Которая обрадует меня.
Мне нынче сон такой приснился дивный…
Дуэнья
Уж не приснился ль Дон-Алонзо?
Бланка
Нет,
Он не способен сниться. Слишком гордый,
Не подойдет он ночью к изголовью.
А если б подошел, мне было б страшно
Смотреть на эту странную надменность.
Дуэнья
А может быть, Дон-Хозе вам приснился?
Бланка
Противный мальчик с девической тальей,
С коварною и хитрою улыбкой, —
Нет, мне он не по нраву. Эй, мальчишка,
Ты слушаешь чужие разговоры?
Смотри ты у меня, — я любопытства
Не выношу.
Паж
Простите, донна Бланка,
Не слушал я, — я повторял молитвы.
Бланка
Глаза твои не на небо глядели.
Паж
На отраженье неба в ясных взорах
Я восхищенный взор на миг лишь поднял.
Бланка
И опусти. Не ты мне ночью снился.
Закрутишь ус, так милую отыщешь,
На небе будешь, да и в преисподней.
Все говорят: жестокая любовь!
Но все спешат на зыбкие качели.
Дуэнья
Идете в церковь вы, а что на мыслях!
Бланка
В таких грехах раскаяться не трудно.
Возвращаясь, выходят Абен-Гамет и слуга.
Абен-Гамет
Кто это? Ангел Израфил или
Юнейшая из гурий Магомета?
Бланка смотрит на него с удивлением.
Бланка
Как он красив! Тюрбан и это платье
К фигуре благородной так подходят.
Дуэнья
Бланка
Подойдите.
Абен-Гамет подходит.
Бланка
Вы, кажется, недавно здесь, в Гренаде?
Вы заблудилися?
Абен-Гамет
Султанша роз,
Рай взоров, христианская рабыня,
Прекраснейшая дев грузинских, верно
Сказала ты: чужой я здесь, в Гренаде,
Абен-Гамет зовусь. Мой дом далеко,
В пустынях Африки сухой и знойной.
Я — врач. Приехал я сюда, в Гренаду,
Чтоб собирать целительные травы.
Среди палат прекрасных затерявшись,
Пути не знаю в мавританский кан.
К тебе да снидет милость Магомета
За твой скитальцу ласковый привет!
Бланка (приятно улыбаясь)
Любезностью своей известны мавры,
Но не султаншу роз и не рабыню
Перед собой вы видите. Я — Бланка,
Дочь герцога де-Санта-Фе. На милость
Пророка вашего я не надеюсь.
Вот здесь вы, рыцарь, станьте и смотрите.
Отсюда виден мавританский кан.
Идет к окраине площади. Абен-Гамет за нею.
Абен-Гамет
Как сердце бьется! Не могу идти!
Остановись!
Дуэнья
Немой и неподвижный,
Глаза на город устремив, стоит.
Увидел мавр отечество свое
И этот для него священный город.
Абен-Гамет
Вот эти башни, что блестят, как звезды
Над рощею зеленой, это что?
Бланка
Альгамбра.
Абен-Гамет
На том холме?
Бланка
Генералифа. В этом
Роскошном замке миртовый есть сад.
Там, говорят, Абенсераг был пойман
С султаншей Алфаимой и казнен
За то, что обольстил жену султана.
Там дальше, видите, Албаизин,
А ближе к нам — вершины Алых башен.
Абен-Гамет
Как горестно твои слова мне слушать!
И слово каждое пронзает сердце!
Как жестоко при помощи чужих
Узнать места, где наши предки жили,
И от людей, к нам равнодушных, слышать
Рассказ о том, что некогда здесь было.
Бланка
Так хочет Бог! Вы знаете, конечно,
У нас в плену Франциск, король французский.
На все Господня воля.
Абен-Гамет
Это верно!
Ты знаешь мудрость утешений, дева.
Бланка
Абен-Гамет, мы будем рады, если
Вы посетите нас. Вот это — дом наш.
Уходит. Абен-Гамет смотрит за нею.
Испанка в кан дорогу показала.
