восходящей любовью можно любить одно существо — вы не можете служить двум возлюбленным. Напротив, можно и нужно любить многих нисходящей любовью — у каждого хозяина много слуг, или, чтобы выразить это в еще более человеческих понятиях — нельзя иметь несколь–ких отцов, но каждый отец может иметь нескольких детей.
Эти избранники человечества составляют вселенскую иерархию. Это истинные предстоятели человечества. Во вселенском обществе они состав–ляют первый класс — класс совершенных. Смертные, женщины, которых они любят непосредственно, нисходящей любовью, и мужья этих женщин, которых они любят нисходящей любовью, составляют второй класс — класс посредников. Наконец, оставшиеся составляют тело верующих.
У каждого индивида есть своя специфическая функция в великом организме человечества.
Отсюда следует классификация общества по занятиям или призваниям (39). [12 классов: теурги, теософы, прорицатели, [лекари*] врачи, ученые, [литераторы*], художники, скотоводы*, купцы*, артисты*, земледельцы*, служители*, ремесленники*.]»4 главных класса: 1. священники, 2. писатели, 3. купцы и ремесленники, 4. земледельцы. Во всех этих профессиях и ступенях существует различие характеров. Это различие, таким образом, дает нам третье основание для классифика–ции. В зависимости от различия этих характеров все человечество разде–ляется на расы, которые более или менее соответствуют пяти частям света;
расы делятся на ветви, те, в свою очередь, на национальные семьи, семьи на нации или народы, народы на провинциальные группы, провинции на кантоны, кантоны на деревни или приходы, приходы на семьи. (40)
Священники принадлежат к двум первым ступеням совершенства: пер–вейшие и совершенные составляют высшее духовенство, члены которого управляют расами, их ветвями, семьями народов, народами, большими провинциями (шесть вторичных уровней); принадлежащие ко второму уровню составляют низшее духовенство, которое управляет небольшими провинциями и приходами (два вторичных уровня)(42)
Осборн. Я открою большую тайну. Люди могут господствовать над силами природы, если только они решительно откажутся or всех земных целей.
Ты ясно, о друг мой, видишь все, что нужно для этого. Ты должен стараться одолеть Димиурга и себе, чтобы овладеть силой ею вне себя
Примечания
10. Квадратные скобки — в рукописи.
11. На полях рукописи — авторская пагинация: «2f»
12.Фраза не окончена. В предыдущих двух абзацах — прямые скобки подлинника, вероятно означающие удаление этих сегментов из текста.
13. сверх-бытие или более-чем-бытие
14.Ум, Логос (др.-греч.)
15. душа мира (лаг.)
16. Квадратные скобки — в рукописи
17. На полях рукописи — авторская пагинация: 3 f
18. Материя — это воля, всякая воля предполагает волящий субъект. Здесь субъектом является начало как дух. Оно чувствует в себе жажду бытия и отличает себя от этой жажды, как того, кто ею обладает. Оно чувствует, что она eсть в нем, но, однако, будучи им самим, простирается вовне его и является началом другого. (прим. автора)
19. представление (нем.)
20. В этом месте рукопись прерывается автоматическим письмом: «[София: Думай обо мне. Я рожусь <в> апреле <1 >878. София + ] »
21. Квадратные скобки — подлинника.
22. На полях — набросок женского профиля и автоматическое письмо по-русски: «София. Я родилась».
23. Дух,имеющий силу в нас, и творящий (лат.)
24. трансцендентальное Я (нем.)
25. похищение души (лаг.)
26. русский перевод термина дан В. Соловьевым.
28. в рукописи-по-русски.
29. в рукописи — по-русски.
30. На полях рукописи — авторская пагинация: «5 f»
31. Заключенное в квадратные скобки в рукописи вычеркнуто (прим. переводчика)
32. На полях рукописи: «Первоначальная культура, которая содержала в зародыше индийскую, романскую и еврейскую культуры, -это культура египетская.» (прим.ав-тора)
33. На полях рукописи — авторская пагинация: «6 f»
34. На полях рукописи: «Первая позиция: внутреннее содержание мира интеллиги-бельного и мира чувственного, служащее основой божественному миру. Вторая пози-ция: разделение двух миров и выделение божественного мира. Третья позиция: дейст-вительное и реальное воссоединение двух миров, служащее материальной основой божесгиенному миру, или 1. Бог в своей духовности. 2. Бог материализующийся. 3. Бог материализовавшийся.»
