в политической (государство и тем более диктатура), так и в социально-экономической (собственность) сферах.
Прудон концентрирует свое внимание на отношениях власти, господства, а Маркс – производства и распределения. Прудон стремится вытеснить власть и собственность структурами самоуправления и их федерацией, а Маркс – частную собственность и рыночную стихию – «общественной» собственностью и производством по единому плану.
Прудон определяет свой идеал как анархию (безвластие, максимально возможная свобода, ликвидация бюрократического государства). Анархия – не хаос, а другая форма организации. Она выстраивается не из центра, а снизу, от периферии к центру. Политическим выражением такой системы является федерализм, система делегированных советов, формируемых из представителей нижестоящих организаций как союз союзов.
Демократическое общественное устройство основано на широкой автономии нижестоящих общественных структур от вышестоящих, на сети договорного права, избрании чиновников гражданами. Этот порядок основан на согласовании разнообразных интересов. Общество сохраняет многообразие, но ни одна из его групп не получает возможности для господства.
Маркс стремится к коммунизму (общности, целостности, преодолению социальных разделений). Марксистский проект предполагает возникновение единого хозяйственно-информационного организма («универсального общения»), который как единое целое подчинен каждому. Хозяйство здесь видится единым автоматизированным блоком, который обслуживает нужды каждого. В XIX-ХХ вв. эта философская абстракция могла воплотиться только в индустриально-бюрократическую диктатуру, действующую от имени всех. В середине ХХ в., по мере успехов информатизации, предпосылки осуществления мечты об «универсальном общении» стали более заметны. Современные информационные технологии теоретически позволяют подчинить «универсальное общение» каждому. И управление хозяйством через универсальное информационное поле – тоже вполне представимая перспектива. Но не реальность. Потому что информационные потоки принадлежат не каждому, а контролирующей информационное пространство монополистической элите. Проблема снова переходит из технической сферы в социальную.
* * *
Вся последующая история социализма может рассматриваться как противостояние и взаимовлияние последователей Маркса и Прудона (к ним в значительной степени относятся и народники). При этом сторонники модели социализма, близкой Прудону, могли быть радикальнее Маркса (анархисты начиная с Бакунина), а марксисты приходить к умеренности, превышающей прудоновскую (Бернштейн и его последователи в социал-демократии). Оба отступления от «чистой» модели чревато поражениями. Радикальные анархисты не учитывали, что состояние максимальной свободы может быть достигнуто только постепенно, по мере культурной эволюции. Эволюционное достижение идеала Маркса также сомнительно. Уже по мере продвижения к идеалу коммунистический уклад будет разлагаться под влиянием противостоящих социальных интересов, еще не растворившихся в социальной однородности. Целостность общества будет нарушаться, эгоисты станут паразитировать на труде альтруистов. Неудача Оуэна повторится в масштабах всего мира. Отсюда надежда Маркса на очищающий социальный взрыв, в ходе которого все организуется по единому социальному плану.
И тем не менее, только в отклонениях от чистой модели крылась возможность для синтеза идей двух основных направлений социализма.
Приближение к сути: отчуждение, специализация, угнетение, господство и давление
Критерий любого социалистического общества (социализма) — отсутствие эксплуатации, угнетения одними социальными слоями (элитой, эксплуататорскими классами) других (трудящихся, эксплуатируемых классов). Преодоление классового разделения, социально закрепленного неравенства – ключевое требование к обществу, которое претендует на название социализма. Основные социалистические течения увязывали преодоление классового деления также с преодолением государства как организованного насилия.
Протест человека против капитализма и этатизма обусловлен бунтом животной плоти против индустриальной организации. Минимальные требования социалистического движения как раз и связаны с освобождением человека от физических мучений. Но собственно человеческие свойства остаются угнетенными, даже если работник накормлен, одет, имеет время на отдых в семейном гнездышке, если труд нормирован так, чтобы быть утомительным в меру. Его человеческая сущность продолжает подвергаться угнетению со стороны животной сущности. В этом – наиболее глубинный источник человеческого несчастья.
