Вот-то пройдохи… Что ж вы ей сказали, что девчонка…
Грушина. Я ей говорю: смотрите, говорю, Ольга Васильевна, не девчонку ли вам подсунули вместо мальчика?
Варвара. Ну, а она что?
Грушина. Ну, она думала, что я шучу, смеется. Тогда я посерьезнее сказала, — голубушка Ольга Васильевна, говорю, знаете, ведь говорят, что это девчонка. Но только она не верит. Пустяки, говорит, какая же это девчонка? Я ведь, говорит, не слепая.
Варвара. Да что же это такое? Совсем вы меня расстроили, Марья Осиповна.
Грушина. Душенька Варвара Дмитриевна, не бойтесь… Мы ее выведем на свежую воду.
Внезапно раздается сильный стук палкою в окно. Обе вздрагивают. Рама окна распахивается. Слышен голос Передонова: «Варвара, дай денег, — у меня все вышли».
Варвара (ворчит). Черт проклятый, епитоха… Проигрался опять…
У Коковкиной. Чайный стол. На стуле ранец. Коковкина и Саша пьют чай. Приходит Людмила.
Людмила (целуясь с Коковкиной). Я к вам по делу, милая Ольга Васильевна. Но это потом, а пока вы меня чайком согрейте. Холод, ветер, лужи, по лужам листья плавают.
Коковкина. Какая вы нарядная, Людмила Платоновна. Да и легонько же вы оделись…
Людмила. Я холода не боюсь. Сегодня все утро у себя в саду босиком ходила. Ай, какой у вас юноша сидит.
Саша неловко кланяется.
Коковкина. Это мой новый жилец, Саша Пыльников…
Людмила садится за стол. Коковкина наливает ей чай.
Людмила. Слышали, Ольга Васильевна, Передонов-то ходит по всем здешним начальникам, жалуется, что против него враги интригуют.
Коковкина. Да что вы говорите…
Людмила. Как же… Был у Вериги, у исправника, у прокурора, у Кириллова. Очень ему хочется инспектором быть. Вам скучно, голубушка, — что вы все дома с этим кисленьким гимназистиком сидите? Вы бы хоть к нам когда-нибудь заглянули.
Коковкина. Ну, где уж мне… Стара уж я стала в гости ходить…
Людмила. Какие там гости. Придите и посидите, как у себя дома, вот и все… Этого младенца пеленать не надо? (Задорно толкая Сашу.) Углан какой… А вы побеседуйте с гостьей.
Коковкина. Он еще маленький. Он у меня скромный.
Людмила (с усмешкою глядя на Сашу). Я тоже скромная.
Саша (смеясь). Вот еще… Вы разве скромная? (Людмила хохочет.) Да нет же, я ведь хотел сказать, что вы бойкая, а не скромная, а не то, что вы нескромная. (Чувствуя, что выходит неясно, мешается и краснеет.)
Людмила (хохоча). Какие он дерзости говорит! Это просто прелесть что такое…
Коковкина (ласково посматривая и на Сашу, и на Людмилу). Законфузили вы совсем моего Сашеньку.
Людмила изогнулась кошачьим движением, гладит Сашу по голове. Саша смеется застенчиво, звонко, увертывается из-под ее руки и убегает к себе в комнату.
Людмила. Голубушка, сосватайте мне жениха.
Коковкина (с улыбкою). Ну вот, какая я сваха…
Людмила. Чем же вы не сваха, право… Да и я чем же не невеста? Меня вам не стыдно сватать… (Подпирает руками бока и приплясывает перед Коковкиной.)
Коковкина. Да ну вас… Ветреница вы этакая…
Людмила. Хоть от нечего делать займитесь.
Коковкина (улыбаясь). Какого же вам жениха-то надо?
Людмила (быстро). Пусть он будет брюнет, голубушка, непременно брюнет. Глубокий брюнет. Глубокий, как яма. И вот вам образчик — как ваш гимназист. Такие же чтобы черные были брови, и очи с поволокою, и волосы черные с синим отливом, и ресницы густые, густые, синевато-черные ресницы. Он у вас красавец… Право, красавец. Вот бы мне такого…
Коковкина. Такого у нас, пожалуй, и не сыщешь.
Саша возвращается.
Людмила. Ну что же вы все уроки учите? Книжки-то читаете какие-нибудь?
Саша. Читаю и книжки. Я люблю читать.
Людмила. Сказки Андерсена?
Саша. Ничего не сказки, а всякие книги. Я историю люблю да стихи.
Людмила (строго). То-то стихи… А какой у вас любимый поэт?
