ты, Варвара, пей — вместе выпьем вдвоем.
Володин, хихикая, сказал:
— Ежели и Варвара Дмитриевна с нами выпьет, то уж это не вдвоем выходит, а втроем.
— Вдвоем, — угрюмо повторил Передонов.
— Муж да жена — одна сатана, — сказала Варвара и захохотала.
Володин до самой последней минуты не подозревал, что Передонов хочет его зарезать. Он блеял, дурачился, говорил глупости, смешил Варвару. А Передонов весь вечер помнил о своем ноже. Когда Володин или Варвара подходили с той стороны, где спрятан был нож, Передонов свирепо кричал, чтобы отошли. Иногда он показывал на карман и говорил:
— Тут, брат, у меня есть такая штучка, что ты, Павлушка, крякнешь.
Варвара и Володин смеялись.
— Крякнуть, Ардаша, я завсегда могу, — говорил Володин, — кря, кря. Очень даже просто.
Красный, осовелый от водки, Володин крякал и выпячивал губы. Он становился все нахальнее с Передоновым.
— Околпачили тебя, Ардаша, — сказал он с презрительным сожалением.
— Я тебя околпачу! — свирепо зарычал Передонов.
Володин показался ему страшным, угрожающим. Надо было защищаться. Передонов быстро выхватил нож, бросился на Володина и резнул его по горлу. Кровь хлынула ручьем.
Передонов испугался. Нож выпал из его рук. Володин все блеял и старался схватиться руками за горло. Видно было, что он смертельно испуган, слабеет и не доносит рук до горла. Вдруг он помертвел и повалился на Передонова. Прерывистый раздался визг, — точно он захлебнулся, — и стих. Завизжал в ужасе и Передонов, а за ним Варвара.
Передонов оттолкнул Володина. Володин грузно свалился на пол. Он хрипел, двигался ногами и скоро умер. Открытые глаза его стеклянели, уставленные прямо вверх. Кот вышел из соседней горницы, нюхал кровь и злобно мяукал. Варвара стояла как оцепенелая. На шум прибежала Клавдия.
— Батюшки, зарезали! — завопила она.
Варвара очнулась и с визгом выбежала из столовой вместе с Клавдиею.
Весть о событии быстро разнеслась. Соседи собирались на улице, на дворе. Кто посмелее, прошли в дом. В столовую долго не решались войти. Заглядывали, шептались. Передонов безумными глазами смотрел на труп, слушал шопоты за дверью… Тупая тоска томила его. Мыслей не было.
Наконец осмелились, вошли, — Передонов сидел понуро и бормотал что-то несвязное и бессмысленное.
19 июня 1902 г.
(Дата окончания романа установлена по его черновой рукописи. — Ред.)
Примечания
1
В комментариях, в электронном варианте данной книги, находятся дополнения к печатному тексту. — Psychedelic.
Настоящие 13 отрывков составляют лишь часть дополнений и разночтений, выявленных нами сверкой печатного текста «Мелкого беса» с текстом рукописным, xранящимся в Институте русской литературы Академии Наук СССР, в архиве Ф. К. Сологуба. Здесь нами даются лишь те впервые публикуемые материалы романа, которые имеют характер законченных эпизодов — глав, или, будучи лишь вариантами известного ранее текста, дают дополнительные данные для социологического понимания произведения и его персонажей. — Ред.
(обратно)
Комментарии
1
Настоящие 13 отрывков составляют лишь часть дополнений и разночтений, выявленных нами сверкой печатного текста «Мелкого беса» с текстом рукописным, xранящимся в Институте русской литературы Академии Наук СССР, в архиве Ф. К. Сологуба. Здесь нами даются лишь те впервые публикуемые материалы романа, которые имеют характер законченных эпизодов — глав, или, будучи лишь вариантами известного ранее текста, дают дополнительные данные для социологического понимания произведения и его персонажей. — Ред.