«Родовая сущность» Человека, его отличительная черта, системообразующая сфера заключена в животную «оболочку», но отличается от нее. Развитая способность моделировать и творить новое, создавать новые формы природы и собственной организации отличает человека от других существ. Развитая способность к творчеству является следствием такого свойства Человека, как способность фиксировать абстрактную информацию на материальном носителе. Она позволяет осуществлять не индивидуальное, а коллективное, опосредованное культурой моделирование и реализацию нового. Содержание позитивной свободы, источник человеческого счастья – собственно человеческая деятельность – это социальное, интеллектуальное, художественное и духовное творчество, осуществляемое в поле культуры. Речь идет именно о творчестве, о создании нового, а не о воспроизводстве старого знания. Но на начальном этапе истории культуры (закончился ли он?) творчество требует сложного обеспечения другими видами деятельности. За возможность духовного и творческого развития человечеству приходится платить специализацией.
Специализация, которая до времени является неизбежным спутником культурно-технологического развития, предполагает выделение организующей элиты, которая как правило превращается в замкнутую касту. Ее существование обусловлено социальной необходимостью согласования специализированных функций в обществе. Не обеспечив выполнение задач, которые взяла на себя господствующая каста, нельзя ликвидировать и ее социальную нишу. Она будет воспроизводиться в том или ином виде. Выбор не велик: либо сохранение господствующей элиты, либо какой-то иной путь согласования, либо – преодоление специализации.
Ниша касты достигает максимальных пределов в индустриальном обществе, успехи которого напрямую связаны со специализацией.
Опираясь на свою объективную, культурно-обусловленную необходимость, каста ведет борьбу за расширение своего социального господства. Чем более консолидирована, авторитарна и монополистична каста, чем более раздроблено и угнетено общество, чем выше уровень эксплуатации труда в нем – тем выше уровень социального господства.
Социализм выступает за непрекращающееся «демократическое давление», которое в итоге позволит добиться снижения уровня господства до культурно-обусловленного минимума, когда любой желающий может принимать компетентное участие в решении вопросов, его касающихся. Элита при этом исчезает далеко не сразу, но в ней преодолеваются черты кастовости.
Сближение социального и технологического уровней господства составляет задачу социальной борьбы работников, преодоление кастовости элиты – их политическую демократическую задачу. Решение этих задач наряду с культурным развитием создает предпосылки для полного преодоления элитаризма.
* * *
Само давление среды, в которой развивается общество и человек, порождает необходимость организации для концентрации усилий общества в противостоянии силам природы и «варварам».
С появлением социальной иерархии (вследствие специализации, разделения управленческого и физического труда) господство становится основой эксплуатации – перераспределения ресурсов в пользу социальной элиты. Корень эксплуатации не в том, что элита берет себе «больше, чем положено» (как полагали противники капитализма, надеявшиеся решить проблему с помощью возвращения работнику «прибавочной стоимости» и других добавочных выплат), а в самой возможности определять сверху пропорции распределения (поэтому эксплуатация сохранялась и в СССР). Элита не «присваивает» продукт, а господствует, по своей воле (а не по воле работника) направляя его потоки, в результате чего сам продукт попадает вообще третьим лицам (потребителям), которые и осуществляют его итоговое присвоение.
Оборотной стороной господства является угнетение (как социальных слоев, так и свойств человека). Господство, искусственное давление социальной организации на личность, ведет к угнетению человеческих свойств большинства людей. Угнетение (и, соответственно, часть явлений, которые Маркс приписывает действию «отчуждения») существует до «разделения труда и капитала», поскольку вообще поведение человека и направление его деятельности определяется внешними (в частности – природными) силами. Социальное господство и разделение появляются с возникновением социальной иерархии, власти.
