Социализм и равенство. Г. Х. Шахназаров
Пожалуй, ни одна проблема общественной жизни не привлекает к себе такого пристального внимания, как проблема равенства. Это легко понять. В обществе люди постоянно вступают в самые различные отношения: производственные и политические, бытовые и семейные. Они задумываются над природой этих отношений, оценивают их с точки зрения своих представлений о праве, долге, морали. При этом не всегда и не сразу становятся понятны глубокие причины, определившие тот или иной порядок вещей.
Но жизнь — хорошая школа. Она помогает человеку осознать свое положение. Вспомните Павку Корчагина. Первоначально ему, здоровому мальчугану, нет никакого дела до такого отвлеченного понятия, как равенство. Однако жизнь заставляет его задуматься. Павка вынужден работать за гроши, а рядом видит сытых и праздных гимназистов из «почтенных» семей, пользующихся всеми благами жизни. Он попадает в дом к Тоне и убеждается в своем невежестве: Тоня много читает (у нее библиотека), она занимается музыкой (у нее пианино), изучает языки (у нее гувернантка). У Павки ничего этого нет. Он видит несправедливость не только по отношению к самому себе, но и к другим. Случайно, став свидетелем того, как официант, соблазнив судомойку, швыряет ей пятьдесят рублей, Павка начинает понимать, что в мире, который его окружает, деньги, даже если они слагаются из лакейских чаевых,— сила, дающая одним людям власть над другими.
И Павел Корчагин уже ищет оружие, чтобы бороться с несправедливостью. Он ощутил неравенство и, хотя еще не понял полностью его причин, твердо знает, «куда идти, в каком сражаться стане».
Равенство — сокровенная мечта трудящегося человечества. Оно всегда служило знаменем борьбы угнетенных против угнетателей. Под этим знаменем проходили крупные восстания рабов и крестьян, первые выступления пролетариата. Каждый революционный класс, каждая общественная группа, боровшиеся за справедливость, вкладывали в понятие равенства свой особый смысл, соответствовавший условиям их жизни и уровню классового сознания, конкретной исторической обстановке. Различные требования равенства нашли свое отражение в многочисленных политических учениях. Часть этих требований, носивших для своего времени прогрессивный характер, удалось провести в жизнь. Но общественное неравенство не исчезло, изменились лишь его формы.
Чтобы ликвидировать неравенство, надо прежде всего уничтожить частную собственность — основу эксплуатации человека человеком. Эта мысль была высказана еще в произведениях Томаса Мора и других представителей утопического социализма. Утописты рисовали идеальное общество, в котором нет паразитов и тунеядцев, все люди трудятся сообща и одинаково пользуются благами жизни. Учения утопистов содержат немало гениальных догадок, но их потому и называют утопическими, т. е. несбыточными, что они не дают ответа на главный вопрос: какая общественная сила и каким способом может привести общество к коммунизму?
Ответ на этот вопрос дали основоположники научного коммунизма Маркс и Энгельс. Они показали, что последний в истории эксплуататорский класс — буржуазия растит своего могильщика в лице пролетариата — самого революционного и передового класса современного общества. Объединяя вокруг себя крестьянство и все другие трудящиеся слои населения, пролетариат берет в свои руки власть, использует ее для ликвидации всякой эксплуатации человека человеком и всех видов общественного неравенства, для построения коммунизма.
Учение Маркса, развитое великим Лениным, успешно претворяется в жизнь в СССР, народном Китае, во всех странах мировой социалистической системы, объединяющей около 1 млрд. человек. Под руководством Коммунистической партии советский народ завершил ныне построение социализма и вступил в период развернутого строительства коммунистического общества. Построение коммунизма (в том числе и его первой фазы — социализма) и есть постепенное осуществление на практике пролетарского требования равенства.
В чем заключено это требование, как оно осуществляется в процессе строительства социализма и коммунизма? Эти вопросы нас в первую очередь и интересуют. Но прежде следует установить, о каком равенстве должна идти речь.
Современное капиталистическое общество разделено на классы, которые отличаются друг от друга отношением к средствам производства, ролью в общественной организации труда, размерами и способом получения доли общественного богатства. Следовательно, речь должна идти об отношениях между представителями разных классов, о проблеме социального равенства людей.
Земной шар населяют сотни наций и народностей. Следовательно, речь должна идти о проблеме национального равенства людей.
Человечество состоит из двух почти одинаковых по численности частей — мужчин и женщин. Следовательно, речь должна идти о равенстве между мужчинами и женщинами.
Путь к равенству труден и далеко еще не окончен, его можно сравнить с восхождением на вершину крутой горы. Как альпинист, желающий определить свое положение на склоне, измеряет глазом пройденное расстояние, так и мы бросим беглый взгляд в прошлое, чтобы лучше понять настоящее и увидеть будущее.
«Золотой век»
«Первый, кто напал на мысль, огородив участок земли, сказать: «Это мое» и нашел людей, достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн и убийств, от скольких бедствий и ужасов избавил бы род человеческий тот, кто, выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы своим ближним: «Не слушайте лучше этого обманщика, вы погибли, если способны забыть, что плоды земные принадлежат всем, а земля — никому!»».
Так объясняет причину возникновения неравенства великий французский мыслитель XVIII в. Жан-Жак Руссо.
Рассуждение Руссо наивно, оно допускает, что злая воля одного человека толкнула людей на путь бедствий, а добрая воля другого могла спасти его. Но в этом рассуждении содержится глубоко верная мысль — возникновение неравенства связано с появлением частной собственности.