35. На полях рукописи — авторская пагинация: «7 f».
36. интеллектуальная любовь к Богу (лат.)
37. Текст рукописи, начиная со слов «природу любовью реальной…» до слов «…при-родной или половой», написан слитно (примечание переводчика).
38. На полях рукописи — авторская пагинация: «8 f»
39. В этом заключается великий иерархический принцип, (прим. В. С.)
40. Эта классификация в тексте зачеркнута. Слова, отмеченные звездочками, напи-саны в рукописи по-русски. (примечание переводчика)
41. На полях рукописи: «Подразумевается само собою, что половая любовь (в своем совершенстве) исключает плотское совокупление внастоящей форме, а через это и материальное продолжение рода, хотя телесное единство всегда должно быть необхо-димо для совершенного единства, как реализации единства духовного.»
42. На полях рукописи по-русски:
Bocток
Сев<ерная> Африка, Зап<адная> Азия, Индия
Романск<ий> запад, Германский, Англо-Саксонский.
Южное славянство, Западное сл<авянство>, Восточн<ое> слав<янство>
Египет, Мавритания, Абиссиния
Туран и Иран, Малая Азия и Сирия, Арави
Южная Индия, Северозап<адная> Индия, Северовосточ<ная> Индия, Италия,
Исп<ания> с Португ<алией>, Франция.
Южная Германия, Северная Германия, Скандинавия,
Великобритания, Южн<ые> Штаты, Сев<ерные> Штаты.
Греция, Болгария, Сербия.
Венгрия, Польша, Чехия.
Малая и Белая Русь, Восточная Россия, Великороссия и т.д. и т.д. и т.д.
Данная запись сделана автоматическим письмом по-русски, на отдельном листе. В конце — четыре раза записано слово «Руттъ».
Работы по эстетике
Красота в природе
С 60 Избранные произведения. Серия»Выдающиеся мыслители». Ростов–на–Дону:»Феникс», 1998. – 276–332 с.
Красота спасет мир.
Странно кажется возлагать на красоту спасение мира, когда приходится спасать саму красоту от художественных и критических опытов, старающихся заменить идеально–прекрасное реально–безобразным. Но если не смущаться грубыми, а иногда и совсем нелепыми выражениями новейшего эстетического реализма (и утилитаризма), а вникнуть в существенный смысл его требований, то в них именно и окажется безотчетное и противоречивое, но тем более дорогое признание за красотою мирового значения: ее кажущиеся гонители усвояют ей как раз эту самую задачу спасать мир. Чистое искусство, или искусство для искусства, отвергается, как праздная забава; идеальная красота презирается, как произвольная и пустая прикраса действительности. Значит, требуется, чтобы настоящее художество было важным делом, значит, признается за истинною красотою способность глубоко и сильно воздействовать на реальный мир. Освободивши требования новых эстетиков (реалистов и утилитаристов) от логических противоречий, в которые они обыкновенно запутываются, и сводя эти требования к одному, мы получим такую формулу: эстетически прекрасное должно вести к реальному улучшению действительности. Требование вполне справедливое; и, вообще говоря, от него никогда не отказывалось и идеальное искусство, его признавали и старые эстетики. Так, например, древняя трагедия, по объяснению Аристотеля (в его»Поэтике»), должна была производить действительное улучшение души человеческой чрез ее очищение (###). Подобное же реально–нравственное действие приписывает Платон (в»Республике») некоторым родам музыки и лирики, укрепляющим мужественный дух. С другой стороны, художественная пластика помимо своего эстетического влияния на душу представляет еще хотя весьма незначительное, поверхностное и частичное, но все‑таки реальное, прямое и пребывающее воздействие на внешнюю вещественную природу – на материал, из которого это искусство создает свои произведения. Прекрасная статуя по отношению к простому куску мрамора есть бесспорно новый реальный предмет, и притом лучший, более совершенный (в объективном смысле), как более сложный и вместе с тем более обособленный. Если в этом случае улучшающее действие художества на материальный предмет имеет характер чисто внешний, нисколько не изменяющий существенных свойств самой вещи, то нет, однако, никаких оснований утверждать, что такой поверхностный образ действия должен непременно принадлежать искусству вообще всегда и во всех его видах. Напротив, мы имеем полное право думать, что воздействие художества как на природу вещей, так и на душу человеческую допускает различные степени, может быть более или менее глубоким и сильным.
