социального расслоения общества с помощью правовых гарантий и путем перераспределения средств через государственные и общественные структуры. Это – способ осуществления части социалистической программы, который по своему механизму является не социалистическим, а бюрократическим. При отождествлении социализма и социального государства (что встречается у социал-демократов) предпосылка решения задачи отождествляется с самой задачей, и тем самым задача подменяется. Изначальная задача социализма – преодоление социального разделения на эксплуататоров и эксплуатируемых, господствующую элиту и управляемые трудящиеся массы. Преодолев разделение труда и управления, социализм был призван решить гуманитарную задачу восстановления целостности человеческой личности, очеловечивания человека, превращения его в собственно человека из полу-инструмента и тяглового или дикого полу-животного.
Решение главной, сущностной задачи социализма – преодоления классового разделения – должно было по идее социалистов повлечь преодоление основных негативных сторон капитализма – нерационального расходования ресурсов, устойчивой, социально закрепленной нищеты, государственного авторитаризма и др. То, что решение этих проблем социализм должен был обеспечить автоматически, еще не значило, что хотя бы частично этого не мог сделать и капитализм или возникающее на его основе другое классовое общество (ХХ век показал, что им может быть бюрократический вариант индустриальной организации, индустриально-этократическое общество). Но это также не означает, что «рациональное» общество без безработицы, со страхованием и государственным планированием – уже социализм.
Социальное государство обеспечивает работнику гуманные условия труда, досуга и поддержки в старости, помощь социально-слабым слоям. Эти требования социалистического движения под давлением слева стала осуществлять буржуазно-бюрократическая правящая элита. Причем в той степени, в которой это не угрожало существованию основ капитализма. Социальное государство предполагает социальную защиту, но вовсе не обязательно – социальную и экономическую демократию.
Промежуточное положение социального государства между капитализмом и социализмом предопределяет такие его черты, как неустойчивость (в капиталистическом обществе время от времени побеждают опирающиеся на крупный капитал либеральные силы, которые демонтируют институты социального государства) и бюрократические издержки (значительная часть отчуждаемых у общества ресурсов уходит на поддержание функционирования бюрократического аппарата). Но в любом случае недостатки социального государства, которые отчетливо проявились в ХХ в., не должны заслонять от нас его важнейшую заслугу – оно на практике открыло эпоху преодоления нищеты трудящихся классов. Как бы ни было несовершенно социальное государство, как бы ни было непоследовательно смягчение им недостатков капитализма, без него – страдания миллионов людей были бы сильнее, а предпосылки посткапиталистического (социалистического) общества – слабее.
* * *
Успехи социал-демократии, выросшей из марксистского корня, были связаны с воплощением в жизнь идей не столько самого Маркса (здесь важнейшим ноу-хау оставалась только опора на рабочий класс — массовую и сплоченную социальную базу), сколько Блана, Оуэна и его учеников, прежде всего чартистов и кооператоров. Государственный реформизм предоставлял рычаг социальных преобразований, а успехи профсоюзного движения и кооперации давали возможность вернуться к прудоновской стратегии вызревания социалистического общества в недрах капитализма. Практика сблизила два реформистских течения с разными идеалами. Прививка прудонизма марксизму позволила уже в недрах капитализма начать движение за превращение рабочего класса в средний класс. Но эта прививка не превратила марксизм в прудонизм. Если в прудонизме эволюционная стратегия, бескровная революция и децентрализованная модель общества будущего были органически увязаны, то в марксизме отступление от идеи мировой революции и радикального перехода к диктатуре пролетариата разрушало всю концепцию, выводило ее за рамки социализма и превращало марксизм в социал-либерализм. Социал-демократия стала реализовывать свои задачи с помощью усиления государственного регулирования и разрастания бюрократии.