Пора идти домой, — там проводник…
Абен-Гамет (перебивая)
Сегодня день не для вражды и мести.
Сегодня о врагах не стану слушать.
Пойду на берега Хенила — травы
Сбирать, лелея в сердце светлый образ.
А что же месть?
Абен-Гамет
Всевышний знает сроки.
Когда душа забудет голос Бланки,
Она опять услышит голос мести.
Картина вторая
Загородный дом на склоне холма Албаизина. Роща апельсинных деревьев. За нею дорога, обсаженная со стороны дома изгородью мирт. В роще Бланка и ее подруги. Бланка держит гитару. В стороне две служанки и дуэнья.
Бланка (продолжая разговор)
И вот, все думаю об этом мавре,
И ночью мне приснится он порою.
Его зовут Абен-Гаметом.
Так же,
Как и того, о ком поют романсы,
Кто был влюблен в султаншу Алфаиму.
Бланка
Хотела бы я знать, в кого влюблен
Абен-Гамет, кто ждет его в пустыне.
Боюсь я, Бланка, ты его полюбишь.
Бланка
Когда б его ты видела, сама бы
Сказала ты, что он любви достоин.
Достоинство, любезность, красота
Обвеяны дыханием печали.
Не смел бы
Абенсераг в Гренаду показаться.
Бланка (поет, сама себе аккомпанируя на гитаре)
Рай души и радость света,
Алфаима, свет очей,
Полюби Абен-Гамета
Иль сама его убей.
Алфаима, пламенея,
Другу шепчет из окна:
«Ночью в миртовой аллее
Буду ждать тебя одна».
И улыбка. Разошлись,
Но подслушал шепот скромный
Притаившийся Зегрис.
«Знай, султан, что здесь блуждает
Под личиной друга враг:
Алфаиму замышляет
Обольстить Абенсераг».
Алфаима обещала
Другу много нежных встреч,
Но прервал удар кинжала
Обольстительную речь.
Во время пения Абен-Гамет выходит на дорогу за миртовою изгородью. Он стоит и слушает в необычайном волнении.
Абен-Гамет
Абенсераг! О гурия моя!
Я узнаю пленительный твой голос!
Абен-Гамет бросается сквозь миртовую изгородь. Подруги с криками испуга разбегаются.
Бланка
А, это вы здесь, благородный мавр!
Не бойтесь, милые мои подруги.
И показала мавританский кан,
А он сюда и сам нашел дорогу.
Добро пожаловать, прекрасный рыцарь!
Абен-Гамет
Услада гениев, тебя искал я,
Как бедуин воды в палящий полдень.
Я пробегал по берегам Хенила.
Там рано утром собирал я травы, —
Но тот цветок, которого искал я,
Цветет вот здесь, под тенью этих мирт.
Услышал я умильный звон гитары, —
Моей страны героя ты воспела.
И голос твой был так певуч и нежен,
Что я узнал тебя по звуку песни,
И вот к твоим ногам принес я сердце
Абен-Гамета.
Бланка
Думая о вас,
Романс я пела про Абенсерага.
Увидев вас, вообразила я,
Что эти мавританские герои
На вас похожи.
Подруга (тихо)
Ты краснеешь, Бланка?
Входит герцог Санта-Фе.
Что здесь случилось? Что вас испугало?
Я слышал ваши крики?
Бланка
Мой отец,
Вот рыцарь мавританский, о котором
Я говорила вам. Он услыхал,
Как я пою, меня он здесь увидел
И в сад зашел благодарить за то,
Что я ему дорогу показала.
Приветствую вас, благородный рыцарь.
В моем дому мне видеть вас приятно,
Рожденья моего, и Бланка хочет
Меня забавить музыкою, пеньем
И танцами в уединеньи этом
Очаровательном. Садитесь здесь,
В кругу девиц любезных и прекрасных
И милых дам.
(Служанке.)
Беги скорей, скажи,
Ты, быстроглазая, чтобы подушки
Для господина мавра принесли.
Служанка убегает.