(обратно)
2
Наташке и хотелось украсть сладкий пирог и потихоньку съесть его, да нельзя было: раз — что Варвара торчит около нее, да и только, не выжить ее ничем; а другое — если и уйдет и без нее снимать со сковороды, так она потом посчитает по следам на сковороде: сколько нет, столько пирожков потребует, — никак украсть нельзя ни одного. И Ната злилась. А Варвара, по обыкновению своему, ругалась, придираясь к служанке за разные неисправности и за недостаточную, по ее мнению, расторопность. На ее морщинистом, желтом лице, хранившем следы былой красивости, неизменно лежало брюзгливо-хищное выражение.
— Тварь ленивая, — кричала Варвара дребезжащим голосом, — да что ты, обалдела, что ли, Наташка! Только что поступила, да уж ничего не хочешь делать, — ничевуха поганая.
— Да кто у вас и живет, — грубо отвечала Наташа.
И точно, у Варвары прислуга не заживалась: своих служанок Варвара кормила плохо, ругала бесперерывно, жалованье старалась затянуть, а если нападала на не очень бойкую, то толкала, щипала и била по щекам.
— Молчать, стерва! — закричала Варвара.
— Чего мне молчать, — известно, у вас, барышня, никто не живет, — все вам нехороши. А сами-то вы, небось, хороши больно. Не в пору привередливы.
— Как ты смеешь, скотина?
— Да и не смеивши скажу. Да и кто у такой облаедки жить станет, кому охота!
Варвара разозлилась, завизжала, затопала ногами. Наташка не уступала. Поднялся неистовый крик.
— Кормить не кормите, а работы требуете, — кричала она.
— На помойную яму не напасешься хламу, — отвечала Варвара.
— Еще кто помойная яма. Туда же, всякая дрянь…
— Дрянь, да из дворян, а ты — моя прислуга. Стерва этакая, вот я тебе по морде дам, — кричала Варвара.
— Я и сама сдачи дать умею! — грубо ответила Наташка, презрительно посматривая на маленькую Варвару с высоты своего роста. — По морде! Это что тебя-то самое барин по мордасам лощит, так ведь я — не полюбовница, меня за уши не выдерешь.
В это время со двора в открытое окно послышался крикливый, пьяный бабий голос:
— Эй, ты, барыня, ай барышня? как звать-то тебя? Где твой соколик?
— А тебе что за дело, лихорадка? — закричала Варвара, подбегая к окну.
Внизу стояла домовая хозяйка, Иринья Степановна, сапожникова жена, простоволосая, в грязном ситцевом платье. Она с мужем жила во флигельке, на дворе, а дом сдавали. Варвара в последнее время часто вступала с нею в брань, — хозяйка ходила вечно полупьяная и задирала Варвару, догадываясь, что хотят съезжать.
Теперь они опять сцепились ругаться. Хозяйка была спокойнее, Варвара выходила из себя. Наконец хозяйка повернулась спиной и подняла юбку. Варвара немедленно ответила тем же.
От таких сцен и вечного крика у Варвары делались потом мигрени, но она уже привыкла к беспорядочной и грубой жизни и не могла воздержаться от непристойных выходок. Давно уже она перестала уважать и себя, и других.
(обратно)
3
На другой день, после обеда, пока Передонов спал, Варвара отправилась к Преполовенским. Крапивы, целый мешок, послала она раньше, с своей новой служанкой Клавдией. Страшно было, но все же Варвара пошла. В гостиной у Преполовенских сидели в круг преддиванного овального стола Варвара, хозяйка и ее сестра Женя, высокая, полная, краснощекая девица с медленными движениями и обманчиво-невинными глазами.
— Вот, — говорила Софья, — видите, какая она У нас толстуха краснощекая, — а все потому, что ее мать крапивой стегала. Да и я стегаю.
Женя ярко покраснела и засмеялась.
— Да, — сказала она ленивым, низким голосом, — как я начну худеть, сейчас меня жаленцей попотчуют, — я и раздобрею опять.
— Да ведь вам больно? — с опасливым удивлением спросила Варвара.
