мужества спокойно слышать сатиру. Я не знаю, был ли когда отменен приказ Петра I: «За составление сатиры сочинитель ее будет подвергнут злейшим истязаниям». Но главное не здесь: просто русский писатель, за малыми исключениями, всегда был уже слишком по-русски добродушен и мягкотел. В этом Сологуб, к счастью, не русский: он умеет, когда надо, стать сталью, блестящей, беспощадной.

Европейское у Сологуба – не только в его сатире, весь его стиль закален европейским закалом и гнется по-стальному. Без малейших следов надлома или трещины он выдерживает стовосьмидесятиградусный перегиб от каменнейшего, тяжелейшего быта – в фантастику, от земли, пропитанной запахом водки и щей – в землю Ойле. Тонкое и трудное искусство – к одной формуле привести и твердое, и газообразное состояние литературного материала, и фантастику, и быт – давно уже известно европейским мастерам; из русских прозаиков секрет этого сплава по-настоящему, может быть, знают только двое: Гоголь и Сологуб.

Слово приручено Сологубом настолько, что он позволяет себе даже игру с этой опасной стихией, он сгибает традиционный прямой стиль русской прозы. В «Мелком бесе», в «Навьих чарах», во многих своих рассказах он намеренно смешивает крепчайшую вытяжку бытового языка с приподнятым и изысканным языком романтика; в «Ваньке-ключнике и паже Жеане» эти диссонансы заострены еще больше и осложняются очаровательной игрой намеренных анахронизмов, в «Сказочках» – новый уклон: игра гиперболированным фольклором. Всей своей прозой Сологуб круто сворачивает с наезженных путей натурализма – бытового, языкового, психологического. И в стилистических исканиях новейшей русской прозы, в ее борьбе с традициями натурализма, в ее попытках перекинуть какой-то мостик на Запад – во всем этом, если вглядеться внимательно, мы увидим тень Сологуба. С Сологуба начинается новая глава русской прозы.

Если бы вместе с остротой и утонченностью европейской Сологуб ассимилировал и механическую опустошенную душу европейца, он не был бы тем Сологубом, который нам так близок. Но под строгим, выдержанным европейским платьем Сологуб сохранил безудержную русскую душу. Эта любовь, требующая все или ничего, эта нелепая, неизлечимая, прекрасная болезнь – болезнь не только Сологуба, не только Дон Кихота, не только Блока (Блок именно от этой болезни и умер) – это наша русская болезнь, morbus rossica. Этой именно болезнью больна лучшая часть нашей интеллигенции – и, к счастью, всегда будет больна. К счастью потому, что страна, в которой уже нет непримиримых, вечно неудовлетворенных, всегда беспокойных романтиков, в которой остались одни здоровые, одни Санхо-Пансы и Чичиковы, – раньше или позже обречена захрапеть под стеганым одеялом мещанства Быть может, только в огромном размахе русских степей, где будто еще недавно скакали не знающие никакой оседлости скифы, могла родиться эта русская болезнь. При всем своем внешнем европеизме Сологуб – от русских степей, по духу – он русский писатель куда больше, чем многие из его современников, например, Бальмонт или Брюсов. Жестокое время сотрет многих, но Сологуб – в русской литературе останется.

