больное.

Качая, уврачую

Усталое, больное.

Забуду всю явь земную,

Забуду земные сны,

Качаясь на прибое

Рокочущей волны.

Сердце бедное, больное,

Ты дождешься тишины.

9(22) декабря 1921

174

Из низменных страстей, из гнусных утомлений,

Сплетенных жуткою и зыбкою игрой

Над ясной чистотой лазоревых ступеней,

Над орошенною весеннею травой,

Возводит в темный час полуночных затмений

Она, премудрая, пророчеств дивный строй:

«Любовь и Смерть — одно. Любовью рай открой

В таинственном труде безмерных восхождений».

Поправши Смертью смерть, она тоску сожгла,

Она меня зовет, любимая, — пришла

В сияньи девственном лазури и эмали,

И с нею я войду в таинственный чертог,

Восторгом озарив безмерности дорог,

Где гаснут медленно томленья и печали.

13 (26) апреля 1922

175

Вновь тайна предо мной, но эта тайна чья?

Земные помыслы разгадки не узнали,

Хотя святой покров порой приоткрывали,

И к шороху его прислушиваюсь я.

Тесна, как темный гроб, стремительна ладья.

Любовь безмерную бессильные сковали.

Растают призраки и засияют дали.

Все выше восхожу, и что ж ты, смерть моя!

Сгорает пыльный прах, осадок жизни грешной.

Возлюбленная вновь с улыбкою утешной

Со мной, и навсегда, моя ворожея.

Любимую мою цветами увенчаю.

Скажу: — Люблю тебя! — Она ответит: — Знаю,

Бессмертная любовь, безмерная твоя!

15 (28) апреля 1922

176

Всё тот же путь, не ближе, не короче,

Такая ж цель, загранные поля.

Все сердце успокоиться не хочет

Твоими прелестями, Мать-Земля,

Но если надо нам в далеком крае

Труды и муки снова перенесть,

Не все ль равно! Все призрачное тает,

Но ясно нам, — незыблемое есть.

Костры страданий ярко пламенеют,

И жалит пламенами пыль дорог.

Но ясно мне, — соединюся с Нею,

Таинственный переступив порог.

19 апреля (2 мая) 1922

177

Смеешься надо мною,

Ликуя в небесах.

Слезы Твоей не стою,

Поверженный во прах.

Коснеющую волю

Я не могу собрать,

Раскованную долю

По-новому сковать.

Призвать из-за предела

На землю чудеса,

Создать иное тело,

Расторгнув небеса.

Дорогой скудной, пыльной,

Окован мглой дневной,

Иду я, раб бессильный,

Беспомощно земной.

Нет, не смеешься, знаешь

Ты светлый путь теперь,

И тихо повторяешь:

— Ищи меня, и верь. —

4 (17) мая 1922

178

К земле уже не тяготея,

Бессмертным днем озарена,

Смерть победивши, Алетея

Со мною соединена.

Бегущее темно и лживо,

Но где она, всегда светло.

Не умерло, что было живо,

Хотя б неузнанным ушло.

Померкли очи Серафима,

Погасла пламенная речь.

Смеется рок неумолимо

Над бедною надеждой встреч.

Прожорливы земные реки,

Безумны сказки бытия,

Погибла госпожа навеки,

Распались пальчики ея,

И в час, когда моя машинка

Выстукивала скорбный зов,

Последняя стремила льдинка

Ее вдоль мертвых берегов.

Земные люди увидал

Ее спокойное лицо,

С ее руки простертой взяли,

И возвратили мне кольцо.

И я, от скорби каменея,

Поцеловал ее уста, —

Меня любила Алетея,

Светла и пламенно чиста.

20 мая (2 июня) 1922

179[49]

Вспомни, Элоиза, нежные уроки.

Что давал когда-то мудрый Абеляр.

На земле ты снова, вкруг тебя морлоки,

Ты для них нежданный, но желанный дар.

Красота и мудрость, сладостные речи,

Милая улыбка и небесный взор, —

Но не в них морлокам обаянье встречи,

И с тобой недолог будет разговор.

Ты пришла к морлокам с вещими речами,

Но сама не знаешь, что ты им несешь.

