мундиры наряжала,
И обнажала милых дам.
Кружились господа и дамы.
Пажи нагие у колонн
Смотрели пристально на шрамы
У высеченных дев и жен.
Направо, теша королеву,
Ведущую на четках счет,
Пажи наказывали деву
Двумя лозами впереплет.
В весельи после семи чаш
Перебиравшей лютни струны,
Совокуплялся с дамой паж.
А в глубине к столбу прикован,
С презреньем озирая бал,
Кнутами весь исполосован,
Казнимый мученик стоял.
24 февраля 1895
«На улице пылью запахло…»
На улице пылью запахло.
Мне больно и сладко вздохнуть.
Зимою мучительно чахла
Моя утомленная грудь,
В ней сердце так больно сжималось,
И горько душа порывалась
Ненужные дни погубить.
Дыхание улицы пыльной
Мне снова пророчит весну,
И, может быть, грудью бессильной
Я скоро без боли вздохну.
20 марта 1895
«Свистали, как бичи, стихи сатиры хлесткой…»
………………………………………………………….
Свистали, как бичи, стихи сатиры хлесткой,
Блистая красотой, язвительной и жесткой.
………………………………………………………….
Цензурой оскоплен нескромный мой роман,
И весь он покраснел от карандашных ран.
Быть может, кто-нибудь работою доволен,
Но я, – я раздражен, бессильной злостью болен,
И даже сам роман, утратив бодрый дух,
Стал бледен и угрюм, как мстительный евнух.
…………………………………………………………
И, бледный декадент, всхожу я на ступени,
Где странно предо мной зазыблилися тени,
Таинственным речам внимаю чутко я,
И тихих сумерек полна душа моя.
Смеясь моей мечте жестоко и злорадно,
Мне люди говорят, что тайна неразгадана,
Что мистицизм нелеп, что путь науки строг,
Что смертен человек, и что развенчан Бог.
24 марта 1895
«Так жизнь пуста, так грезы ярки…»
Так жизнь пуста, так грезы ярки!
Над бедной радуга горит,
Глаза и душу веселит.
А под богатством зыбких красок
И говорит мне кто-то грозно,
Что жизнь направлена не так.
16 апреля 1895
Зачем глядишь ты на детей?
Зачем ты отравляешь их
Безумной мрачностью своей?
Им радость жизни суждена,
Им любы птички и цветки,
И не под силу их плечам
Мертвящий гнет мирской тоски.
8 июня 1895
«Верьте, люди, если скажут…»
Верьте, люди, если скажут,
Что безумно я живу,
И с моим названьем свяжут
Безобразную молву.
Дерзок я, нигде предела
Не нашел мой произвол.
В рай мечта моя взлетела,
В ад я сам ее низвел.
Сладким светом горних кущей
Наслаждаться не хочу.
Я к тоске, меня зовущей,
В бездну адскую лечу.
27 июня 1895
«Утомленный горячими ласками…»
Утомленный горячими ласками
Обнаженных наложниц и жен,
И куреньем восточным и сказками
В сладострастный покой погружен,
На подушках роскошного ложа
Неподвижен и мрачен владыка,
И у ног его трепетно лежа,
Не поймут омраченного лика.
Но внезапно улыбкой жестокою
Отвечая внезапной мечте,
Он встает пред женой черноокою,
Несравненной в своей наготе,
И на землю ее повергает ударом,
И бичует румяную кожу.
А потом, в утешение карам,
Вознесут к господинову ложу.
25 июля 1895
«Путь лежит по каменцу…»
Путь лежит по каменцу.
Ноги в кровь изрезал я.
Но не близок я к концу.
Всё со мной печаль моя.
23 августа 1895
«Ненавижу снова женщин и обманы…»
Ненавижу снова женщин и обманы,
Стены и туманы.
Всё и мне враждебно: пасмурные домы,
Улиц переломы,
Ненавистна правда глупая людская,
И неправда злая.
Стану утешаться данным мне жестоко
Виденьем пророка.
30 октября 1895
«Воздвигнет мне царство…»
Воздвигнет мне царство
Живая мечта, —
Там с радостью мука
Чудесно слита.
Нагой красотою
Украшу мой двор.
Пажей наготою
Насыщу мой взор.
И дев обнаженных
Светла красота,
И радостна сердцу
Моя нагота.
Веселые пляски,
И всем мое ложе
Доступно равно.
Когда же устану
Неловких велю я
И сечь прикажу я,
Пажей обнаженных
И трепетных дев.
И слаще свирели
Обрадует крик,
Пронзителен, звонок,
Нестроен и дик.
Но, так же, как радость,
И муки любя,
Мучительно высечь
Велю и себя.
Мне радостна будет
Жестокая боль, —
Скрещенье жестоких,
Разнузданных воль.
6 декабря 1895
«Если б я могла, как платье…»
Если б я могла, как платье,
Плоть мою переменять,
Я умчалась бы далеко,
И в путях добра и зла
Много жизней разновидных
Променяла б и сожгла.