Бюрократический капитализм позволил «протолкнуть» капитализм через полосу кризисного развития в середине ХХ в., но он оставался лишь временной и вовсе не качественной альтернативой обычному капитализму. Выбор между господством предпринимателя и чиновника остается выбором между двух зол, и в новых условиях глобализации конца ХХ века бюрократическое регулирование показало свою слабость, «социальное государство» стало вытесняться системой неолиберализма. Принципиальной альтернативой капиталистическому и манипулятивному глобализму может быть только социализм.
Ветер с Востока: прогресс, традиция и освободительное движение
Маркс противопоставляет «утопизму» настоящий научный социализм, который изучает тенденции развития общества и не строит умозрительных проектов. Тенденции развития капитализма указывают на концентрацию производства и капитала. Модель социализма (коммунизма) является предельной точкой этих процессов.
Два критерия зрелого коммунизма по Марксу – преодоление разделения труда и распределение по потребностям. Это сближает Маркса с народничеством и анархизмом, но, в отличие от русских теоретиков, он выводит преодоление разделения труда не из конкретных социально-экономических тенденций и явлений, а из философской конструкции, в соответствии с которой необходимо развивать прямо противоположную тенденцию индустриальной специализации, которая, дойдя до предела, отрицает самое себя. В этом проявляется важное свойство марксизма, который, провозглашая безгосударственный и неиерарахический идеал, предлагает двигаться в противоположном направлении.
Это связано с противоречивостью марксистского понимания прогресса как наблюдаемой эмпирически эволюции капиталистических отношений, которая с фатальностью ведет именно к желательному результату – коммунизму.
Но как раз коммунистическая перспектива эмпирически не доказывается.
Расхождения желательного будущего и фатальной перспективы неизбежны (иначе не нужна была бы и сама деятельность марксистов), и два прогресса входят в противоречие.
Это противоречие понимания прогресса, особенно заметное у марксистов, устраняется у народников, прежде всего – Михайловским.
Народническое представление о прогрессе исходит не из текущего отрезка развития общества (переход к индустриальным отношениям), а из самой цели социализма и гуманизма. Такое понимание прогресса субъективно и телеологично: прогресс – это не то, что происходит (происходить могут и реакционные явления), а то, что оценивается как приближение к цели человечества.
Наблюдаемые экономические процессы не всегда прогрессивны, развитие общества сложнее, чем простое движение из пункта «А» в пункт «Б». Чтобы найти путь к желаемому будущему, иногда следует бросить вызов современной тенденции. Ее следует учитывать, ее бессмысленно атаковать в лоб, но ее можно развернуть систематическим воздействием.
Социализм отличается не тем, что он индустриален (это может быть и не так), а соединением работника и условий его деятельности, преодолением условий угнетения. Значит, социалист должен способствовать этой консолидации человека и условий его деятельности.
Субъективный критерий прогресса, предложенный Михайловским, вовсе не обязательно противоречит магистральному развитию человечества. Иначе выдвижение такого критерия имело бы мало смысла. За ним стоит гениальное предположение: видимое направление развития общества может измениться весьма существенно. Первые признаки этого грядущего изменения были обнаружены уже Кропоткиным.
Но народничество делает и более смелое предположение: если в существующем обществе, в традиции страны есть много общего с гуманистическим идеалом, то не стоит приносить это общее в жертву происходящему прогрессу. Следует опираться на гуманистическую, социально-ориентированную составляющую развития общества, чтобы развернуть эволюцию в направлении идеала. Такая постановка вопроса ничуть не утопичней марксизма. Марксизм рассчитывает, что капиталистический прогресс в итоге обернется своей противоположностью, и следует приложить усилие к такому его развороту в итоге «вызревания» предпосылок социалистической революции. Народники, опираясь на другую часть реальности, на общинную традицию, считают оптимальным прямой путь от существующего к желаемому, без упований на то, что капитализм сделает работу за социалистическое движение. Социалистические элементы не разовьются сами собой, к этому необходимо прикладывать усилия, причем в борьбе с капитализмом, а не в содружестве с ним.
