над миром живых. Мертвого гостя Лаодамия призвала к себе из Аидова темного царства — вот зачем ей этот идол! Поймите, что его надо сжечь.
Подруги. О страшных делах вещаешь ты нам, Акаст.
Костер на дворе разгорается.
Акаст. Смотрите сами, — вот, это не более как воск, — а она его обнимала, обольщенная каким-то неведомым демоном, враждебным жизни, обнимала, — и разжимались восковые руки для нечестивых страшных объятий. Слуги выносят из чертога венки, кимвалы, тирсы, бубны, одежды и все складывают в разгорающийся костер.
Лаодамия (шепчет). Милый воск.
Акаст. И этот восковой идол, так дивно изваянный, — вот чем ворожила ты, нечестивая! Пора, пора нам разрушить это злое очарование!
Венки и одежды пылают. Акаст несет статую к огню. Лаодамия — до этого времени она неподвижно стояла у порога, удерживаемая подругами и рабынями, — вдруг метнулась к Акасту. Обвила руками статую. Сопротивляется Акасту и слугам, которые опять отнимают у нее милый кумир.
Лаодамия. Не отдам моего друга! В этом воске — душа моя, душа Протесилая. Не отдам, не отдам!
Подруги (плачут и восклицают). Бедная Лаодамия! Как нам жалко тебя! Но мы не можем помочь тебе. Не одолеть, не одолеть, милая, тебе сильных! Отнимут у тебя твое утешение. Покорись, Лаодамия, милая, не спорь тщетно с ними!
Кто-то из слуг сильно толкнул Лаодамию. Она шатается. Подруги поддерживают ее. Статуя сломана. Акаст поспешно бросает ее в огонь.
Акаст. Гори, гори, проклятый кумир!
Лаодамия. О, неразумная я! Не сама ли я вымолила только три часа!
Пылает костер. Воск тает. Поспешно входит Лисипп.
Лисипп. Поздно прихожу я. Свершилось безумное дело. Милый лик друга моего сожгли.
Лаодамия. Милый отрок, и ты плачешь. Взяли моего друга. Сожгли. Власть воздвигли над нашею любовью люди!
Лисипп (у костра). Они все смеют.
Лаодамия. Сожгли. Но я пойду за ним. Огонь, сладкою мукою сожги земное мое и темное тело, — и пойду за милым моим к широким воротам Аидова чертога! Бросается к огню.
Акаст. Держите, держите безумную!
Подруги. Милая царица, что ты замыслила?
Подруги и рабыни удерживают Лаодамию. Она вырывается. И вдруг ослабела, как тающий воск. Бессильно отдается милым подругам, и они отводят ее к порогу.
Лаодамия. Как тает воск.
Подруги. Лаодамия, милая, что с тобою? Лицо твое бледно, и глаза не смотрят, и ты шепчешь тихо.
Лаодамия. Как тает воск.
Акаст. Утешайте, утешайте ее, милые подруги, — тяжела ей потеря милого и последняя разлука с ним. Но вот сгорит проклятый, чародейный идол — и утешится моя Лаодамия.
Лаодамия падает.
Подруги. Помогите царице, ей тяжко! Поддержите ее, она падает. Она вся стала желтая, как воск. Повосковелые губы так страшно шевелятся, и она шепчет тихо.
Лаодамия. Где мой кумир? Где мой венок?
Подруги. Все в огне.
Лаодамия. Милый мой!
Подруги. Царица умирает. Тело ее бессильно и недвижно. Осторожно, осторожно опустим ее на траву, дальше от костра. Царица умирает. Милая Лаодамия, что ты шепчешь? В последний твой час что ты нам скажешь?
Лаодамия. Как тает воск.
И умерла Лаодамия на пороге недостроенного дома. Акаст молча плачет. Подруги с воплями окружают тело.
Подруги. Умерла, умерла Лаодамия. О, дивная смерть! Плачьте, плачьте о милой Лаодамии, но с плачем соедините и великую радость и славьте, славьте небесную очаровательницу, роковую Афродиту! Слава, слава тебе, Афродита! Над смертию торжествуешь ты, небесная, и в пламенном дыхании твоем тает земная жизнь, как тает воск.
Ликующие лучи восшедшего над землею солнца заливают всю сцену. Пламя костра пылает, подымаясь прямо кверху, яркое, но бледное. Светлою завесою от востока закрывается сцена, — завеса чистая и белая, — ясная смерть.
<1907>
Победа смерти
Действующие лица:
Король Хлодовег.
