Скачать:PDFTXT
Собрание стихотворений. Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы

блеск луны на вражьих взорах,

Усы колючие и серый воротник.

Вот успокоился. Идёт. Сейчас он ляжет.

Но что пред смертью он мне скажет?

Осенняя могила

Осень холод привела.

Листья на землю опали,

Мгла в долинах залегла,

И в лесу нагие дали.

Долго бились и ушли,

Там, где брошена лопата,

Под бугром сырой земли,

Труп бельгийского солдата.

Безвременник луговой,

Распускает цвет лиловый

Стебель ломкий и нагой

Над могилою суровой.

Где-то плачет, плачет мать,

И жена в тоске унылой.

Не придут они сломать

Цвет, возникший над могилой.

Лихорадка окопов

Томителен жар лихорадки.

В окопах по горло вода.

Под пологом серой палатки

Приляжешь, – иная беда.

Предстанет вечерняя нежить

И станет обманчиво жить,

То сладкою негою нежить,

То горькой истомой томить.

Нет, лучше скорее в штыки бы,

Прогнать бы подальше врагов,

Проникнуть туда б, за изгибы

Врага укрывающих рвов.

Дождь и сон

Мы могучи и упрямы,

Враг упорен и могуч.

Как и он, копаем ямы

Под дождём из серых туч.

Так томительно сиденье

Здесь в окопах под горой!

Друг мой сладкий, сновиденье,

Посети меня порой,

Унеси от злобы бранной,

От полей, где льётся кровь,

В край весны благоуханной,

Где увенчана любовь!

Бред в окопах

Огоньки за огоньками

Золотыми мотыльками

Задрожали в мутной мгле.

Точно с неба угольками

Кто-то сеет…

Ты ошибся. Где ты видишь

Огоньки и угольки?

Это враг твой чары деет,

Враг твой ходит по земле

В несказанном, смутном виде,

Шорох ног его ты слышишь

На бессильных травах,

Шум протянутой руки.

Дольный воздух весь в отравах, –

Ты отравой вражьей дышишь.

В огне

Лежу я в холодном окопе.

  В какую-то цель

  Враг дальний торопит

    Шрапнель.

Сражаюсь упорно и смело,

  Врага не боюсь, –

  За правое дело,

    За Русь!

Внезапным пыланием света

  Пронизана твердь.

  Я знаю, что это –

    Ты, смерть.

Подобно грозящей комете,

  Ты мчишься ко мне

  В немеркнущем свете,

    В огне.

Мой подвиг окончивши яркий,

  Приму, наконец,

  Сверкающий, жаркий

    Венец.

Пылающий конь

  Там за рекою

  Грозный огонь.

Близко с грозой боевою

Мчится пылающий конь.

  В красной лампаде

  Красный огонь.

Что же молить о пощаде!

Близок пылающий конь.

  Грозные громы,

  Грозный огонь.

Вот, разрушающий домы,

Мчится пылающий конь.

  Блещет и льётся

  Красный огонь.

Сердце томительно бьётся, –

Близок пылающий конь.

Святой Георгий Победоносец

  Святой Георгий

  Победоносец

Идолам не поклонился,

Славу Господу воздал.

Злой правитель разъярился,

Палача с мечом призвал.

Меч тяжёлый раздробился,

И Георгий светел встал.

  Мечом тяжёлым

  Сражённый трижды,

  Воскрес трикраты

  Святой Георгий

  Победоносец!

Слёзы льёт народ в восторге,

Но тиран не вразумлён,

И в четвёртый раз Георгий

Умирает, поражён.

  Он Богом призван

  Для вечной жизни,

  Для вечной славы,

  Святой Георгий

  Победоносец!

И нетлением венчанный,

На горе небес стоит,

И на каждый подвиг бранный,

Ясно радуясь, глядит.

День победы, день желанный

Славным ратям он сулит,

  Святой Георгий

  Победоносец!

Восторги слёз

Вошла, вздыхая, в светлый храм,

Устало стала на колени.

Звучали царские ступени,

Синел отрадный фимиам.

Горели пред распятьем свечи,

И благостно глядел Христос.

Нe обещал он с милым встречи,

Но утешал восторгом слёз.

И Он терпел за раной рану,

И был безумными убит.

