частью легкомысленно расточаются. Новое общество найдет пути и средства для устранения такой расточительности. Ему будет легче разрешить этот вопрос хотя бы уже потому, что большие города постепенно исчезнут и население равномерно расселится по всей стране.
7. Уничтожение противоположности между городом и деревней
Никто не станет считать современный рост больших городов здоровым явлением. Современная промышленная и хозяйственная система беспрестанно притягивают к большим городам значительные массы населения.[317] Там находится главный центр промышленности и торговли, там скрещиваются пути сообщения, там живут владельцы крупных капиталов, там находятся центральные правительственные учреждения, военное начальство, высшие судебные учреждения; там же высшие образовательные учреждения, академии художеств, места развлечений, выставки, музеи, театры, концертные залы и т. д. Тысячи людей тянет туда их профессия, тысячи других стекаются туда ради удовольствия, а еще большее количество привлекается надеждой на более легкий заработок и приятную жизненную обстановку.
Но этот рост больших городов, образно выражаясь, можно сравнить с человеком, у которого объем живота беспрерывно увеличивается, тогда как ноги делаются все тоньше и в конце концов не в состоянии более выносить тяжести тела. В непосредственной близости этих городов все окружающие их деревни принимают также городской характер, и пролетариат скопляется в них большими массами. Эти в большинстве случаев бедные общины принуждены напрягать свои податные силы до крайней степени и все-таки не могут удовлетворить предъявляемых к ним запросов. Когда же они в конце концов сближаются с крупным городом или же город приблизится к ним, тогда они поглощаются городом, как планета, чересчур близко подошедшая к Солнцу. Но обоюдные условия жизни от этого не улучшаются, напротив, они все ухудшаются вследствие переполнения квартир жильцами. Эти скопления человеческих масс, неизбежные при современном развитии и являющиеся до известной степени революционными центрами, кончают свою миссию с появлением нового общества. Их постепенная ликвидация неизбежна, так как население тогда переселится, наоборот, из больших городов в деревню, образуя там новые общины, соответствующие изменившимся условиям и соединяя свою промышленную деятельность с сельским хозяйством.
Это переселение начнется, как только городское население получит возможность благодаря изменению и усовершенствованию средств сообщения, условий производства и т. п. перенести с собою в деревню все, что ему нужно для удовлетворения его привычных культурных потребностей: музеи, театры, концертные залы, библиотеки, места собраний, образовательные учреждения и т. д. Останутся все удобства прежней городской жизни без ее теневых сторон. Население будет жить значительно здоровее и приятнее. Сельское население будет заниматься промышленным трудом и, наоборот, промышленное население — земледелием и садоводством — разнообразие в занятиях, которым ныне пользуются лишь немногие, да и то весьма часто лишь ценою чрезмерного труда и усилий.
Как в других областях, так и в этой буржуазный мир работает на руку такому развитию, перенося из года в год все большее число промышленных предприятий в сельские местности. К этому принуждают многих предпринимателей неблагоприятные условия жизни в большом городе, высокие квартирные цены, высокая зарплата. С другой стороны, крупные землевладельцы все более становятся промышленниками (сахарными фабрикантами, винокурами, пивоварами, цементными, глинянопосудными, кирпичными, деревообрабатывающими, бумажными и другими заводчиками). Уже и в настоящее время в предместьях больших городов живут десятки тысяч людей, которым их средства позволяют вести такой образ жизни.
Таким образом, благодаря децентрализации населения исчезнет также существующая в настоящее время противоположность между сельским и городским населением.
Крестьянин, этот современный илот, дотоле отрезанный от всех благ высшей культуры, станет свободным, сделавшись культурным человеком в полном смысле слова.[318]
Высказанное однажды князем Бисмарком желание, чтобы большие города были уничтожены, исполнится, но в совершенно ином смысле, чем он ожидал.[319]
Глава двадцать третья Упразднение государства
Подводя итоги изложенному выше, мы видим, что с отменой частной собственное™ на орудия производства и с переходом их в общественную собственность мало-помалу исчезает масса бедствий, которые в современном обществе встречаются на каждом шагу, все возрастая и делаясь все более невыносимыми. Господство одного класса и его представителей прекращается, общество действует планомерно, само руководит собою и само контролирует себя. Подобно тому как с уничтожением системы наемного труда прекращается возможность эксплуатации человека человеком, точно так же прекратятся мошенничество и обман, фальсифицирование съестных припасов, биржевые спекуляции и т. д. Храмы Маммона опустеют, так как государственные бумаги, акции, векселя, закладные листы, ипотечные свидетельства и т. п. сделаются ненужными клочками бумаги. Слова Шиллера: «Прочь долговые книги, и да воцарится мир на земле» — найдут тогда свое осуществление, а библейское изречение: «В поте лица своего будешь есть хлеб свой» — коснется также и героев биржи и трутней капитализма. Но работа, которую они обязаны будут исполнять в качестве равноправных членов общества, не будет подавлять их, а их физическое состояние значительно улучшится. Они навсегда избавятся от забот об имуществе, которые, если верить патетическим заявлениям наших предпринимателей и капиталистов, зачастую еще тяжелее, чем необеспеченное и скудное существование рабочего. Избавятся они от треволнений и от спекуляции, так часто причиняющей биржевым игрокам болезни сердца, апоплексический удар и нервное расстройство. И они и их наследники избавятся от всяких забот и будут чувствовать себя превосходно.
С уничтожением частной собственности и классовых противоречий постепенно падет и государство.