Комментарии

Творимая легенда*

Впервые – в альманахах издательства «Шиповник»: Навьи чары. Роман. Часть первая. Творимая легенда. СПб., 1907. Кн. 3; Навьи чары. Роман. Часть вторая. Капли крови. 1908. Кн. 7; Навьи чары. Роман. Часть третья. Королева Ортруда. 1909; сборники «Земля»: Дым и пепел. Роман. Сб. 10,11. М.: Московское книгоиздательство, 1912. Вторая и окончательная редакция романа с новым названием (вместо «Навьих чар» – «Творимая легенда»; четыре его части были сведены в три) появилась в изд.: Сологуб Ф. Собр. соч. СПб.: Сирин, 1913–1914. Т. 18, 19,20. Печ. поэтому изд. В тексте второго варианта изменения коснулись не только названия: в романе некоторые эпизоды сняты и написаны новые, произведены перемещения фрагментов глав. Как отмечает публикатор первого и пока единственного современного издания «Творимой легенды» А. И. Михайлов, «всем этим достигалась цель не только более упорядоченного и гармонического распределения материала, но и большего прояснения основной концепции романа. Да, собственно, и заменой заглавия она уже достаточно определилась в более оптимистическую сторону. „Навьими чарами“, несомненно, подчеркивалась мысль об активности „мертвых“, роковых, неподвластных человеку сил иного бытия. „Творимая легенда“ же в качестве основной действующей силы предполагает уже только самого человека. Все герои романа участвуют в творчестве легенды. Одни своей красотой и добротой, другие просто красотой без доброты, третьи своими преступными наклонностями, заключенной в них силой зла, четвертые своими несчастьями и почти все своей любовью, страданием и мечтой. А над всеми ими возвышается подлинный демиург этого огромного мира, созидаемого творческой силой духа, – сам автор» (М.: Современник, 1991. С. 566).

Прочитав еще только первую часть романа, М. А. Волошин решительно заявил: «Сологуб остается совершеннейшим мастером прозы среди декадентов» (Волошин М. Леонид Андреев и Феодор Сологуб // Газ. «Русь». 1907.19 дек. № 340). Эта статья Волошина и его же вторая «Похвала моралистам» (Русь. 1908. 9 апр. № 99) открыли серию публикаций критиков, которые вслед за ним провели сопоставительный, параллельный анализ творческих методов двух крупнейших художников начала века – символиста Сологуба и экспрессиониста Андреева, отдавая предпочтение новаторству первого: см. статьи Вл. Кранихфельда в «Современном мире». 1908. № 1; В. Львова-Рогачевского в «Образовании». 1908. № 2; Л. Я. Гуревич в кн. 7 «Шиповника» и «Правде жизни». 1908.8 дек.; Е. Лундберга в «Заветах». 1914. № 2; В. Воровского в сб. «О веяниях времени». 1908; Р. В. Иванова-Разумника в кн. «О смысле жизни». СПб., 1908.

Часть первая. Капли крови

…тяжелые взоры пламенного Змия. – «Золотой», «пламенный», «горящий», «лютый» Змий – центральный и очень важный для понимания сологубовского символизма образ, встречающийся у него и в прозе, и в стихах (например, в стихотворениях «Змий, царящий над вселенною…», 1902; «Безумием окована земля…», 1902; «Восходит Змий горящий снова…», 1903). Анализируя только что прочитанную «Творимую легенду» (тогда еще первую часть «Навьих чар»), Волошин пишет: «Образцом символа может служить в романе Сологуба образ полуденного солнца, о котором он говорит везде как о злом, огненном Змие. <…> Этот образ служит одним из важнейших ключей ко всему творчеству Сологуба» (Русь. 1907. 19 дек. № 340. См. в нашем изд. «Приложение»).

Туника – древнеримская одежда, белая рубаха с короткими рукавами.

Курослеп – народное название некоторых травянистых растений с желтыми цветками.

С. П. Донник – растение из семейства бобовых с сильным своеобразным ароматом.

…поцелуи злого Дракона, катящегося в жарком небе… – Дракон – из постоянных мифических персонажей в поэзии Сологуба («Я любви к тебе не знаю, // Злой и мстительный Дракон…», 1904). «Дракон – Мое дневное сердце, // Змея – ночная грусть Моя», – пишет Сологуб в стихотворении «Вячеславу Иванову» (1906).

Уайльд Оскар (1854–1900) – английский поэт, прозаик, драматург.

…дикий вид лесного зоя. – Зой (зоя) – зык, вопль, крик, шум, гул, голк, вой, визг, рык (В. И. Даль). Здесь, возможно, означает воплощенный образ лесного эха.

…изображения Божественного Отрока… – Предположительно, это Ангиной – любимец царя Адриана, утонувший в р. Нил в 130 г. н. э. В честь юноши божественной красоты был сооружен храм, изваяны статуи, основан г. Антинополь, отчеканены монеты.

Шарабан – открытый четырехколесный экипаж с поперечными сиденьями в несколько рядов.