Испытала бы утехи,
И страдания, и грех,
И безумных пыток стоны,
Но жизнь однообразна,
Я – вечно та же я,
И тягостны томленья
Такого бытия.
Мой смех, моя веселость,
И все мои вины
Должны быть той же мною
В слезах растворены.
Блаженство истязанья
Так скудно веселит, —
За обнаженной мукой
Идет тяжелый стыд.
Смогу ли я снести?
Так жизнь однообразна,
Что я – мой злейший враг, —
Клеймит меня навеки
6 декабря 1895
«Тяжелые сны меня мучат…»
Тяжелые сны меня мучат,
Но мне никогда не наскучат.
Умею призвать их я сам.
Таким невозможным богам,
Что даже о том рассказать не могу.
Стремлюся я к снам этим жадно,
И мучат они беспощадно.
7 декабря 1895
«Мне весело, – я необутый…»
Мне весело, – я необутый
По мягкой земле прохожу,
И новые с каждой минутой
И радость и счастье вокруг нахожу.
В земле моей корни и травы,
И воздух мой нежен и чист.
Меня замыкают дубравы,
До неба я весел, и свеж, и душист.
Одежду мне ветер колышет,
Земля народилась в цветы,
И ухо далекое слышит,
И грудь моя радостно дышит, —
И солнце, и сердце, и лес, и мечты!
1 августа 1896
«Песней колокольной…»
Песней колокольной,
Медленной, протяжной,
Медной, безглагольной,
Отзвук пробуждаю
В сонном мире дольном.
Весь я замираю
В звоне колокольном.
2 августа 1896
«Нагая, ты предстала предо мной…»
Нагая, ты предстала предо мной,
И нестыдливо-чистыми очами
Ты погасила страсти жгучий зной
С безумными, стремительными снами.
И снова жизнь моя свободна и чиста,
Оправдана твоею красотою,
Увенчана надеждой золотою.
13 октября 1896
«Проходят отроки и девы…»
Проходят отроки и девы
В одеждах странных предо мной
Под непонятные напевы,
Под звуки арфы неземной.
Они горящим очами
Меня томительно страшат.
Под обнаженными ногами
Каменья мелкие шуршат.
Их зыбкий смех лазурно-звонок,
Но взгляд пронзительно-жесток,
На мир не смотрит так ребенок,
Так смотрят жрец или пророк.
За их широкими рядами
Идут нагие палачи.
Дрожат над сильными плечами
Секиры, палки и бичи.
13 октября 1896
«Загаром стройных ног на влажных травах в поле…»
Загаром стройных ног на влажных травах в поле
И зноем смуглых щек
Ты сердце бедное ужалила до боли,
Смеющийся пророк.
У милых ног твоих я сбросил все, что было
В душе моей темно,
И ясная твоя улыбка озарила
Неозаримое давно.
И понял я, что надо жить, уничтожаясь,
Отрекшись от себя,
С природой девственной таинственно сливаясь,
И только вечное любя.
13 ноября 1896
«Он с неба нисходил порою вешней…»
Он с неба нисходил порою вешней,
И веял на меня отрадою нездешней,
Во мне Он зажигал призывную печаль,
И взором пламенным указывал мне даль.
Я Бога не узнал, я к пользам устремился,
От Божьего пути я робко уклонился,
И Он меня презрел, и Он других воззвал,
И вот иду один, и беден я и мал.
27 марта 1897
«Возникнет человек, спокойный, беспощадный…»
Возникнет человек, спокойный, беспощадный,
С глазами ясными и острыми, как сталь,
И погубить наш род больной да жадный
Протянет руку он, – губительные стрелы
Бесстрастно будет он метать вокруг себя,
И полетят они в далекие пределы,
Всё очищая и губя.
8 апреля 1897
«Сказка ль только – эти местности…»
Сказка ль только – эти местности,
Где в тоскливой неизвестности
Девы пленные живут,
Где зарытые сокровища
Безобразные чудовища
Непрестанно стерегут?
Или это все в обычности,
По соседству в околичности,
Жертвы здесь и палачи,
И у нас же недогадливых,
Только попусту досадливых,
Ото всех замков ключи?
6 октября 1897
«О друг мой, друг мой бледный…»
Ушел ты в путь бесследный,
И к тайному приник.
Оттуда нет возврата,
Где ты один теперь.
Открытая когда-то,
20 ноября 1897
С какою дивной силой
Ты вновь ко мне приник!
Уж я не ждал возврата,
Но ты со мной теперь.
Закрытая когда-то,
20 ноября 1897
«На свирели вечером играя…»
На свирели вечером играя,
Подзывает Лизу милый пастушок,
И глядит, как, весело сверкая,
Алый в небе рассыпается пушок.
Так рассыплет Лиза все цветочки,
Задрожав от слов: Теперь не уходи!
А пастух ни юбки, ни сорочки
Не оставит ей, прижав к груди.
19 февраля 1898
«В час полночный на песке…»
В час полночный на песке
Дева раздевалась,
И одна она в реке
В страшный час купалась.
Только нежная луна
На нее смотрела,
Только нежная волна
Обнимала тело.