Видишь, Элоиза? печь полна дровами.

Слышишь, Элоиза? точат острый нож.

21 мая (3 июня) 1922

180[50]

Головой о стены бейся,

Падай на пол с криком диким,

И потом безумно смейся

Над ничтожным, над великим.

Нить прочна у старых Парок,

Крепок яд у старой Нессы!

Не износишь их подарок,

Не прорвешь ты их завесы.

17(30) июня 1922

181

Любовь к земле недолго мучит.

Увянут радость и печаль.

Земная прелесть вся наскучит.

Когда неведомый научит:

— К иному берегу причаль.

Челнок плывет, качаясь мерно.

Его уносит мощный ток.

Уже душа не суеверна,

И вещий кормчий правит верно

Туда, где берег невысок.

18 июня (1 июля) 1922

182

Пелена тумана

На вершинах горных.

Солнце встало рано.

Мгла в ущельях черных.

Узкая тропинка

Кремешками блещет.

Сердце, как былинка.

По ветру трепещет.

Путь мой из долины

Весь окутан мглою.

Не видны вершины

В тучах надо мною.

С гор струятся воды.

Шумны и суровы.

Где ж моя свобода?

Что ж мои оковы?

19 июня (2 июля) 1922

183

Перешагнешь, но не уйдешь.

Она везде, всегда с тобою

Дневную побеждает ложь

Ночною вещей ворожбою.

Глядят закрытые глаза,

И дивный взор их тайно ранит,

Но малодушная слеза

Уже его не затуманит.

В невозмущенной тишине

Недвижны маленькие руки,

Но проведут тебя оне

Сквозь все томления разлуки.

В блаженно-ясные места.

Где ты Ее услышишь слово,

Где бездыханные уста

Откроются улыбкой снова.

21–22 июня (4–5 июля) 1922

184[51]

Росою травы живы,

Слезой блестят глаза.

Порой улыбки лживы,

Правдива ты, слеза.

Кто мир переиначит?

Все надо нам принять.

И горько, горько плачет

Росой Деметра-Мать.

На землю не вернется

Ушедшая в Аид,

И больно сердце бьется

Под жилами обид.

Что тяжко Олимпийским,

Как нам перенести?

И нам ли к Элизийским

Полям открыть пути?

Но Тот, Кто правду знает,

Пришедший к нам Христос,

Нам вечно повторяет

Обетованье рос.

И что Любовь незримо

Сковала в два кольца,

Пребудет невредимо

В обителях Отца.

22 июня (5 июля) 1922

185

Багряно и страстно

Горел небосклон,

И солнце, чудовищно красно,

В лиловый склонялося сон.

Пылали огнями

Лучи и мечи.

За алыми в небе холмами

Сверкали алмазно ключи,

И золото рдело,

И плавясь текло.

Змеи пламеневшее тело

Рекой винно-алой ползло.

Земные бессилья

Сжигалися там,

Где пламенных ангелов крылья

Лазурный наполнили храм.

Сивиллина свитка

Струился простор,

И длилась безмерная пытка,

Дымился высокий костер.

Пыланьем печали,

Душа, пламеней,

Стремись в раскаленные дали,

В круженье великих огней!

23 июня (6 июля) 1922

186[52]

К жизни забытой,

Мглою столетий обвитой,

Жадно стремлюся опять, —

Быть Абеляром,

В доме угрюмом и старом

Вновь с Элоизой мечтать.

Нежно-жестоки

Мудрые снова уроки,

Вновь пламенеет любовь,

И Алетея,

В облике пламенном рдея,

Мне улыбается вновь.

Мщение, муки…

В темные годы разлуки

Светоч пылающий — Ты,

А над могилой

Кто-то мечтающий, милый

Снова рассыплет цветы.

Светлой мечтою

Над озаренной плитою

На землю снова вернет.

Смелою волей

Сбросим в безбрежность раздолий

Мы зачарованный гнет.

26 июня (9 июля) 1922

187

Верховный мир, творящий чудеса,

Юдольным миром самовластно правит.

На голубые наши небеса

Он тяжестью безмерной вечно давит.

И содрогается наш плотский мир,

Трехмерная и зыбкая преграда.

