хорошей дороге. Молод, богат. Тебя он любит.
Катя. Любит, любит! Ах, мама!
Рогачева. Всякое твое желание он исполнит. И отцу поможет обернуться. Сама знаешь, какие наши дела плохие. Того и гляди, продадут с молотка наше имение.
Катя. Захочу — выйду, захочу — нет. Зачем мне Сухов? Я Михаила люблю.
Рогачева (наставительно). А ты и об отце подумай.
Катя. Папа служит.
Рогачева. Что его служба! Гроши дает. Имение не сегодня, завтра за долги продадут.
Катя. Продадут! Милые старички мои, плохие вы хозяева! Что мне делать с вами?
Рогачева. Из твоего Михаила еще невесть что будет, — какой-то он, прости Господи, блаженный. А Сухов тут вот весь, перед глазами.
Катя. Да, на десятки лет заведен прочно.
Рогачева. И тебе, Катя, над ним смеяться грешно. Он тебя любит.
Катя. Любит! Мне-то что?
Единый раз вскипает пеной
И разбивается волна.
Измены нет, — любовь одна.
Стихи приводят Рогачеву в нервное настроение. Она говорит испуганно:
— Катя, ты опять видела Михаила?
Катя. Да, я видела его у Луногорских. Я говорила с ним долго, долго. (Вздыхает счастливо, улыбается и говорит радостно.) Он сегодня обещал прийти к нам.
Рогачева. Зачем?
Катя. Такие редкие встречи и такие сладкие!
Рогачева (сердито). Зачем он придет? По-моему, нечего ему у нас делать.
Катя (решительно). Я его пригласила.
Рогачева. Напрасно.
Катя. Я люблю, я хочу, — ах, мама, ты этого не понимаешь!
Рогачева. Ты много понимаешь! Ничего хорошего из этого не выйдет.
Катя. Мой милый, мой прекрасный Михаил! Он никогда не сделал ничего недолжного. Он — благородный, чистый. Он слишком благородный. Он лучше меня.
Рогачева (с досадою). Ну, еще бы!
Катя. Я люблю, люблю его! Когда он будет сильным, я приду к нему, и ничто меня не удержит. Посадите меня в темницу — двери железные сломаю. Снимите с меня одежды — голая пойду к нему по шумным улицам.
Рогачева (укоризненно). Постыдись, Катя! Что ты говоришь! Какие порочные у тебя мечты!
Катя. Не называйте нашу любовь порочною. Она чище, чем то, что вы мне готовите с этим Суховым.
Рогачева. Катя, Катя, ведь только на тебя все наши надежды.
В ее руках появляется платок, и она делает с его помощью демонстрацию плача.
Катя. Ах, все то же, то же, то же. Надоело!
Рогачева. Хорошо тебе так говорить, а нам-то каково! На старости лет своего угла лишиться и остаться без куска хлеба.
Катя. Но ведь я не люблю Сухова. Я люблю Михаила.
Рогачева. Любовь до гроба, — с милым рай и в шалаше, — ах, все эти глупости давно пора забыть! Какая там любовь! В жизни не о любви думать приходится, а о том, как семью устроить.
Катя. Какой злой демон придумал семью, это подлое учреждение, где все у всех в рабстве! И не на кого пенять, — так издавна повелось, все это глупое, но все же трогательное, жестокое, но милое.
III
Входит Рогачев. Он не изменился почти нисколько. Имеет такой же легкомысленно-бодрящийся вид потертого судьбою, но ничему не научившегося человека. Только в бороде прибавилось несколько седых волос, но борода подстрижена и причесана волосок к волоску. Одет очень тщательно и модно.
Рогачев. Мама с дочкой, а тему разговора угадываю.
Катя. Да, папа, все о том же.
Рогачев. И мы все капризничаем.
Катя молча подходит к окну и останавливается, полуотвернувшись от родителей.
Рогачев. Делай как знаешь, Катя, но помни, что только на тебя вся наша надежда.