В те далекие времена, когда на земле господствовал первобытнообщинный строй, люди не утруждали себя размышлениями о равенстве. В условиях их жизни не было ничего, что наталкивало бы на подобные размышления. Источником существования наших далеких предков служили охота и рыбная ловля, в борьбе с природой они располагали самыми примитивными орудиями. Люди жили небольшими общинами, основанными на признаке кровного родства. Орудия, имевшиеся в распоряжении рода, принадлежали всем его членам. Никому не могла прийти в голову мысль завладеть этими орудиями и заставить других работать на себя, так как порабощенный не смог бы добыть продуктов многим больше, чем это требовалось для пропитания.
Роды и племена, в которые они объединялись, нередко вели между собой жестокие войны, главным образом за лучшие участки земли и леса, иногда — движимые диким чувством кровной мести. В этих войнах не знали пленных: побежденных либо убивали, либо просто изгоняли из завоеванных мест, а иногда даже принимали в род победителей. Одно племя могло целиком истребить другое, но не поработить его. Внутри родового строя, по словам Энгельса, не было места для господства и порабощения.
Руссо изображал первобытные времена как «золотой век», когда людям были неведомы зло, корыстолюбие, жадность, зависть и другие низкие страсти; дикие дети природы, они, по его словам, были счастливы, пользуясь самыми ценными ее дарами — свободой и равенством. Это дало повод его великому современнику Вольтеру заметить, что после чтения книг Руссо ему хочется стать на четвереньки и убежать в лес.
Конечно, родовой строй был далеко не «золотым веком». Он не мог быть таким уже потому, что чрезвычайно низкий уровень развития производительных сил и культуры обрекал людей на жалкое, полуголодное существование. И хотя в первобытном обществе не было неравенства, у нас нет никаких оснований его идеализировать.
Первобытнообщинный строй господствовал на протяжении многих тысяч лет, и все это время шло медленное, но неуклонное развитие производительных сил. Люди, ранее целиком зависевшие от случайностей непонятного им мира, шаг за шагом проникали в его тайны, учились использовать силы природы в своих интересах. С появлением новых способов добывания средств к жизни возникла потребность в разделении труда: в самостоятельные отрасли трудовой деятельности выделились скотоводство, земледелие, ремесло, а затем и торговля, с помощью которой совершался обмен продуктами.
По мере того как совершенствовались орудия производства и трудовые навыки, человек способен был уже произвести больше продуктов, чем это требовалось для его пропитания. Излишки продуктов теперь могли быть обменены на другие продукты и, что особенно важно, на деньги. Началось расслоение общины: одни ее члены, в основном из числа военачальников и жрецов, богатели, захватывали в свою собственность землю, скот и орудия производства; другие, неимущие, вынуждены были работать на богатых, превращались в рабов. Иной смысл приобрели войны: исход военных действий оценивался уже не числом убитых, а числом взятых в плен. Мертвый враг ничего не давал победителю; живой и порабощенный, он содержал господина своим трудом.
Таким образом, частная собственность возникла вовсе не по случайному злому умыслу, она явилась результатом развития производительных сил и знаменовала переход от первобытнообщинного строя к рабовладельческому, от бесклассового общества к классовому. Вслед за частной собственностью и классами появилось государство — политическая организация, имеющая целью охрану интересов господствующего класса и подавление эксплуатируемых.
Законы государства, соблюдение которых обеспечивалось вооруженной силой и карательными органами,, закрепили факт деления общества на господ и рабов, предоставили первым все преимущества — права, последним все тяготы — обязанности. Общественное неравенство, сложившееся в материальных условиях жизни, было объявлено естественным порядком вещей и признано как нечто само собой разумеющееся.
По сравнению с первобытнообщинным строем, или, как его иногда называют, первобытным коммунизмом, рабовладельческий строй был прогрессивным явлением. Он способствовал развитию производительных сил и повышению уровня культуры человечества: ведь труд рабов не только служил источником обогащения рабовладельцев, он давал возможность развивать науку и технику, литературу и искусство. Но это полезное и необходимое для общества развитие оказалось невозможным приобрести иначе, как ценой угнетения одних людей другими. Рабовладение открывает длительную эпоху общественного неравенства.
Пирамида неравенства
Закон древнего Вавилона гласил: если господин выколол глаз господину, ему самому следует выколоть глаз; если он выколол глаз рабу, он должен оплатить стоимость причиненного ущерба хозяину раба. В этом законе выражена вся бездна классового неравенства, отличавшая рабовладельческий строй: раб — это говорящее орудие, вещь своего хозяина, охраняемая не больше чем всякая другая собственность.
В самой демократической из рабовладельческих республик — Афинах — женщину часто обозначали словом среднего рода «oikurema» — вещь для работы по хозяйству. Жених покупал себе невесту, как всякий другой товар. Жена обязана была хранить супружескую верность под страхом смерти; к мужу это не относилось — он мог сколько угодно развлекаться в обществе свободных женщин — гетер.
Римляне, покорившие силой оружия множество народов, обращались с ними, как с рабочим скотом. Их облагали бесчисленными поборами, сгоняли с земли и обращали в рабство. Красивейшие из чужеземных рабынь удостаивались «чести» стать наложницами римских воинов и патрициев, а сильнейшие из рабов отбирались в школы гладиаторов, откуда их посылали на арены цирков убивать друг друга на потеху жителям великого Рима.
Какую бы область жизни рабовладельческого общества мы ни изучали, повсюду царило ужасающее неравенство. Впрочем, господствующий класс этого и не скрывал. Официальная рабовладельческая идеология утверждала: люди неравны от природы, одни рождаются для