Подруги
Идите к нам, прекрасный рыцарь. Дайте
Полюбоваться нам на вашу саблю,
На ваш тюрбан, на ткань одежды вашей.
Как мягок этот шелк! Раскраска ткани, —
Лишь на востоке так умеют делать,
Испания и Франция не знают
Такой красы! А эта сталь! Конечно,
Дамасская! А ножны как роскошны!
Паж приносит две бархатные подушки. Абен-Гамет по-мавритански садится на них.
Бланка
Вы нам расскажете, прошу, что с вами
В пути случилось?
Абен-Гамет
Странника хранит
А злые люди?
Абен-Гамет
Эта сабля —
Мой друг надежный.
Слуги несут шоколад, фруктовые пастилки и белые малагские хлебцы.
В Африке далекой,
Мы слышали, и знойно, и пустынно.
Абен-Гамет
Аллах везде и благосклонен к тем,
Кто чтит Коран, кто молится усердно.
С тех пор, как Боабдил ушел в изгнанье,
Мы расселилися по разным странам,
О наших предках память сохраняя.
Одни другим враждебные, не вместе
И там Зегрисы и Абенсераги.
Живут Зегрисы на полях Марокко.
Абенсераги поселились там,
Где прежде были стены Карфагена.
Уж не войной Абенсераги славны,
А врачеваньем, — собирают травы,
Враждебные отравам и укусам
Змеиным и врачующие раны.
Прекрасно там, но милый рай Гренады
Все в нашей памяти живет доныне,
И матери, баюкая младенцев,
Поют им песни про Абенсерагов.
Блистает солнце там, и льются воды,
И ветер стройные колеблет пальмы,
Но нас, вдали от здешних Алых башен,
Ни солнце знойное не утешает,
Ни пальмы в тень ветвей своих не манят,
И струи родников для нас не сладки.
Бланка
Твои слова такою грустью полны,
Что вся душа моя полна тревогой.
Ты говоришь, и на устах улыбка,
А у меня в очах источник полный
И вылиться уже совсем готовый.
О, если б эти воды были сладки,
Я для тебя их пролила бы много!
О, нет, не плачь, — засмейся лучше, Бланка,
Твой смех верней и сладостней утешит.
Танцуй нам, Бланка, ты гитан искусней.
Подруги
Да, Бланка милая, мы просим, просим.
Абен-Гамет молчит, но смотрит на Бланку умоляющим взглядом.
Бланка
Я замбру буду танцевать. У мавров
Подруга играет на гитаре мелодию замбры. Бланка скидывает покрывало. Паж подает ей кастаньеты. Бланка привязывает их к ладоням. Ее темные кудри рассыпаются вокруг шеи; она улыбается; взволнована. Ударяет в кастаньеты, поет и пляшет.
Бланка
Огнем желанья
Зажглася кровь.
Устам — лобзанья,
Сердцам — любовь.
У друга очи
Темнее ночи,
Но для меня
Яснее дня.
О, будь смелее,
Не убегай
И горячее
Меня лобзай!
Лови мгновенья,
Для наслажденья
Меня возьми
И утоми.
Усталая, садится на свое место. Подруги смеются и рукоплещут.
Абен-Гамет
Благодарю тебя, о Бланка. Страсть
И радость так соединились дружно
И в пении твоем, и в дивном танце!
До глубины души моей проникло
Очарование зовущих взоров.
Теперь прощай, — тебя я не забуду.
Но я надеюся, мы часто будем
Вас видеть. Приходите развлекать
Об Африке рассказом Бланку.
Она сама рассказов много знает
И чужестранца умною беседой
Занять сумеет. Если же наскучит
Вам разговор и вас потянет в поле,
От вас, поверьте, Бланка не отстанет
На быстром андалузском скакуне.
Абен-Гамет прижимает руку к сердцу и кланяется.
Бланка
Я вашей проводницею однажды
Вы из Гренады родом? Вам приятно
Дворец султанов ваших посетить?
Хотела б вам я показать Альгамбру.
Хотите, — завтра мы поедем вместе?