22 августа 1898
«Звездные выси приближу…»
Звездные выси приближу
К бледной земной нищете,
В райском сиянье увижу
Крест на алмазном шите,
Деву в лазурной тунике,
Крови пречистой фиал,
И светозарные лики
Пламенно-алых Начал.
26 августа 1898
«Ты умираешь…»
Ты умираешь,
Ты хил и слаб, —
А я, ты знаешь,
Спасти могла б.
Судьба сурова, —
И я слаба,
Но духа злого
Я не раба.
В святом покое
Мое лицо,
И золотое
В руке кольцо.
Я без одежды, —
У красоты
И все надежды,
И все мечты.
Ты медлишь, – стыдно ль
За мной идти?
Но не обидно ль,
Что не спасти?
10 сентября 1898
«Леший любит девок замануть…»
Леший любит девок замануть,
Завести в лесу на ложный путь,
Закружить до одури, до слез
Вкруг осин корявых да берез,
Им сорочки сучьями порвать,
Диким хохотом их напугать.
Но не бойтесь, девушки, его.
Он не сделает вам ничего.
Он – косматая лесная тварь,
Человеческих не носит харь,
Человеческих не знает злоб,
Не загонит вас в трясинный гроб.
23 декабря 1898
Уйдем из этих стран,
Где ты – Мария,
Я – Иоанн.
Мы станем жить любовно,
Хоть ты – Петровна,
А я – Ильич.
Скончавши дни земные,
Иных достигнем стран,
Хоть ты – Мария,
Я – Иоанн.
И там мы оба ровно
Забудем эту дичь,
Что ты – Петровна,
Что я – Ильич.
Перед Господни очи
Придем без кличек мы,
В молчаньи ночи,
В дыханьи тьмы.
Земных страстей печать,
Нас Бог обнимет,
Мы будем спать.
30 сентября 1899
«Не ищите грозных драм…»
Не ищите грозных драм
Возле Ананке старухи:
Посреди нарядных дам,
Умирают даже мухи,
И боится всяк Адам
Воплощенья оплеухи.
17 декабря 1899
«С каждым годом жизнь темней…»
С каждым годом жизнь темней.
Эти дни уж далеки,
Как из солнечных лучей
Мать вязала мне чулки
И сшивала башмаки.
Были белы по весне,
И желтели с каждым днем.
Солнце их желтило мне
Золотым своим огнем.
Лучшей краски не найдем.
Знай носи без перемен.
Годны вплоть до холодов.
Голенища до колен,
Нет тяжелых каблуков
И уродливых носков.
А посмотрит кто чужой,
Дивной ткани не поймет,
И подумает, – босой,
Засучив штаны, идет
7 ноября 1900
«Никогда я не поверю…»
Никогда я не поверю,
Чтобы милая моя
Отдалась такому зверю,
Как домашняя свинья.
Полюби собаку, волка,
Есть фазаны, соловьи,
Но какого ждать ей толка
От прожорливой свиньи?
Не мечтала про свинью,
Для острастки я намедни
Высек милую мою.
Убедилася она,
Что свинья не так любезна,
Как свиная ветчина.
4 мая 1901
«Жизнь хитрит, смеется да лукавит…»
Жизнь хитрит, смеется да лукавит,
И повсюду ставит западни,
На кострах погибших тризны правит,
И венчает только злые дни.
Есть у жизни многие дороги,
Через бездны прочные мосты,
На горах – роскошные чертоги,
Но на всех дорогах – утомленье,
На мостах – желанье прыгнуть вниз,
И в чертогах злое пресыщенье,
Много зла под блеском лживых риз.
И пойдешь ли в сторону иль прямо.
Будешь плакать или песни петь,
Злая для тебя готова яма, —
Будешь в ней холодным трупом тлеть.
12 августа 1901
«Не успеешь дорожки полоть…»
Не успеешь дорожки полоть,
Разрастаются сорные травы.
Заплели они садик мой вплоть
До забора, до узкой канавы.
И не видно следов на песке,
Да и в доме не слышно веселья.
Изнывает усадьба в тоске,
Увядает мое староселье.
Невеликую, так, в три аршина,
Завалиться, засыпаться, спать, —
Хороша мне, прочна домовина.
14 августа 1901
«Если б я был…»
Если б я был
Ранен стрелою
Любви,
Я бы твердил:
– Не беспокою,
Живи! —
Надо ли мне
Жизнью земною
Утех?
В ярком огне
Сгибнет со мною
Мой грех.
26 ноября 1901
«Тихой лазурной дорогой…»
Тихой лазурной дорогой
Кто-то идет при луне.
Вот мальчуган босоногий,
Ангел, явившийся мне.
Вижу, хитон белоснежный
Не закрывает колен.
Мой расторгающий плен.
Что же мне, милый, ты скажешь?
Ты, улыбаясь, молчишь.
Знаю, дорогу покажешь
Мне в благодатную тишь.
17 июля 1902
«В старину-то что бывало…»
В старину-то что бывало:
В Риме девка папой стала,
Черту душу продала,
Но чрез год,