В себя впивая пламенный эфир

Цветущего верховной жизнью сада,

И если воля есть, и жизнь, и я,

Все это — дар верховного творенья,

Мгновенный след иного бытия,

Мгновенный свет иного вдохновенья.

26 июня (9 июля) 1922

188

Вижу светлые места,

Слышу, — милый голос

Шепчет легкий, как мечта,

Как шуршащий колос.

Майи блещущий покров,

Яви злой дыханье

Заглушает тайных слов

Вещее звучанье.

Не дано мне здесь дышать

Жизнью вечно-цельной,

Но привык я различать

Голос запредельный.

Сквозь земной угарный дым

Томного горенья

Только сердцем различим

Слов живых значенья.

29 июня (12 июля) 1922

189[53]

Воображение влечет

В страну, всегда блаженную,

Где время зыбко не течет

Во мглу веков забвенную,

Где вянут тяжести вериг

Бессильными угрозами,

Где расцветает каждый миг

Невянушими розами,

Где все обласканы поля

Бессмертными алмеями, —

И что же ты, моя земля,

Исползанная змеями,

И пыльная, немая лень,

Растерзанная тиграми?

Мгновенно-зыблемая тень

Под ангельскими играми.

В обетованной той стране,

Где все святое сбудется,

Что снится здесь порой во сне

Или в восторге чудится,

Где я навек соединюсь

С моей Анастасиею,

Где оживет хмельная Русь

Софийскою Россиею.

29 июня (12 июля) 1922

190[54]

Жестокая слукавила, —

Мне душу отдала,

Молитвенник оставила,

Молитву унесла.

Кого и чем обрадую?

Какой я труд начну?

Перед какой лампадою

Я книгу разогну?

Сложу стихи иль песенку, —

Вот, ей прочесть бы мог,

Но где найти мне лесенку

В ее зайти чертог?

Беседовать бы с Корою

В полночной тишине, —

Но сказы все укорою

Звучали б горькой мне.

3 (16) июля 1922

191[55]

Здесь солнце светит безучастное

На добрых так же, как на злых,

И то же небо смотрит ясное

И на тебя, и на других.

Изведай пропасти глубокие,

И не засмейся, не заплачь.

Смотри, как веселы жестокие.

Как розу нюхает палач,

И как над жертвой бесполезною

Шумит, качается трава,

И как скользят над мрачной бездною

Твои бесследные слова.

3 (16) июля 1922

192

Мне райских радостей не надо.

Но я и в ад не попаду.

Здесь зачарован я от ада

Змеиным упоеньем яда

В земном томительном бреду.

Мы все попались черту в сети.

Земля теперь уже не та,

Как в дни, когда на ясном свете

Еще невинны были дети

И улыбалася мечта…

3 (16) июля 1922

193

Все дороги земные не прямы,

Но вы, Божии люди, упрямы,

По неправым идете путям;

Выпрямляя пути понемногу,

Осмотрительно ставите ногу

За ногою по Божьим стопам.

Бог проходит пред вами незримо.

Каждый день литургия творима,

Проливается Божия кровь.

Преломляется Божие тело.

Что по-Божьи душа захотела.

Все дарует ей Божья любовь.

Переменам подвластны и смерти,

Вы любовью Господней измерьте

Всех несчастий земных глубины.

Приобщаяся Божьим страданьям,

Научайтесь его созиданьям, —

Вам великие силы даны.

Всю свершивши земную дорогу.

Вы придете к святому порогу,

Где земная отвеется пыль,

И апостол, гремящий ключами,

Не суровыми глянет очами,

Прочитав вашу скорбную быль.

Там, в чертогах верховного Света

Есть для каждого радость привета,

Каждый встретит подругу свою,

Чья утрата жестоко томила.

Чье лобзание было так мило,

С кем и здесь было словно в раю.

6 (19) июля 1922

194[56]

За Волгою просторы те же,

И та же мреющая даль,

Но Майя призрачней и реже

Соткала пеструю вуаль.

В блистающем полдневном мраке.

Чем больше протекает дней,

Тем путеводные маяки

Мерцают ближе и острей.