Абен-Гамет (смотрит на нее с восторгом, кланяется)
Но что ж на свете может быть приятней, —
Клянусь пророком, — быть с тобою, Бланка!
Картина третья
Альгамбра. Львиный двор.
Абен-Гамет и Бланка.
Абен-Гамет
Когда бы ты, прекрасная, души
Моей утехами не напоила,
С какой печалью спрашивал бы я
Тебя, испанку, о жилищах этих!
Ах, это все воздвигнуто, чтоб быть
Убежищем для счастья наших предков,
А ныне здесь безмолвные руины!
Среди мозаик имя Боабдила
Начертано, я вижу. О султан мой!
Что сталося с тобою? Где найду я
Тебя в твоей, теперь немой, Альгамбре?
Закрывает глаза руками и плачет.
Бланка
О мавр, былые государи ваши
Или, верней, султаны ваших предков
Неблагодарны были.
Абен-Гамет
Что ж такое!
Они несчастны были!
Бланка
Посмотрите
Внимательно, Абен-Гамет, на этот
Фонтан: здесь головы Абенсерагов
Обезображенные пали. Пятна
Их крови мрамор все еще хранит.
Их Боабдил казнил, подозревая
В измене всех, за то, что лишь один
К его жене пылал любовью страстной.
Абен-Гамет склоняется и благоговейно целует следы крови своих предков. Поднимается.
Абен-Гамет
О Бланка! Я клянуся кровью этих
Отважных воинов, — любить я буду
Тебя так верно, преданно и страстно,
Как встарь любили жен Абенсераги.
Бланка (всплескивая руками и поднимая глаза к небу)
Вы любите меня? Но вы забыли,
Что вы — неверный, мавр, наш враг, а я —
Испанка, христианка.
Абен-Гамет
Бланка, слушай!
Люби меня! Клянусь, я буду верен…
Бланка (прерывая его)
Вы — враг Христа, вы истину отвергли,
Как я могу поверить вашим клятвам?
И вы уверены ли в том, что я
Вас полюбила? Кто же дал вам право
Со мной так говорить?
Абен-Гамет (пораженный)
Да, это верно,
Я — только раб твой; да, не избирала
Ты рыцарем своим меня.
Бланка
Оставь
Свое притворство, мавр; прочесть сумел ты
В моих глазах, что я тебя люблю,
И страсть моя к тебе превыше меры.
Не знала я, что можно так любить,
Что можно так тоской любви томиться!
И быстро так любовь закралась в душу,
Что не успела я огородиться
Ни размышленьем, ни святой молитвой.
Будь христианином, тогда ничто
Не помешает нам соединиться.
На край земли с тобой идти готова.
Когда дочь герцога де-Санта-Фе
С тобою говорит так откровенно,
Из этого поймешь ты, что она
И победить любовь свою сумеет,
И враг Христов не будет ей супругом.
Абен-Гамет (в порыве страсти схватывая руки Бланки, прижимая их к тюрбану и затем к сердцу)
Аллах велик, Абен-Гамет безмерно
Счастлив! О Магомет! Пусть только эта
Испанка твой святой закон познает,
И нас тогда ничто не разлучит.
Бланка
Ты богохульствуешь! Молчи, не надо!
Когда гляжу я на твою одежду,
На пестрый твой тюрбан, на эту саблю,
И слушаю, что тихо шепчет сердце,
Абенсерага: здесь идет он тихо
С прекрасною, несчастной Алфаимой.
Начертаны на мраморе фонтана
Арабские слова; но ваш язык
Мне непонятен; прочитай мне надпись
И объясни.
Абен-Гамет (читает)
Прекрасная принцесса,
В наряде многоценном здесь гуляя,
Так умножает чары красоты…
Бланка
Так умножает! Что же дальше?
Абен-Гамет
Едва видна. Конец ее изглажен.
Но о тебе она, моя султанша.
Таких госпож прекрасных не имели
Чертоги эти в дни их пышной славы,
Какую видят ныне их руины.
Послушай плеск ручья, седыми мхами
Похищенного;