«Я биться головой не стану

О тихий холод тёмных плит!»

Стояла долго и молилась,

Склонившись у пронзённых ног.

Тоска в покорность претворилась:

«Да будет так, как хочет Бог!»

В лазарете

Вынес я дикую тряску

  Трудных дорог.

Сделали мне перевязку.

  Я изнемог.

Стены вокруг меня стали,

  С тьмою слиты,

Очи твои засияли, –

  Здесь, милосердная, ты.

В тихом забвении жизни,

  Зла и страстей,

Рад я вернуться к отчизне

  Вечной моей.

Но от меня заслоняя

  Муку и зной,

Тихой улыбкой сияя,

  Ты предо мной.

Тихо шепнула три слова:

  «Ты не умрёшь».

Сердце поверить готово

  В нежную ложь.

Генриетта

Генриетта, Генриетта!

Я зову.

Спряталась ли где-то

Ты в траву?

Стариков не видно,

Сад их нем,

Дом, – глядеть обидно! –

Кем разрушен, кем?

Генриетта, Генриетта,

Где же ты?

Помнишь это лето,

Как с тобою мы гуляли

В чистом поле и сбирали

Там цветы?

Где дорога

Вдаль вела,

У порога

Ты меня ждала,

Так светла и весела.

Генриетта, Генриетта,

Ты была легко одета,

В белый шёлк одета.

Жемчуг был на шее,

Но твоя краса

Жемчуга милее.

Ты беспечно улыбалась,

Звонко, звонко ты смеялась,

И в ту пору развевалась

За спиной твоя коса.

Ты любила быть простою,

Как весна,

Так светла душою,

Так ясна.

Мы играли,

Мы шутили,

Мы друг друга догоняли,

И ловили,

И сбирали

В это лето

Мы цветы.

Генриетта, Генриетта,

Где же ты?

Генриетта знала

Все дороги, все пути.

Где и как пройти,

Генриетта знала.

Ей пруссак сказал: «Веди!»

Генриетта побежала

Впереди,

Путь пруссакам указала

Под шрапнели,

На штыки,

Но убить успели

Генриетту пруссаки.

Генриетта, Генриетта,

Если есть у Бога лето,

Если есть у Бога рай,

Ты в раю играй.

Земля родная

Выбранные стихи

Земля, на которой мы родились, сладчайшая сердцам нашим родина, – и мы, на земле нашей рождённые, – между нами связь неистребимая. Родину даже изгнанник не забудет и в самой благополучной чужбине. Родная земля, какая она ни есть, она – моя. Она мила мне не потому, что хороша, а потому, что она – моя, родная, особенная, единственная. И если она убога, темна, если жить в ней трудно, – что ж! это – наше горе, наша тоска, но и тоска эта нам милее чужой радости, потому что в этой тоске – зов к подвигу, к живому деланию, к преображению жизни.

Вот настроения, которые владели мною, когда складывались стихи, собранные в этой книжке.

Федор Сологуб

«Земля докучная и злая…»

Земля докучная и злая,

Но всё же мне родная мать!

Люблю тебя, о мать немая,

Земля докучная и злая!

Как сладко землю обнимать,

К ней приникая в чарах мая!

Земля докучная и злая,

Но всё же мне родная мать!

«Я люблю мою тёмную землю…»

Я люблю мою тёмную землю,

И, в предчувствии вечной разлуки,

Не одну только радость приемлю,

Но, смиренно, и тяжкие муки.

Ничего не отвергну в созданьи, –

И во всём есть восторг и веселье,

Есть великая трезвость в мечтаньи,

И в обычности буйной – похмелье.

Преклоняюсь пред Духом Великим,

И с Отцом бытие моё слито,

И созданьем Его многоликим

От меня ли единство закрыто!

«Вы не умеете целовать мою землю…»

Вы не умеете целовать мою землю,

Не умеете слушать Мать Землю сырую,

Так, как я ей внемлю,

Так, как я её целую.

О, приникну, приникну всем телом

К святому материнскому телу,

В озареньи святом и белом

К последнему склонюсь пределу, –

Откуда вышли цветы и травы,

Откуда вышли и вы, сёстры и братья.

Только мои лобзанья чисты и правы,

Только мои святы объятья.