Катя (улыбаясь). И ты, папа, хочешь, чтобы я сделала хорошую партию.
Рогачев. Я хочу тебе добра, Катя.
Катя. А если мне еще с вами хочется жить, дома, с тобою и с мамой?
Рогачев. Живи, конечно. Разве же мы тебя вынуждаем? Только скоро у нас у самих ничего не останется.
Катя. Ты так уверен, папа, что на выборах твоя партия провалится?
Рогачев. Какая там партия! Это мне все равно, я — не партийный человек. А только второй раз меня не выберут.
Катя. Зачем же ты, папа, держишься этих людей?
Рогачев. Не могу же я быть со всякими радикальными болтунами! Мы должны поддерживать добрые дворянские традиции. А не выберут меня потому, что я горяч и ладить со всякою дрянью не умею. Если я вижу, что он — прохвост, я это ему прямо и говорю. Не выберут, знаю. Да если бы и выбрали, все равно, — на земле так много долгов, что долго нам ее за собою не удержать.
Катя. Ты, папочка, слишком барин. В тебе мало делового человека.
Рогачев (говорит легкомысленным и веселым тоном). Нельзя ли без критики? Молоды еще вы, милая барышня, для того, чтобы делать наставления убеленному сединою отцу!
Катя (нежно обнимает его и говорит с улыбкою). Извините, не буду! Только я совсем уж не так молода. Я все знаю.
Рогачева. Катя, можно Бог знает что подумать!
Рогачев. Что же ты, например, знаешь?
Катя. Я знаю, что муж, за которого выходят без любви, это ведь то же, что для мужчины, для юноши, — проституция. Да еще первый муж!
Рогачев. Что за глупости!
Рогачева. Катя, как тебе не стыдно говорить такие гадкие слова!
Катя (танцуя, кружится по комнате и напевает).
Единый раз вскипает пеной
И разбивается волна.
Убегает.
IV
Рогачева. Не уговорить мне ее! Уж очень она влюблена в Михаила. Не выйдет она за Сухова.
Рогачев. Ну, как не выйти! Выйдет, Сухов богат, молод, красив, любезен. Всякая вышла бы за него. Студиозус ему не соперник, хоть его маменька и уверяет, что учащаяся молодежь — гордость и надежда страны. Ну, Клавдия, я ухожу. Надо у Нелениных побывать.
Уходит, и за ним идет Рогачева. Комната некоторое время пуста. Доносятся веселые молодые голоса.
V
Входят Катя и Михаил.
Он в форме студента одного из высших технических учебных заведений. Красивый, стройный молодой человек двадцати двух лет. Держится спокойно и более уверенно, чем в первом действии. На лице, холодном и спокойном, явственно выражение твердой воли. Но видно, что еще он не собрал всех своих сил и не достиг совершенного самообладания. Иногда маска холодного спокойствия спадает с его лица, и под нею открывается лик волнующегося, невинного и страстного юноши.
На жизнь Михаил смотрит как на борьбу и на подвиг. Катю любит он неизменно; для нее он сберег свою чистоту, и она для него является залогом великих обещаний. Мечта о ней манит его к трудным достижениям, и для нее он хочет строить новую жизнь, как строят мосты и храмы.
В своей обычной жизни Михаил и Катя далеки один от другого, — он учится в столице, она живет здесь, в губернском городе. Встречаются они нечасто. Их поцелуи и объятия еще невинны по-детски.
Катя. Я так редко тебя вижу. Ты уже несколько дней в городе, а встречаться с тобою приходится то в гостях, то в театре. Наконец-то собрался прийти! Отчего ты не приходишь к нам чаще?
Михаил. Милая моя Катя, твои родители и так смотрят на меня косо. А если я поважусь ходить к вам часто, так они, пожалуй, попросят и совсем не ходить.
Катя. О, посмели бы они это сделать!
Михаил и Катя сели рядом, смотрят друг на друга с грустною нежностью и говорят.