Следующий уровень понимания, который станет доступен уже в ХХ веке: нужен новый, не индустриальный способ производства, чтобы возникли социалистические отношения.
* * *
Идея общинного социализма, предложенная Герценом и положившая начало народничеству, соединила социалистический проект с традицией не-западных стран. Но при этом народничество придало новый импульс развитию освободительного социализма (в том числе анархизма) и на Западе. Традиционализм, роднивший народничество с консерватизмом, требовал органического движения в будущее с опорой на отношения, сложившиеся веками в данной стране.
Община для народников – не идеал социального устройства, а лишь удобная стартовая точка, опора для развития общества к социализму. Герцен и Бакунин извлекают из крестьянской среды общий принцип, который приложим к любому работнику, не только сельскому. Работник имеет право на средства своей деятельности, и если он работает коллективно, то и право это коллективное. Таково решение проблемы, поставленной Прудоном – никто не имеет собственности, понимаемой как суверенитет над вещами, с помощью которых работают другие люди. При таком подходе никто не может разориться окончательно, если он продолжает трудиться. Потерпев неудачу в одном деле и занявшись другим, включившись в другое сообщество, работник все равно сохраняет владение, право на распоряжение как средствами производства, так и продуктом своего труда, возможность участвовать в управлении производственным процессом. Работник остается равноправным участником общего дела. В этом – суть антиавторитарного социализма – прудонизма, народничества и близких им течений.
Община – это живая организация помощи слабым, ограничивающая своеволие сильных. Община позволяет людям самостоятельно перераспределять ресурсы в зависимости от изменения ситуации, учитывать интересы новых поколений независимо от материального положения родителей. В середине ХХ в. мальтузианская проблема (нехватка земли из-за роста населения) потеряла остроту. Население переместилось в города. Но в начале XXI века Мальтус снова актуален. Исчерпание ресурсов снова в повестке дня. А значит, актуален и социалистический принцип, по которому каждый человек имеет право на место за столом.
Народники признают, что община еще далека от социалистического идеала, ее нужно освободить от невежества, пресса налогов, от деспотизма самодержавия и помещиков. Общину необходимо было во что бы то ни стало соединить с сознательной свободой культурно развитой личности.
От существующей общины до социализма – большой путь.
Общинная традиция и после перехода крестьянских масс в города воспроизвелась в советской культуре. Как только люди пытаются решить свои проблемы сами, своим коллективом, не доверяя это дело чиновнику и работодателю, по сути они восстанавливают общину. А восстанавливая общину, они должны понимать, с чем столкнутся.
Община требует от человека гражданской активности – в противном случае он становится инструментом коллектива также, как раньше был инструментом управленца. Община – это шаг вперед в развитии свойств человека по сравнению с фабричной или офисной казармой, община дает дополнительную защиту от вторжения большого мира (в том числе государственных и капиталистических структур. Но она тоже накладывает на личность давление общественной микросреды, иногда весьма тяжкое. Община – это не только права, но и обязательства. Правда те обязательства, в установлении которых имеет возможность принять участие сам человек.
* * *
Народничество противостоит марксизму, но эти течения оказали значительное влияние друг на друга. Маркс в итоге противостояния стал оценивать народнический проект как возможный путь к социализму для страны, в которой капитализм еще не развит (но допустимый лишь в союзе с пролетариатом Запада). Бакунин принимал основные социально-экономические идеи Маркса. Народники относились к достижениям Маркса с позиций синтеза социалистических идей. Марксизм принимался ими не во всей совокупности доктрины (часть которой вполне могла оказаться ошибочной). Каждая идея анализировалась самостоятельно применительно к российским условиям, и либо принималась, либо отвергалась.
Под влиянием народнической критики марксизм стал более внимательно относиться к психологическим, этно-национальным и иным факторам социального развития.