— Что ж такое, больно, да здорово, — отвечала Женя, — у нас уж такая примета; и сестрицу стегали, когда она была в девицах.
— А не страшно разве? — спрашивала Варвара.
— Что ж делать, меня не спрашивают, — спокойно отвечала Женя, — высекут, да и вся недолга. Не своя воля.
Софья внушительно и неторопливо сказала:
— Чего бояться, вовсе не так уж больно, ведь я по себе знаю.
— И хорошо действует? — еще раз спросила Варвара.
— Ну вот еще, — с досадой сказала Софья, — не видите разве, — живой пример перед глазами. Сперва немного опадешь с тела, а со следующего дня и начнешь жиреть.
Наконец убеждения и уговоры двух сестриц победили последние Варварины сомнения.
— Ну, ладно, — сказала она ухмыляясь, — валяйте. Посмотрим, что будет. А никто не увидит?
— Да некому, вся прислуга отправлена, — сказала Софья.
Варвару повели в спальню. На пороге она было начала колебаться, но Женя втолкнула ее, — сильная была девица, — и заперла дверь.
Занавесы были опущены, в спальне полутемно. Ни откуда не слышалось ни звука. На двух стульях лежало несколько пучков крапивы, обернутых по стеблям платками, чтобы держать не обжигаться. Варваре стало страшно.
— Нет уж, — нерешительно начала она, — у меня что-то голова болит, лучше завтра… Но Софья прикрикнула:
— Ну, раздевайтесь живее, нечего привередничать.
Варвара мешкала и начала пятиться к дверям. Сестрицы бросились на нее и раздели насильно. Не успела она опомниться, как лежала в одной рубашке на постели. Женя захватила обе ее руки своею сильною рукою, а другою взяла от Софьи пучок крапивы и принялась стегать им Варвару. Софья держала крепко Варварины ноги и повторяла:
— Да вы не ерзайте, — экая ерза какая!
Варвара крепилась недолго, — и завизжала от боли. Женя секла ее долго и сильно переменила несколько пучков. Чтобы Варварин визг не был далеко слышен, она локтем прижала ее голову к подушкам.
Наконец Варвару отпустили. Она поднялась, рыдая от боли. Сестры стали утешать ее. Софья сказала:
— Ну, чего ревете. Экая важность: пощиплет и перестанет. Это еще мало, надо повторить будет через несколько дней.
— Ой, голубушка, что вы! — жалобно воскликнула Варвара, — и раз-то намучилась.
— Ну, где там намучились, — унимала ее Софья. — Конечно, надо повторять время от времени. Нас ведь обоих с детства стегали, да и нередко. А то и пользы не будет.
— Жамочная крапива! — посмеиваясь, говорила Женя.
Выспавшись после обеда, Передонов отправился в Летний сад поиграть в ресторане на биллиарде. На улице встретил он Преполовенскую: проводив Варвару, она шла к своей приятельнице Вершиной рассказать по секрету об этом приключении. Было по дороге, пошли вместе. Уже заодно Передонов пригласил ее с мужем на вечер сыграть в стуколку по маленькой.
Софья свела разговор на то, отчего он не женится. Передонов угрюмо молчал. Софья делала намеки на свою сестру, — таких-то ведь пышек и любит Ардальон Борисыч. Ей казалось, что он соглашается: он смотрел так же сумрачно, как всегда, и не спорил.
— Я ведь знаю ваш вкус, — говорила Софья, — вы егастых недолюбливаете. Вам надо выбрать себе под пару, девицу в теле.
Передонов боялся говорить, — еще подденут пожалуй, — и молча сердито посматривал на Софью.
(обратно)
4
Дорогой Передонов рассказал Володину, что Женя, Софьина сестра, — любовница Преполовенского.
Володин немедленно этому поверил: он зол был на Женю, которая недавно ему отказала.
— Надо бы на нее в консисторию донести, — говорил Передонов, — ведь она из духовных, епархиалка.
Вот донести бы, так отправят ее в монастырь на покаяние, а там высекут!