Берта, его жена.
Альгиста, её служанка.
Мальгиста, мать Альгисты.
Этельберт, брат Берты.
Лингард, паж.
Рыцари, дамы, пажи, слуги и служанки.
Действие первое
Те же сени слабо освещены факелами, вставленными в железные кольца у колонн. Из дверей в зале слышатся громкие голоса пирующих, песни, смех, звон бокалов.
Песня (в зале).
В чаше крепкое вино
Горько! горько! горько!
Королева под фатой —
За туманом зорька.
Но в фате для короля
Развернется складка.
Сладко! сладко! сладко!
Альгиста и Мальгиста стоят близ входа в столовую, таясь за колонною. Альгиста закрыла свое лицо серым покрывалом. Говорят тихо:
Мальгиста. Милая дочь моя Альгиста, ты не боишься?
Альгиста. Я не боюсь.
Мальгиста. Настало время совершить великий наш замысел, увенчать красоту и низвергнуть безобразие.
Альгиста. Безобразная и злая, глупая и жадная, достойная дочь многих поколений королей жестоких и коварных, она веселится и торжествует. Она хочет быть королевою — зачем?
Мальгиста. Нет, не Берта хромая, дочь кровожадного короля Коломана, — ты, моя прекрасная Альгиста, достойна быть королевою.
Альгиста. Я буду королевою. И не будет Альгисты, и забудется имя Альгисты, — а я буду королевою.
Мальгиста. Может быть, последний раз называю я тебя моею дочерью. Дай же мне еще раз поцеловать лицо моей Альгисты, цветущие розами уста моей милой дочери. Завтра я склонюсь пред тобою, как рабыня перед госпожой.
Альгиста быстро откидывает покрывало. Любуется ею мать, целует её прекрасное лицо. Альгиста закрывается.
Альгиста. Я стояла здесь долго одна, прячась в темном углу за столпами. Здесь, передо мною, после венчального торжества, с королем прощались рыцари, привезшие королевну нашу Берту. Ушли, уехали, и теперь только мы две остались при ней. Потом смотрела я, как здешний король, и Берта, и гости вошли в тот зал и сели за стол. Сидят и пируют, а я стою одна и смотрю. С моего места видно мне лицо короля, и рядом с ним Берта.
Мальгиста. Госпожа наша Берта, следуя древнему обыкновению, сидит, покрытая левантскою тканью, расшитою золотом.
Альгиста. Пусть Берта закрыта своею златотканною вуалью, — я знаю, я помню её изрытое оспою лицо, я знаю, что одна нога госпожи моей короче, чем другая, и хитро сделанными золотыми каблуками она скрывает это.
Мальгиста (тихо смеётся и говорит шепотом). Много пышных обрядов придумали владыки, чтобы возвеличить себя выше нас. Их тщеславие и нам иногда на пользу. Король Хлодовег еще не видел лица госпожи нашей.
Альгиста. Я знаю. Хотели обмануть здешнего короля. Увидел бы завтра утром, да уж поздно было бы. Не прогонишь разделившую ложе, хоть бы и противна она была.
Мальгиста. Нет, мы дадим ему жену прекрасную и мудрую. Он упился вином. Сейчас он не увидит её лица во мраке опочивальни, а потом не поймет, кто чем его обманул.
Альгиста. Обман и коварство не нами начаты. Владыки увенчанные и сильные открыли путь коварства и зла.
Мальгиста. Пир кончается. Уйду. Не надо, чтобы меня увидели с тобою.
Поспешно целует Альгисту и уходит. Из столовой выходит паж Лингард.
Лингард. Устал. Хоть на пол сесть. Легко сказать, — с утра на ногах.
Идёт в тот угол, где Альгиста.
Лингард. Да тут кто-то есть. Кто ты?
Альгиста (притворно глухим голосом). Я служанка королевы Берты, Альгиста.
Лингард. Что ты тут делаешь впотьмах? Пировала бы с другими девушками. Они все пьяны. Или и ты устала? Отдохнем, посидим вместе.
Обнимает Альгисту, хочет поцеловать.
Альгиста. Поди прочь, или я закричу.
Лингард. Недотрога! Разве я тебе противен?
Альгиста. Ты красив, но сегодня нам некогда целоваться. Да и нельзя. Сейчас пойдут из-за стола, и я должна буду раздеть госпожу нашу Берту и погасить огни в опочивальне, чтобы не разглядел король раньше времени, чего не надо.
