с ней разговаривает.
Ворожбинина. Господи помилуй! Да что с тобой, голубушка?
Львицын. Елизавета Николаевна не уважает моим просьбам. Я не заслужил ее доверия.
Лиза. Алексей Павлович предпочитает мне Марфушку.
Ворожбинин (посмеиваясь). Милые бранятся, только тешатся. То-то молодо, зелено.
Львицын. Как я обманулся в вас! Вы казались мне ангелом небесным, а на самом деле вы — пустая девушка с холодным сердцем.
Ворожбинина. Ах, Боже мой! За что вдруг такая немилость!
Лиза. Из-за дворовой девки такие гневные упреки! Так вот ваша любовь!
Львицын. Моя любовь не способна погаснуть, но я пламенно ненавижу деспотизм. Я должен подавить мою любовь и расстаться с вами. Вследствие разности наших понятий я не осмеливаюсь принять имя вашего супруга. С душевным прискорбием возвращаю вам обручальное кольцо и желаю вам совершенного счастья с другим, кто мыслит с вами сходно.
Возвращает Лизе кольцо. Лиза молчит.
Ворожбинин (гневно). За что же, милостивый государь мой, вы отвергаете вашу невесту?
Львицын. Отвергнут я. Елизавета Николаевна пренебрегла моими чувствами.
Ворожбинин. Непохвально, сударь, и чести вам не прибавляет. Напрасно дал я согласие человеку со столь свободными мыслями, понадеявшись на ваше позднейшее исправление. То-то огорчились бы ваши почтеннейшие родители, будь они в живых!
Ворожбинина (плача). Ах, батюшка Алексей Павлович, в чужие края вы ездили, у немцев добродетели обучались, то-то по-хорошему поступаете! За что нашу Лизаньку обидели?
Лиза (снимая с пальца кольцо). Когда вы так хотите, возьмите ваше кольцо и будьте счастливы с другой. На свете много есть девиц, прекраснее меня и добрее.
Львицын. Сердце мое разбито, я никого никогда уже не полюблю. Я Бога молю об одном, чтобы глаза души вашей открылись для невечернего света правды. (Кланяется и поспешно уходит.)
Ворожбинин. Вот и упражнялся в науках! Вот и ездил по чужим краям! Науки-то эти да поездки чужедальние до добра не доведут.
Лиза плачет.
Ворожбинина (лаская Лизу). Ты, Лизанька, не плачь, не кручинься, голубка, — полюбишь другого, еще милее тебе он будет, не будет учить да осуждать, как этот ферлакур.
Лиза (принужденно смеясь). Досадно мне, — я не от горя заплакала. Да вот я уже и не плачу вовсе. Вот видите, смеюсь. Я о Львицыне так же мало буду думать, как о прошлогоднем снеге.
Ворожбинин. Лизанька, не беспокойся об этом нимало, держись Панглосовой системы, — все, что ни делается, все к лучшему. Женишка мы тебе найдем на славу.
Лиза. Мне, право, папенька, смешно. Подумайте, из-за Марфушки он вздумал на меня сердиться. Я стала у него виновата, что она ослепла!
Ворожбинин. А где же он ее увидел?
Лиза. Мы сидели с ним на скамейке, а Марфушка брела в девичью, хотела побеседовать с подружками.
Ворожбинин. Зачем совалась, куда ее не звали?
Ворожбинина. Так надо наказать негодяйку построже! Эй, Степанида!
Лиза. Нет, маменька, на этот раз вы простите Марфушку. Ее сам Бог наказал, маменька.
Ворожбинина (растроганно). У нашей Лизаньки золотое сердечко.
Лиза. Маменька, он говорил, что кружевницы и вышивальщицы работают слишком много, что у них глаза красные.
Ворожбинина. Слушай его, он тебе наговорит. Что ж, их даром поить, кормить? У немцев, поди-ка, никто ничего не делает, у молочных рек на кисельных берегах сидят.
Лиза. Он говорит, что я не хочу быть им милостивой госпожой.
Ворожбинина. Да что ж мы, шкуру с них дерем, что ли?
Лиза. Чем же им здесь худо? Сидят в тепле и в покое, работа не тяжелая, не то что жать в поле рожь. Что же еще надобно сделать для них, чтобы стать милостивой госпожой?
Ворожбинин. Да не думай ты о нем, Лиза. О нас никто дурного слова не скажет, кого хочешь спроси.