«Все более и более превращая громадное большинство населения в пролетариев, капиталистический способ производства создает силу, которая под угрозой гибели вынуждена совершить этот переворот. Заставляя все более и более обращать в государственную собственность крупные обобществленные средства производства, капитализм сам указывает путь к совершению этого переворота… Государство было официальным представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно было таковым лишь постольку, поскольку оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял все общество: в древности оно было государством рабовладельцев — граждан государства, в средние века — феодального дворянства, в наше время — буржуазии. Когда государство наконец-то становится действительно представителем всего общества, тогда оно само себя делает излишним. Когда не будет общественных классов, которые нужно держать в подчинении, когда не будет господства одного класса над другим и борьбы за существование, коренящейся в современной анархии производства, когда будут устранены вытекающие отсюда столкновения и насилия, тогда уже некого будет подавлять и сдерживать, тогда исчезнет надобность в государственной власти, исполняющей ныне эту функцию. Первый акт, в котором государство выступит действительным представителем всего общества, — обращение средств производства в общественную собственность — будет его последним самостоятельным действием в качестве государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения станет мало-помалу излишним и прекратится само собою. На место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами. Государство не «отменяется», оно отмирает».1
Вместе с государством исчезнут и его представители: министры, парламенты, постоянное войско, полиция и жандармы, суды, присяжные поверенные и прокуроры, тюремные чиновники, таможенное и податное ведомства- словом, весь аппарат политической власти. Казармы и прочие военные здания, судебные и административные здания, тюрьмы и т. д. приспособятся тогда для других целей. Десятки тысяч законов, указов и предписаний
1 Фридрих Энгельс, Анти-Дюринг, 1957, стр. 264–265.
сделаются ненужной бумагой — они будут иметь лишь ценность исторических документов. Великие и при всем том столь мелочные парламентские сражения, где ораторы воображают, что их речи управляют и руководят миром, исчезнут, уступив свое место административным коллегиям и делегациям, на обязанности которых будет лежать возможно лучшее устройство производства, распределения, установление размера необходимых запасов, введение и применение целесообразных новшеств в искусстве, образовательном деле, путях сообщения, производственном процессе и т. д. Все это практические, понятные и осязательные вещи, к которым каждый относится беспристрастно, ибо у него нет такого личного интереса, который был бы враждебен обществу. Нет никого, чей личный интерес не совпадал бы с общественным интересом, состоящим в том, чтобы все устроить и сделать наилучшим, наиболее целесообразным и наиболее выгодным для всех.
Сотни тысяч прежних представителей государства возьмутся за различные профессии и будут содействовать по мере своих способностей и сил умножению богатства и удобств общества. В будущем не будут знать никаких политических и уголовных преступлений и «проступков. Воры исчезнут, так как не станет больше частной собственности и каждый в состоянии будет в новом обществе с легкостью и удобством удовлетворять свои потребности трудом. Точно так же не будет более «босяков и бродяг», они — продукт общества, основанного на частной собственности, и исчезнут вместе с этой последней. Убийства? Из-за чего? Никто не может обогатиться за счет другого; даже убийство из ненависти или мести находится в прямой или косвенной связи с современным социальным положением общества. Клятвопреступление, подделка документов, обман, присвоение чужого наследства, злостное банкротство? Но ведь нет частной собственности, по отношению к которой и против которой можно было бы совершать эти преступления. Поджог? Но кто станет искать в нем радости или удовлетворения, раз общество лишает его всякого повода к ненависти? Фабрикация фальшивых денег? «Ах, деньги — только химера», и весь труд был бы напрасен. Религиозные преступления? Предоставим «всемогущему и всеблагому» богу самому наказывать того, кто его оскорбляет, предполагая, что и тогда еще будут спорить о существовании бога.
Так все основы существующего «порядка» станут мифом. Родители будут рассказывать о них детям как о старых сказочных временах. И рассказы о преследованиях и гонениях, которым ныне подвергаются представители новых идей, будут звучать в их ушах так же дико, как теперь для нас — рассказы о сожжении еретиков и ведьм. Все имена тех «великих» людей, которые теперь отличаются преследованием новых идей и вызывают похвалу со стороны своих ограниченных современников, бесследно забудутся и разве лишь остановят на себе внимание историка, перелистывающего старые книги. К сожалению, мы еще не живем в те счастливые времена, когда человечество сможет свободно дышать.
Глава двадцать четвертая Будущее религии
То же, что с государством, произойдет и с религией: она не будет «отменена», «бог не будет свергнут» и у людей «не будут вырывать из сердца религию», в чем на разные лады обвиняют теперь атеистов социал-демократов. Подобные нелепости социал-демократия предоставляет буржуазным идеологам, которые во время французской революции пытались прибегнуть к подобным средствам и, естественно, потерпели полное крушение.
Религиозные организации, а вместе с ними и церковь постепенно исчезнут без насильственных нападений и без подавления мнений, какого бы они ни были рода.
Религия есть трансцендентальное отражение данного общественного строя. По мере того как прогрессирует человеческое развитие и преобразуется общество, преобразуется и религия. Она есть, по выражению Маркса, стремление к призрачному счастью народа, которое вытекает из общественного строя, нуждающегося в иллюзии[320], но она исчезнет, как только массы познают действительное счастье и возможность его осуществления. Господствующие классы стремятся ради собственного интереса затруднить это познание, и поэтому они пытаются сохранить религию как средство господства, как