Саша (убежденно). Надсон, конечно.
Людмила. То-то… Я тоже Надсона люблю, но только утром, а вечером я, маленький, наряжаться люблю. А вы что любите делать?
Саша (глянув на нее). Я люблю ласкаться.
Людмила (обнимая его за плечи). Ишь ты, какой нежный. Ласкаться любишь? А полоскаться любишь? (Саша хихикает.) В теплой водице?
Саша. И в теплой, и в холодной.
Людмила. А мыло вы какое любите?
Саша. Глицериновое.
Людмила. А виноград любите?
Саша (со смехом). Какая вы… Ведь это разное, а вы те же слова говорите. Только меня вы не подденете.
Людмила (посмеиваясь). Вот еще, нужно мне вас поддевать.
Саша. Да уж я знаю, что вы пересмешница.
Людмила. Откуда вы это взяли?
Саша. Да все говорят.
Людмила (притворно строго). Скажите, сплетник какой. (Саша смущен, Людмила роется в его ранце.) Можно посмотреть?
Саша. Сделайте одолжение.
Людмила. Где же тут твои единицы да нули, показывай.
Саша (обидчиво). У меня таких прелестей не бывало пока.
Людмила (решительно). Ну, это ты врешь… уж у вас положение такое — колы получать. Припрятал, поди? (Саша молча улыбается.) Латынь да греки, — то-то они вам надоели.
Саша. Нет, что ж. Скучновато зубрить, да ничего, у меня память хорошая. Вот только задачи решать, — это я люблю.
Людмила. Приходи ко мне завтра после обеда…
Саша (краснея). Благодарю вас, приду, если Ольга Васильевна отпустит.
Людмила. Знаешь, где я живу? Придешь?
Саша (радостно). Знаю. Ладно, приду.
Людмила (строго). Да непременно приходи, ждать буду, слышишь?
Саша. А если уроков много будет?
Людмила. Ну вот, пустяки. Все же приходи, авось на кол не посадят.
Саша (посмеиваясь). А зачем?
Людмила (подпрыгивая, подергивая юбочку, напевая). Да уж так надо. Приходи, кое-что тебе скажу. Приходи, маленький, серебряный, позолоченный.
Саша (смеясь). А вы сегодня скажите.
Людмила. Сегодня нельзя. Да и как сказать тебе сегодня? Ты завтра тогда и не придешь, скажешь — незачем.
Саша. Ну ладно, приду непременно, если пустят.
Людмила. Вот еще, конечно пустят. Не то вас на цепочке держат? Ольга Васильевна, ведь вы его завтра пустите ко мне?
Коковкина. Пущу, пущу, пусть сходит поразвлечется. А то знакомых-то у него в городе нет, а из товарищей много сорванцов. Боюсь я, чтобы он к ним часто ходил.
Людмила. Кто-то к вам пришел. Да никак Передонов? Ну, прощайте, Ольга Васильевна, уж я пойду. Терпеть не могу этого господина.
Коковкина. Пришел, видно, гимназиста наведать.
Людмила. Ну, достанется вам, Сашенька. До свиданья, Ольга Васильевна. До свиданья, Саша… (Целует Сашу в лоб и подставляет руку к Сашиным губам для поцелуя. Улыбается лукаво и нежно.) Я через кухню пройду. Проводите меня, миленький, до извозчика.
Коковкина. До свиданья, Людмила Платоновна. Не забывайте нас.
Людмила и Саша уходят через кухню. Коковкина выходит в переднюю. Скоро возвращается с Передоновым.
Передонов. Вот я пришел посмотреть нашего гимназиста, как он тут живет.
Коковкина. Да не жалуется. У меня просторно. Да и он у меня скромный. Уж так повелось, что ко мне всегда ставят скромных мальчиков. Вот вареньем угощает меня, старуху, — из деревни тетя прислала. Мы по очереди ставим варенье, вчера я, сегодня он. Я вам налью стакан чаю.
Передонов. Нет, я не хочу. Я по службе. Мне чаи распивать некогда.
Саша (входя, кланяется Передонову). Здравствуйте, Ардальон Борисыч.
Передонов. Здравствуйте. (Угрюмо смотрит на Сашу.)
Коковкина. Простите, Ардальон Борисыч, там меня моя Аннушка зачем-то зовет по хозяйству. Я на минутку, сейчас вернусь.
Выходит. Саша тоскливо смотрит за нею. Передонов садится рядом с Сашей и обнимает его.