Ворожбинина. Пойдем, Лизанька, к бабушке.
Лиза. Слушаю, маменька. Только позвольте мне сначала погулять одной с полчасика в саду.
Ворожбинина. Ну, погуляй, погуляй, Лизанька, а я пока пойду к маменьке. Надо ей сказать, посоветоваться.
Ворожбинин и Ворожбинина уходят.
Лиза (в окно девичьей). Довольно, девушки, работать. Теперь приданое не к спеху, раздумала я выходить замуж. Сойдите в сад, спойте мне песню.
Кружевницы выходят в сад, поют. С ними выходит Нянька. Лиза плачет.
Лиза. Подумай, нянечка, он говорил, что я — жестокая, тщеславная, суетная девушка. Какой он злой!
Нянька. Полно, Лизанька, что ты о нем все думаешь! И лучше жених найдется.
Лиза. Не надо мне лучше. Нянюшка, знаешь что, — я сяду за пяльцы, большое покрывало вышью, узор красивый, красивый, все розы, розы, алые, белые, пунцовые. Венки и гирлянды, узор из роз! Все сама вышью, все покрывало.
Нянька. Зачем тебе трудиться, Лизанька? Дай узор, девки вышьют.
Лиза. Сама вышью. Зачем, сама еще не знаю, но надо мне, надо над пяльцами согнуться, годы над узором сидеть. (Плачет.)
Нянька (лаская ее). Ласточка, касаточка, ненаглядная моя голубушка, Лизанька, душа, да кто Лизаньку обидит, не дай Бог тому человеку счастья, и пусть он…
Лиза (перебивая). Нет, нет, нянечка, не надо. Никому зла не хочу, а ему, моему милому, много, много счастья пусть пошлет Бог.
Когда девки кончили песню, Лиза вытирает слезы и подходит к девкам.
Лиза. Скажите, девушки, вам у нас разве худо живется?
Девки. Да что вы, барышня! Уж так ли хорошо! Сидишь себе в покое да поешь песенки, работа не тяжелая, не мужицкая, чистая работа, легкая.
Степанида. А барышня к нам ласковая да такая добрая!
Лиза (рыдая, падает на скамейку и кричит). Молчи, молчи, негодная! Я — злая, я, как змея подколодная, я у девок из очей свет пью! Господи Боже мой, сжалься надо мною, не разлучи меня навек с моим милым, научи меня быть милостивой госпожой!
Стоны и вопли ее все громче. Сбегаются девки, катается горошком горбатая шутиха, бежит встревоженная и плачущая Ворожбинина.
Действие четвертое
Картина первая
Прошло два с половиной года. Зима. Вечер. Обстановка первого действия. Столовая освещена, в гостиной темно. В столовой Калганов и два приживальщика пьют вино и беседуют. Калганов наливает себе часто, приживальщикам пореже.
Калганов. Ну, что, старички, жалко вам покойников?
Первый приживальщик. Царство им небесное, почтеннейшие были люди.
Второй. Почтеннейшие и добрейшие.
Калганов. У них был дом, как монастырь, а я люблю веселое житье.
Первый приживальщик. Николай Степаныч — великого ума был человек.
Второй (с уважением). Вольтерианец.
Калганов. А наливки хороши.
Второй приживальщик. Покойница Надежда Сергеевна хозяйка была отменная.
Первый. Как пошло и пошло: сперва бабушка Лизанькина скончалась, почтеннейшая Елизавета Павловна, потом осенью Николай Степаныч простудился на охоте и умер, а после него поболела немного Надежда Сергеевна и за супругом возлюбленным отправилась.
Второй. Одна осталась Лизанька наша. Двадцатый год идет, а замуж еще не вышла.
Калганов. И хорошо сделала. Муж какой еще попался бы, имение разорить бы мог. Лучше пусть мне, дяде и опекуну, передаст малость.
Первый приживальщик. А много женихов сваталось, все хорошие, подходящие по-своему.
Второй. Да Лизанька первого жениха забыть не могла. Николай Степаныч говаривал ей не однажды: «Смотри, невеста разборчивая, засидишься в девках, придется тогда идти за первого, кто посватается, за какого-нибудь колченого капитан-исправника».
Первый. Два раза по зимам в Москву возили, но и московские женихи блестящие не снискали ее расположения.