Альгиста. Чего не надо? Не хорошо будет, если новобрачный увидит раньше времени рябое лицо королевы. Пожалуй, прогонит! Скажет, — уходи, пока ты еще дева.
Притворно смеётся.
Лингард. Так Берта, говоришь, рябая?
Альгиста. Как кукушка. И хромая.
Лингард (смеётся). Значит, короля обманули?
Альгиста. Да. Но ты пока молчи.
Отходит, притворно хромая.
Лингард. А ты зачем закрылась? Да и ты, никак, хромая? По госпоже и служанка!
Альгиста. Что ты! Я никогда не хромала.
Прислоняется к стене.
Лингард. Дай-ка я сам посмотрю. Уж и ты не рябая ли?
Хватается за её плащ. Альгиста кричит пронзительно громко.
Лингард. Дура, с тобою в петлю попадешь.
Убегает. Из залы выходят король, Берта, рыцари, дамы, пажи, слуги и служанки.
Король. Кто-то кричал здесь о помощи. Кто осмелился потревожить наш светлый и радостный пир? Найти и поставить дерзкого перед нами.
Альгиста вмешивается в толпу королевских служанок. Пажи и слуги с нестройным шумом и восклицаниями мечутся по сеням. Рыцари стоят в воинственных и несколько смешных позах, грозно вращая глазами; лица их красны от обильно выпитого вина.
Король. Ты испугана, милая моя супруга Берта? Ты дрожишь?
Берта. Нет, господин мой, рядом с тобою я ничего не боюсь.
Король. Кто-то с пьяных глаз поднял крик и, сам испуганный своей дерзостью, скрылся. Для нашей радости прощаем дерзкого. Верные слуги наши, оставьте ваши поиски женщины, проводите королеву в нашу опочивальню.
Берта, дамы и служанки уходят в опочивальню, и с ними Альгиста.
Король. А мы, друзья, вернемся за стол и выпьем последнюю чашу.
Король, рыцари, пажи и слуги уходят в столовую. Дамы, проводившие королеву в опочивальню, возвращаются и уходят по боковой лестнице налево. Сени пустеют. Из столовой слышны громкие крики, нескромные песни, пьяный хохот. По боковой лестнице осторожно поднимается Мальгиста. Осматривается. Крадется к дверям опочивальни. Прислушивается. Быстро уходит, прячась за колоннами. Из опочивальни выходят служанки. Смеются. Говорят пьяными голосами:
Служанки:
— Какая скромная!
— Не хотела при нас раздеваться.
— Даже лица не открыла.
— Только свою молодую служанку оставила.
— Да и та странная, — закрылась покрывалом и молчит.
— Старая Мальгиста шепнула мне потихоньку, что её дочь — рябая.
— И хромая, будто бы, и потому носит башмаки с разными каблуками, один высокий, другой низкий.
— Все равно увидим, — не век же им прятаться под своими длинными вуалями.
Уходят вниз по лестнице. Из опочивальни выходит Альгиста, босая, в сорочке, покрытая большим темным плащом. Разрезывает кинжалом кожу на груди. Отходит в темный угол и, полузакрывшись плащом, ложится. Из столовой выходит король, сопровождаемый шумною толпою. Короля провожают до опочивальни.
Король. Друзья, благодарю вас за то, что вы разделили мой торжественный пир и веселили меня и королеву веселыми песнями и благопристойными шутками. Теперь идите спать, оставив здесь стражу, и да благословит нас всех Бог.
Рыцари, пажи и слуги кричат громко и нестройно:
— Да хранит Бог короля и королеву на многие годы! Да пошлёт он счастья королю, и королеве, и наследнику! И наследника! Счастливой ночи, государь! И удачной!
Король уходит. Рыцари унимают шумливых и смешливых пажей. Уходят. У дверей опочивальни остаются два вооруженные рыцаря. Разговаривают шепотом. Потом дремлют, прислонясь к колоннам и опершись на свои копья. Некоторые факелы гаснут. В тишине слышатся шорохи и шелесты. Альгиста стонет. Рыцари встрепенулись.
Второй. Помнишь, кто-то закричал, когда еще сидели за столом?
Они нагибаются к Альгисте.
Альгиста (со стоном). Помогите!
Рыцари освещают её факелом.
Первый. Красавица!
Второй. Кто-то полоснул её ножом в грудь.
Первый. Слабый удар. Красавица испугана, но не опасно ранена. Плохой удар, точно ребенок или женщина.
Первый. Кто ты, красавица?
Альгиста. Берта.