Но во всяком случае, как бы слабо ни было это двоякое действие художника, он все‑таки производит некоторые новые предметы и состояния, некоторую новую прекрасную действительность, которой без него вовсе бы не было. Эта прекрасная действительность или эта осуществленная красота составляет лишь весьма незначительную и немощную часть всей нашей далеко не прекрасной действительности. В человеческой жизни художественная красота есть только символ лучшей надежды, минутная радуга на темном фоне нашего хаотического существования. Против этой‑то недостаточности художественной красоты, против этого поверхностного ее характера и восстают противники чистого искусства. Они отвергают его не за то, что оно слишком возвышенно, а за то, что оно не довольно реально, т. е. оно не в состоянии овладеть всею нашею действительностью, преобразовать ее, сделать всецело прекрасною. Быть может, сами не ясно это сознавая, они требуют от искусства гораздо большего, чем то, что оно до сих пор давало и дает. В этом они правы, ибо ограниченность наличного художественного творчества, эта призрачность идеальной красоты, выражает только несовершенную степень в развитии человеческого искусства, а никак не вытекает из самой его сущности. Было бы явною ошибкой считать существующие ныне способы и пределы художественного действия за окончательные и безусловно обязательные. Как и все человеческое, художество есть текущее явление, и, быть может, в наших руках только отрывочные начатки истинного искусства. Пускай сама красота неизменна; но объем и сила ее осуществления в виде прекрасной действительности имеют множество степеней, и нет никакого основания для мыслящего духа окончательно останавливаться на той ступени, которой мы не успели достигнуть в настоящую историческую минуту, хотя бы эта минута и продолжалась уже тысячелетия.
Имея в виду философскую теорию красоты и искусства, следует помнить, что всякая такая теория, объясняя свой предмет в его настоящем виде, должна открывать для него широкие горизонты будущего. Бесплодна та теория, которая только подмечает и обобщает в отвлеченных формулах фактическую связь явлений: это – простая эмпирия, лишь одною степенью возвышающаяся над мудростью народных примет. Истинно философская теория, понимая смысл факта, т. е. его соотношение со всем, что ему сродно, тем самым связывает этот факт с неопределенно восходящим рядом новых фактов, и, какою бы смелою ни казалась нам такая теория, в ней нет ничего произвольного и фантастического, если только ее широкие построения основаны на подлинной сущности предмета, открытой разумом в данном явлении или фазе этого предмета. Ибо сущность его необходимо больше и глубже данного явления, и, следовательно, по необходимости же она есть источник новых явлений, все более и более ее выражающих или осуществляющих.
Но во всяком случае сущность красоты должна быть прежде всего понята в ее действительных наличных явлениях. Из двух областей прекрасных явлений, природы и искусства, мы начнем с той, которая шире по объему, проще по содержанию и естественно (в порядке бытия) предшествует другой. Эстетика природы даст нам необходимые основания для философии искусства.
I
Алмаз, т. е. кристаллизованный углерод, по химическому составу своему есть то же самое, что обыкновенный уголь. Несомненно также, что пение соловья и неистовые крики влюбленного кота, по психофизиологической основе своей, суть одно и то же, именно звуковое выражение усиленного полового инстинкта. Но алмаз красив и дорого ценится за свою красоту, тогда как и самый невзыскательный дикарь вряд ли захочет употребить кусок угля в виде украшения. И между тем как соловьиное