Передонов. Что, Сашенька, хорошо ли Богу помолилась? (Саша стыдливо и испуганно глядит на Передонова и молчит.) А? Что? Хорошо?
Саша. Хорошо.
Передонов. Ишь ты, румянец какой на щечках. Признайся-ка, ведь ты девчонка? Шельма, девчонка.
Саша. Нет, не девчонка. Чем я похож на девчонку? Это у вас гимназисты такие, придумали дразнить за то, что я дурных слов боюсь. Я не привык их говорить, мне ни за что не сказать. Да и зачем говорить гадости?
Передонов. Маменька накажет?
Саша. У меня нет матери, мама давно умерла. У меня тетя.
Передонов. Что ж, тетя накажет?
Саша. Конечно, накажет, если я стану гадости говорить. Разве хорошо…
Передонов. А откуда тетя узнает?
Саша. Да я и сам не хочу. А тетя мало ли как может узнать? Может быть, я сам проговорюсь.
Передонов. А кто из ваших друзей дурные слова говорит? (Саша молчит.) Ну, что же, говорите: вы обязаны сказать. Нельзя покрывать.
Саша. Никто не говорит.
Передонов. Вы же сами сейчас жаловались.
Саша. Я не жаловался.
Передонов. Что же вы отпираетесь?
Саша. Я только объяснил вам, почему меня некоторые товарищи дразнят девчонкой. А я не хочу на них фискалить.
Передонов. Вот как. Это почему же?
Саша. Да нехорошо.
Передонов. Ну вот, я директору скажу, так вас заставят.
Саша (глядя на Передонова гневно загоревшимися глазами). Нет, вы, пожалуйста, не говорите, Ардальон Борисыч.
Передонов. Нет, скажу. Вот вы тогда увидите, как покрывать гадости. Вы должны были сами сразу пожаловаться. Вот погодите, вам достанется. Вы зачем сидите, когда вам преподаватель выговор делает?
Саша встает и в замешательстве теребит пояс. Входит Коковкина.
Переделов (злобно). Тихоня-то ваш. Хорош, нечего сказать.
Коковкина пугается. Торопливо подходит к Саше, садится рядом с ним.
Коковкина (боязливо). А что такое, Ардальон Борисыч, что он сделал?
Передонов (с угрюмой злобой). Вот у него спросите.
Коковкина (трогая Сашу за локоть). Что такое, Сашенька? В чем ты провинился?
Саша (плача). Я не знаю.
Коковкина. Да что такое? Что с тобою? Что ты плачешь?
Передонов. Его там, в гимназии, дурным словам учат, а он не хочет сказать кто. Он не должен укрывать. А то и сам научится гадостям, и других покрывает.
Коковкина. Ах, Сашенька, Сашенька, как же это так? Разве можно? Да как тебе не стыдно…
Саша (рыдая). Я ничего, я ничего не сделал худого. Они меня за то и дразнят, что я не могу худых слов говорить.
Передонов. Кто говорит худые слова?
Саша (с отчаянием). Никто не говорит.
Передонов. Видите, как он лжет. Его наказать надо хорошенько. Надо, чтоб он открыл, кто говорит гадости, а то на нашу гимназию нарекания пойдут, а мы ничего не можем сделать.
Коковкина. Уж вы его извините, Ардальон Борисыч, как же он скажет на товарищей? Ведь ему потом житья не дадут.
Передонов. Он обязан сказать все. От этого только польза будет. Мы примем меры к их исправлению.
Коковкина (нерешительно). Да ведь они его бить будут.
Передонов. Не посмеют. Если он трусит, пусть по секрету скажет.
Коковкина. Ну, Сашенька, скажи по секрету. Никто не узнает, что это ты сказал. (Саша молча плачет. Коковкина привлекает его к себе, обнимает и долго шепчет ему на ухо. Он отрицательно качает головой.) Не хочет.
Передонов. А вот розгой его пробрать, так заговорит. Принесите мне розгу, я его заставлю говорить.
Саша. Ольга Васильевна, да за что же?
Коковкина (обнимая Сашу, нежно и строго). Ну, довольно реветь, никто тебя не тронет.
Передонов. Как хотите, а только тогда я должен директору сказать. Я думал, по-семейному, ему же лучше бы. Может быть, и ваш Сашенька прожженный. Еще мы не знаем, за что его дразнят девчонкой. Может быть, совсем за другое. Может быть, не его учат, а он других развращает.
Передонов сердито идет из комнаты. За ним Коковкина. Останавливаются у дверей.
Коковкина (Передонову, укоризненно, тихо). Ардальон Борисыч, как же
