно иметь возможность что-то купить, значит нужно добиться, чтобы завод хорошо работал. И как раз в этот момент этот человек становится потенциальным экономическим противником существующего строя, а затем и политическим — ибо ни экономическая, ни политическая структура общества не дают и не дадут ему возможности хорошо работать. Отдельные личности в виде исключения могут это делать — они делали это во все времена и в любых условиях, но речь идет о сотнях тысяч людей, фундаменте государственного капитализма, который олигархия, не ведая, что творит, разбивает отбойными молотками. Ну, вот мы и вернулись к тому, с чего начали — олигархии приходится это делать, потому что у нее нет другого выхода. Но она начинает чувствовать всю опасность происходящего, отсюда метания из стороны в сторону, начавшиеся разговоры о том, что выборы руководителей — это не так уж и хорошо и т. д. и т. п. Олигархия не может не прислушиваться к нижнему слою правящего класса, который попал в весьма трудное положение — не имея возможности достигнуть успехов в работе, они оказываются перед угрозой смены на следующих выборах — ведь это в первый раз можно было под флагом «демократии» навязать трудящимся тех, кого было нужно, удастся ли это во второй раз — очень проблематично.
Что можно сказать о государстве, обществе, которое на восьмом десятилетии своего существования, добившись огромных успехов в развитии промышленности, первым запустив спутник, распределяет среди «наиболее отличившихся» товары повседневного спроса, а продукты питания в большинстве районов страны — по карточкам?
Госкапитализм не в состоянии удовлетворить ни одной потребности народа, ни материальной, ни духовной — от правды и книг до туалетной бумаги и автомобилей.
Он действительно не может их удовлетворить.
Из такого положения естественно вытекают естественные последствия: воровство, взяточничество, спекуляция. Тоже своеобразные способы распределения в «реальном социализме». Все эти три «прекрасных социалистических» явления расцветают с каждым годом все пышнее. Человек вынужден приспосабливаться и он приспосабливается. Я не знаю размеров хищений, их никто не знает, даже те, кто думает, что знает, но, во всяком случае, счет