Калганов. Здесь я видел много пригожих дворовых и сенных девок и уже предвкушаю блаженство. В моей деревне я согнал изрядное количество пригожих девок в дворню, но здесь их больше. Люблю веселое житье! Порою летом поедешь по реке на лодке, возьмешь с собою голых девок. Иная с непривычки стыдится, лицо воротит от идущих по берегу, ослушаться, однако же, не смеет, знает, спуску не дам.
Приживальщики смеются.
Первый. Здесь к этому не привыкли. Николай Степаныч на девок и смотреть не изволили.
Калганов. И здесь привыкнут. Как опекун Лизеты, я здесь владыка и хозяин.
Входит Лиза в трауре, печальная, заплаканная.
Калганов. А вот и сама Лизеточка пришла — легка на помине. Садись, Лизета, к нам за стол, покушай да выпей наливки.
Лиза (садясь за стол). Я, дядюшка, не пью.
Калганов. Ты слушайся старших, Лизета. Не хочешь пить, так хотя пригубь. (Наливает ей вино.) Все тоскуешь о родителях да о своей покойной бабушке? Выпей за упокой их душ, печаль-то и пройдет.
Лиза плачет.
Калганов. Здесь все напоминает тебе, Лизета, о твоих покойных родителях, а девушке в твоем возрасте не следует предаваться меланхолии. Я придумал, как нам быть: ты для рассеяния скорби поезжай в другую деревню. Я провожу тебя, друг мой, в Ремницы и устрою там, а сам опять буду сюда, твое добро стеречь и прибытки тебе делать.
Лиза (почтительно, но твердо). Простите меня, дяденька, но этого дома, где скончались мои дорогие родители, и того места, где почивают их священные для меня останки, я не оставлю.
Калганов (стукнув по столу стаканом и сердито глядя на перепуганную Лизу). Ты еще молода, сударыня, чтобы со старшими спорить. Я твой дядя и попечитель, и ты будешь делать все то, что я тебе прикажу, без всяких разговоров.
Лиза (быстро оправясь от внезапного испуга, с усмешкой). Я, дяденька, буду оказывать вам должное повиновение, но только я и при покойнике папеньке делала то, что мне самой хотелось. Прикажите мне услужить вам чем-нибудь, я это сделаю охотно, а из этого моего дому выехать ни за что не хочу.
Калганов (грозно, побагровев от гнева). Больно ты бойка, Лизавета Николаевна, да мы и не таких норовистых объезжали. Иди-ка, сударыня, спать, да свечу не жечь понапрасну. У вас тут, сказывали мне, Вольтерами пахнет, а я Вольтерова духа недолюбливаю.
Лиза послушно встает из-за стола.
Лиза. Я повинуюсь вам, дядюшка, в пределах должного и потому не стану жечь свечи. Когда Лушка меня разденет, я тотчас погашу свечу. Спокойной ночи, дядя. Постель для вас приготовлена в папенькином кабинете. (Уходит.)
Калганов. Строптивая девица!
Первый приживальщик. С характером.
Второй. Покойники избаловали. Души в ней не чаяли.
Первый. Чуть что не по ней, нахмурит брови, всю родню сведет, как говорят здесь в деревне, — добра не жди. Такая своевольница!
Калганов. Я усмирю ее. Я принужу ее к повиновению. Завтра же, добром или неволей, я увезу ее, да и не в Ремницы, а в свою деревню, — там за ней лучше присмотрят. Что, старички, не пора ли вам спать?
Приживальщики кланяются и уходят. Калганов пьет. Проходя по неосвещенной гостиной, приживальщики ворчат.
Второй. Картежник, мот!
Первый. Как это дворянская опека назначила его Лизиным попечителем!
Второй. Вздорный человек. Своя деревушка запущена, крестьян утеснил.
Первый. Что-то я его здесь не видел.
Второй. Покойный Николай Степаныч не хотел с ним близко знаться по причине непорядочного образа жизни сего бравого вояки. Покойник, дай Бог ему царство небесное, непотребству с дворовыми девками даже и в молодые свои годы не предавался.
Первый. Может быть, Лизы постеснится.
Второй. Слышал, увезти отсюда хочет!
Первый. Как-то капитан с Лизой справится, если она упрется, не захочет ехать?
Второй. Да, будут стычки с ней. Она отсюда ни за что не поедет.
Первый. Заговорил с Лизой, как с капралом своей роты. Того и