Михаил. Вот, они предсказывали, что наша детская любовь исчезнет. Но проходят годы, и каждый прожитый день расширяет и углубляет мою любовь.
Катя. Нашу любовь! Наша любовь — святыня, и мы будем ее хранить всегда.
Михаил. Я люблю только тебя. Я и весь мир только через тебя понимаю. И что хочу делать, все для тебя. Строить — легко и дерзко, в простоте соединений и линий открыть высокую красоту, железную сквозную мечту поставить над безднами, мечту о тебе, единственная моя!
Катя. Ты — счастливый! Живешь, мечтаешь, а мы… живем, не живем. Как тени на стене… Михаил, а что я спрошу, ты мне скажешь?
Михаил. Конечно, скажу все, что ты спросишь. Если, конечно, сам знаю.
Катя. Ты, Миша, не сердись.
Михаил. Да на что же?
Катя (волнуясь). Видишь, как бы это тебе сказать… Ну, я знаю, ты меня любишь. Ну, конечно, ты мне не изменишь… Но я же знаю, ну, ведь это у всех бывает, это, это, такое нечистое, грубое. Миша, Миша, скажи…
Михаил (словно заражаясь ее волнением, говорит страстно). Нет, Катя, нет, нет. Этого не было, не было. Милая Катя, верь мне, этого не было.
Катя. Михаил, прости. (Плачет.) Я знаю, ты чистый, благородный, а я гадкая. У меня скверные мысли.
Михаил. Мы должны быть чистыми.
Катя. Темная сила влечет меня, — и я, как слепая бабочка. Я не понимаю, что во мне, что со мною.
Михаил. Милая моя, жизнь моя, Катя!
Катя. Так люблю! Могу ли быть женою? Смею ли? Твоею женою. Мне кажется иногда, что я не стою тебя. Ты лучше меня, чище меня, ненаглядный мой!
Михаил. Поверь мне, Катя, обуздывать мою страстность, подавлять в себе все эти дикие желания, — чего мне это стоит! Иногда я спрашиваю себя, — да во имя чего я это делаю? Но я гоню от себя эти искусительные мысли. Я хочу быть чистым, я не хочу осквернить моей любви к тебе неистовыми порывами, потому что я так люблю тебя! Все нежнее с каждым днем. И нежность моя к тебе так велика, что она гасит во мне жгучее пламя чувственности.
Катя (мечтательно смотрит вдаль, опять раскрывшуюся перед нею, и говорит). Да, вот ты опять уедешь, и опять я не увижу тебя долго, долго! И только мечтать о тебе буду, днем и ночью сладко мечтать. И ждать!
Михаил. Зачем же ты остаешься здесь? Сколько раз я звал тебя с собою.
Катя. Мои старички с такою надеждою смотрят на меня.
Михаил. Для отживающих отдавать свои лучшие годы, — Катя, милая моя Катя, не ошибаешься ли ты?
Катя. Нет, не только для них. Правда, мне жаль их, и нашего имения жаль, моей земли родной, — но не то, не то! Не это главное.
Михаил. А что же?
Катя. Расточать в серые будни то, что зацветет праздничным цветом? Нет, этого я не хочу. Бегать по грошовым урокам, чтобы кое-как прожить, и из-за этого кое-как учиться, и сделаться заурядным строителем, — к этому тебя тащить? Нет, этого я не хочу.
Михаил. Обо мне ты не думай. Я силен, здоров и настойчив. Я многое могу.
Катя. О тебе не думать? Хорошо, так обо мне подумай. Ты должен вести меня к победе, к жизни свободной, светлой, счастливой, к жизни, которую мы радостно сотворим из грубого материала этого косного бытия, — так радостно, что она вся засияет и заблещет, преображенная нашею волею.
Михаил. Так, милая Катя, так, — не забывай этой нашей задачи.
Катя. К этому празднику должен ты меня вести. Но куда же ты поведешь меня теперь? На чердак на двадцатой линии Васильевского острова или