Соответственно, преодоление господства и угнетения возможно во-первых, по мере развития возможностей продуктивного взаимодействия со средой (что является задачей технологической и экологической культуры); и во-вторых, по мере роста демократической культуры, снижения иерархичности общества и в итоге – более равномерного распределения давления среды между людьми. Это – уже задача социализма. Он стремится обеспечить социальные условия для высвобождения энергии человека от навязанного средой давления.
Разделение на управляющих и управляемых, творцов и исполнителей – необходимое условие развития человеческой культуры эпохи традиционного и индустриального общества. Индустриализм в силу своих фундаментальных особенностей препятствует полноте демократии как на уровне политического поля, так и в производственном микромире, но создает предпосылки для самого процесса их развития, в дальнейшем подрывающего основы самого индустриализма. Человек становится более грамотным, он привлекается к обсуждению общественно-значимых проблем, информация становится более доступной. Вовлечение масс в политическую жизнь, включение их в «демократические» ритуалы выборов, вступает в противоречие с производственной ролью работника как инструмента. «Демократия» инструментов – парадокс индустриального общества. Этот парадокс разрешается либо путем тоталитарной консолидации масс, либо – манипуляции их сознанием, либо – расширения сферы реального народовластия по мере преодоления самого индустриального общества с его базовой специализацией классовых функций.
Преодоление господства невозможно без снижения уровня специализации, а этот процесс должен быть обеспечен такими предпосылками, как вытеснение крупных машинных производств более гибкими и компактными, падение роли буржуазии и пролетариата в пользу средних слоев «информационных ремесленников», «умственного рабочего» – нового класса, сочетающего в себе функции творчества, труда и руководства, который условно можно именовать «информалиат». В среде информалиата личность получает возможность самостоятельно выбирать свое место в социальной среде, сочетая направления деятельности по своему усмотрению.
Полностью снять давление невозможно, так как его источник кроется в психологических недрах человека, в противоречии его животной и творческой, собственно человеческой ипостасей, отягощенном дисциплинирующим давлением общества. Давление вызывает не только внешние факторы, но и деятельность самого человека. Но он должен иметь возможность выбирать, как реагировать на давление. Адаптироваться, подобно животному, искать новые условия жизни, впечатления, круг общения, или бросить вызов давлению, пытаясь преобразовать среду. Смена этих состояний покоя, впечатлений, борьбы и творчества создает палитру человеческого счастья.
Но современное общество создает системные препятствия на пути человека к его счастью.
Давление в иерархическом обществе распределяется неравномерно. Отсюда стремление к равноправию, к более равномерному распределению давления, к социальной свободе и социальной защите, возможности менять социальные ниши – более давящие и деятельностные и более стабильные, защищенные от давления. Важно, способен ли человек самостоятельно регулировать давление. Если нет – он угнетен и несчастен. Отсюда – стремление человека к свободе и самоорганизации.
Социализм – это общество, в котором человек впервые может развиваться прежде всего собственно как человек, а не как животное или инструмент. Любой человек должен получить возможность для свободного интеллектуального развития и творчества, в том числе – социального творчества – ненасильственного создания людьми новых форм организации собственной жизни в соответствии со своими предпочтениями. Социальное творчество отличается от индивидуального тем, что направлено на общественные отношения и не может осуществляться без согласования интересов всех вовлеченных в этот процесс людей. В этом отношении социальное творчество является противоположным полюсом господства и угнетения, а также способом их преодоления.
Человек не может существовать как Человек вне пространства Культуры, но он должен освободиться от господства, то есть от данной организации Культуры. Это значит, что он должен освободить от господства само поле глобальной культуры, к которому подключен. Эта грандиозная задача не может быть выполнена немедленно, но она жизненно необходима Человечеству. Без этого происходит затухание творческого духа в среде животных инстинктов, и Человек перестает быть таковым.
Из этого же следует, что человеческая личность может быть превращена в инструмент культуры. Это