«Люблю моё молчанье…»

Люблю моё молчанье

В лесу во тьме ночей

И тихое качанье

Задумчивых ветвей.

Люблю росу ночную

В сырых моих лугах

И влагу полевую

При утренних лучах.

Люблю зарёю алой

Весёлый холодок,

И бледный, запоздалый

Рыбачий огонёк.

Тогда успокоенье

Нисходит на меня,

И что мне всё томленье

Пережитого дня!

Я всем земным простором

Блаженно замолчу

И многозвёздным взором

Весь мир мой охвачу.

Закроюсь я туманом

И волю дам мечтам,

И сказочным обманом

Раскинусь по полям.

«Восставил Бог меня из влажной глины…»

Восставил Бог меня из влажной глины,

  Но от земли не отделил.

Родные мне – вершины и долины,

  Как я себе, весь мир мне мил.

Когда гляжу на дальние дороги,

  Мне кажется, что я на них

Все чувствую колёса, камни, ноги,

  Как будто на руках моих.

Гляжу ли я на звонкие потоки, –

  Мне кажется, что это мне

Земля несёт живительные соки,

  Свои дары моей весне.

«Преодолел я дикий холод…»

Преодолел я дикий холод

Земных страданий и невзгод,

И снова непорочно молод,

Как в первозданный майский год.

Вернувшись к ясному смиренью,

Чужие лики вновь люблю,

И снова радуюсь творенью,

И всё цветущее хвалю.

Привет вам, небеса и воды,

Земля, движенье и следы,

И краткий, сладкий миг свободы,

И неустанные труды.

«Любите, люди, землю, – землю…»

Любите, люди, землю, – землю

В зелёной тайне влажных трав.

Веленью тайному я внемлю:

«Любите, люди, землю, – землю

И сладость всех её отрав!»

Земной и тёмный, всё приемлю.

Любите, люди, землю, – землю

В зелёной тайне влажных трав.

Гимны Родине

1

О Русь! В тоске изнемогая,

Тебе слагаю гимны я.

Милее нет на свете края,

   О родина моя!

Твоих равнин немые дали

Полны томительной печали,

Тоскою дышат небеса,

Среди болот, в бессильи хилом,

Цветком поникшим и унылым,

Восходит бледная краса.

Твои суровые просторы

Томят тоскующие взоры

И души, полные тоской.

Но и в отчаяньи есть сладость.

Тебе, отчизна, стон и радость,

И безнадёжность, и покой.

Милее нет на свете края,

О Русь, о родина моя.

Тебе, в тоске изнемогая,

   Слагаю гимны я.

2

Люблю я грусть твоих просторов,

Мой милый край, святая Русь.

Судьбы унылых приговоров

Я не боюсь и не стыжусь.

И все твои пути мне милы,

И пусть грозит безумный путь

И тьмой, и холодом могилы,

Я не хочу с него свернуть.

Не заклинаю духа злого,

И, как молитву наизусть,

Твержу всё те ж четыре слова:

«Какой простор! Какая грусть

3

Печалью, бессмертной печалью

Родимая дышит страна.

За далью, за синею далью

Земля весела и красна.

Свобода победы ликует

В чужой лучезарной дали,

Но русское сердце тоскует

Вдали от родимой земли.

В безумных, в напрасных томленьях

Томясь, как заклятая тень,

Тоскует о скудных селеньях,

О дыме родных деревень.

Наш Север

Где грустят леса дремливые,

Изнурённые морозами,

Есть долины молчаливые,

Зачарованные грозами.

Как чужда непосвящённому,

В сны мирские погружённому,

Их краса необычайная,

Неслучайная и тайная!

Смотрят ивы суковатые

На пустынный берег илистый.

Вот кувшинки, сном объятые,

Над рекой немой, извилистой.

Вот берёзки захирелые

Над болотною равниною.

Там, вдали, стеной несмелою

Бор с раздумьем и кручиною.

Как чужда непосвящённому,

В сны мирские погружённому,

Их краса необычайная,

Неслучайная и тайная!

Триолеты Северу

I

Вздыхает под ногами мох,

Дрожат берёзки нежно, томно,

Закрылся лес туманом скромно,

И только лес, и только мох,

И песнястон, и слововздох.

Землямираж, и небо тёмно.

О, милый лес! О, нежный мох!