6 (19) июля 1922

195[57]

В ярком мрении насмешливом дневном

Забелелося какое-то пятно.

Притворяется березовым бревном,

А поближе глянешь, — вовсе не бревно.

Это пред тобою человек стоит,

Все на месте в нем, и грудь, и голова,

Плечи, руки, ноги, даже говорит

Самые простые, общие слова.

Ничего необычайного в нем нет.

Ни одной в лице пугающей черты,

И одет он так же, как и ты одет,

Папиросу курит так же, как и ты.

Человека по всему признаешь в нем,

Распилить его, казалось бы, грешно.

Почему ж он притворяется бревном?

Потому, что в самом деле он — бревно.

Ах, бывает очень трудно различить,

Человек ли это или просто так,

Но приходится порой с такими жить,

И, поймите, это вовсе не пустяк.

7 (20) июля 1922

Дор<ога> в К<няжнино>

196

Если солнца в небе нет,

Солнце сердцем заменю.

Сердце ясный даст ответ

Пеплу, дыму и огню.

Сникнет пепел, сникнет дым,

Догорит, виясь, огонь.

Легким облачком ночным

Прилетит небесный конь.

Вот он, дивный, предо мной.

Сердце-солнце, разгорись!

Улетим мы в край иной,

В пламенеющую высь.

14(27) июля 1922

197[58]

Пренебрегая дольным миром,

Нарушишь ты святой закон.

Дыши заоблачным эфиром,

Но не отвергни сон времен.

Но тщетно дух твой ограничен

И погружен в земную тьму.

Ты явно от Творца отличен.

Но тайно равен ты Ему.

Томленьем роковым встревожен

И взвеян веяньем земным.

Смотри, как ты во всем ничтожен, —

Но разве хочешь быть иным?

То в буйной радости, то в горе,

То наслаждаясь, то скорбя,

Ты должен в непосильном споре

Найти и сохранить себя.

Возникшего как бы впервые

Из ясных недр Всебытия,

Где почивала в дни былые

Жизнь позабытая твоя.

Найдя, утратить Дульцинею, —

Такой твой горестный удел,

Но там, соединившись с Нею,

Ты станешь радостен и цел.

Благословляющие руки,

Подъяв таинственный Грааль,

Все победят земные муки,

Всю расточат твою печаль.

16 (29) июля 1922

198[59]

Как сковать мне эту волю,

Заклинательницу бурь,

Чтоб вернуть родному полю

Безмятежную лазурь,

Запретить шальному ветру

Все крушить и все ломать,

Безутешную Деметру

Лаской дочери обнять?

Гордой воле все уступит,

Даже мрак Летийских волн.

У Харона воля купит

В путь обратный черный челн.

Что ж мы, люди? Произвола

Одолеть мы не могли.

Каждый платит два обола,

А и даром бы свезли.

Вот воскрес четверодневен,

Но кого с собой привел?

Ах, в ладью я двух царевен

За один бы взял обол!

21 июля (4 августа) 1922

199

Гусли-самогуды,

Скатерть-самобранка,

Где вы, кудеса?

Нам одни причуды,

Нам одна изнанка.

Ось без колеса.

Дьявол круги чертит,

Дьявол ручку вертит,

И скрипит шарманка.

Тяжело дыша,

Черту на потеху,

Детям злым для смеху.

Пляшет обезьянка,

Бедная душа.

Как мы, люди, жалки!

Все для нас приманки.

Вечно чересчур,

И смеется свалке

Ведьма-самозванка,

Дьявол-самодур.

Ах, назло заботам

Дивным самолетом

Уносись, беглянка,

В светлые края.

Видишь, — багряница!

Ты теперь царица,

А не обезьянка.

Бедная моя.

Все преграды пали.

Твой удел разгадан,

Даже на земле.

Светел храм печали,

Вьется синий ладан.

Сладостный во мгле.

24 сентября (7 октября) 1922

200

Изволением вечного Бога

Рождены и Земля и Любовь.

Изволением вечного Бога

На земле проливается кровь,

Преломляется чистое тело.

Проливается чистая кровь.

Беспредельная Благость хотела,

Чтобы так погибала Любовь.

Для надмирного замысла надо,

Чтоб