Цезаропапизм – политическая система, при которой в одном лице соединяется глава государства и церкви (в Византии, в Ватикане).

…свирепый и мстительный Адонаи… – Адонаи (Адонай; «Господь мой») – одно из обозначений Бога в иудаизме, имя которого – Яхве (Ягве, Иегова) – не произносится вслух.

…золотою свирелью Аполлона. – В греческой мифологии олимпийский бог Аполлон был музыкантом, покровителем певцов, водителем муз (Мусаге-том); свою кифару он получил от Гермеса в обмен на коров. Аполлон жестоко наказывал тех, кто пытался состязаться с ним в музыке.

Обструкция – род протеста, метод борьбы, преимущественно парламентской, направленный на срыв заседания, собрания и т. п.

Идет Хам и грозит пожрать нашу культуру. – Хам – в библейской мифологии один из трех сыновей праведника Ноя, спасенный в ковчеге от потопа, но оказавшийся непочтительным к отцу, за что был им проклят. Нарицательный образ наглого, невоспитанного человека, готового на подлости. В начале XX в. философы и публицисты называли ожидаемые социальные потрясения в России «приходом Великого Хама». «Одного бойтесь, – предупреждал Мережковский, – рабства и худшего из всех рабств – мещанства и худшего из всех мещанств – хамства, ибо воцарившийся раб и есть хам, а воцарившийся хам и есть черт – уже не старый, фантастический, а новый, реальный черт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам» (Мережковский Д. С. Грядущий Хам // Полярная звезда. 1905. № 1).

Смердяков – персонаж романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».

…к этому блузнику… – Блузники (разг., пренебрежительное о носящих блузу, цветную рабочую рубашку) – ремесленники, рабочие.

Конституционалисты – поддерживающие программу конституционно-демократической (кадетской) партии, называвшейся также «партией народной свободы». Кадеты и их лидеры П. Н. Милюков, А. И. Шингарев, В. Д. Набоков своей целью провозгласили установление конституционно-парламентской монархии и демократической свободы, принудительное отчуждение помещичьих земель за выкуп, законодательное решение «рабочего вопроса».

Патриоты – здесь имеются в виду представители крайне правых организаций в России в 1905–1917 гг. «Союз русского народа», «Союз Михаила Архангела» и др., выступавших под лозунгами монархизма, великодержавного шовинизма и антисемитизма.

Афродита – в греческой мифологии богиня любви и красоты.

Курсистка – до 1917 г. слушательница Высших женских и других курсов; студентка.

Юнкер – в России до 1917 г. воспитанник военного (юнкерского) училища.

…как Егорий повелевает! – Егорий – Георгий Победоносец, один из самых почитаемых в России святых, объявленный покровителем Москвы.

Вестон – мужская верхняя одежда начала XX в. – черный однобортный пиджак, борта и обшлага которого обшиты тесьмой. Носили с жилетом и брюками в полоску.

Концессия – договор между предпринимателем и государством о сдаче в эксплуатацию природных богатств или хозяйственных объектов.

…с вакхическим упоением… – Вакх (лат. Бахус) – в античной мифологии одно из имен Диониса, греческого бога растительности, вина и веселья. В Древнем Риме в честь Вакха устраивались празднества – вакханалии (в Греции – Дионисии).

Эсдеки (с.-д.) – члены Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП).

Эсеры (с.-р.) – члены партии социалистов-революционеров (1901–1922).

Магометанство – ислам, одна из наиболее распространенных (наряду с христианством и буддизмом) религий.

Борис Годунов (ок. 1552–1605) – русский царь с 1598 г.

Октябристы – представители право-либеральной партии «Союз 17 октября», названной в честь манифеста 17 октября 1905 г., провозгласившего вступление России на путь конституционной монархии.

Уэльс – Герберт Джордж Уэллс (1866–1946) – английский классик научно-фантастической литературы.

Анчутка беспятый – в восточнославянской мифологии злой дух, одно из русских названий чертенят.

Иванова ночь – канун праздника Рождества Иоанна Крестителя, дня летнего солнцестояния – 24 июня. В ночь накануне Ивана Купалы совершаются купальские обряды: сбор трав