Берёзки, трепетные томно!

II

Сердце дрогнуло от радости.

Снова север, снова дождь.

Снова нежен мох и тощ, –

И уныние до радости,

И томление до сладости,

И мечтанья тихих рощ,

И дрожит душа от радости, –

Милый север! Милый дождь!

III

Купол церкви, крест и небо,

И вокруг печаль полей, –

Что спокойней и светлей

Этой ясной жизни неба?

И скажи мне, друг мой, где бы

Возносилася святей

К благодатным тайнам неба

Сказка лёгкая полей!

«Один в полях моих иду…»

Один в полях моих иду.

Земля и я, и нет иного.

Всё первозданно-ясно снова.

Один в полях моих иду

Я, зажигающий звезду

В просторе неба голубого.

Один в полях моих иду.

Земля и я, и нет иного.

«Какая радость – по дорогам…»

Какая радость – по дорогам

Стопами голыми идти

И сумку лёгкую нести!

Какая радость – по дорогам,

В смиреньи благостном и строгом,

Стихи певучие плести!

Какая радость – по дорогам

Стопами голыми идти!

«Что может быть лучше дороги лесной…»

Что может быть лучше дороги лесной

В полуденной, нежно-спасающей мгле!

Свой дух притаился здесь в каждом стволе.

Что может быть лучше дороги лесной,

Особенно в полдень румяной весной,

Когда ещё холод таится в земле!

Что может быть лучше дороги лесной

В спасающей, милой, полуденной мгле!

«Путь мой трудный, путь мой длинный…»

Путь мой трудный, путь мой длинный.

Я один в стране пустынной,

Но услады есть в пути,

Улыбаюсь, забавляюсь,

Сам собою вдохновляюсь,

И не скучно мне идти.

Широки мои поляны,

И белы мои туманы,

И светла луна моя,

И поёт мне ветер вольный

Речью буйной, безглагольной

Про блаженство бытия.

«По жестоким путям бытия…»

По жестоким путям бытия

Я бреду, бесприютен и сир,

Но зато вся природа – моя,

Для меня наряжается мир.

Для меня в тайне вешних ночей,

Заливаясь, поют соловьи.

Как невольник, целует ручей

Запылённые ноги мои.

И светило надменное дня,

Золотые лучи до земли

Предо мною покорно склоня,

Рассыпает их в серой пыли.

«Быть простым, одиноким…»

Быть простым, одиноким,

Навсегда, – иль надолго, – уйти от людей,

Любоваться лишь небом высоким,

Лепетание слушать ветвей,

Выходить на лесные дороги

Без казны золотой, без сапог,

Позабыв городские чертоги

И толпу надоедливых, тёмных тревог.

Но на всякой тропинке

Кто-нибудь да идёт

И в руках иль корзинке

Что-нибудь да несёт.

Всюду крики, ауканье, речи,

И ребячий бессмысленный смех,

И ненужные, глупые встречи,

И бренчанье ненужных потех.

И одежды веригам подобны,

И деньгами оттянут карман,

И голодные нищие злобны,

И в домах притаился обман.

О, пустынная радость!

О, безлюдье далёких равнин!

Тишины безмятежная сладость,

И внимающий – только один.

Милый брат мой, вздымающий крылья

Выше леса и туч,

Из отчизны тупого бессилья

Унеси меня, сладкою мукой измучь…

«О, жизнь моя без хлеба…»

О, жизнь моя без хлеба,

Зато и без тревог!

Иду. Смеётся небо,

Ликует в небе Бог.

Иду в широком поле,

В уныньи тёмных рощ,

На всей на вольной воле,

Хоть бледен я и тощ.

Цветут, благоухают

Кругом цветы в полях,

И тучки тихо тают

На ясных небесах.

Хоть мне ничто не мило,

Всё душу веселит.

Близка моя могила,

Но это не страшит.

Иду. Смеётся небо,

Ликует в небе Бог.

О, жизнь моя без хлеба,

Зато и без тревог!

«Иду я влажным лугом…»

Иду я влажным лугом.

Томят

Скачать:PDFTXT

Том 5. Литургия мне Сологуб читать, Том 5. Литургия мне Сологуб читать бесплатно, Том 5. Литургия мне Сологуб читать онлайн