aux Antonins. Paris, 1874, t. II, pp. 90, 91.
39
Ibidem, 91—92.
40
Digesta. I, 1, 4.
41
«Сам Бог, – говорит Пруденций, – покорил все народы римлянам, чтобы уготовать пути Христу».
42
Эта система была, как читатели увидят во втором выпуске «Нац. вопр.», «открыта» за двенадцать лет до того одним малоизвестным немецким историком.
43
Р. и Е., с. 107.
44
Ib. passim.
45
Р. и Е., с. 90.
46
Р. и Е., с. 91.
47
Так сказать (фр.).
48
Р. и Е., с. 94.
49
«Ces trois divisions (l’aram?en, le chanan?en et l’arabe) sont moins celles de trois langues distinctes que de trois ?ges d’une m?me langue, de trois phases par lesquelles a pass? le langage s?mitique, sans jamais perdre le caractere primitif de son identit?» («Эти три подразделения (арамейский, ханаанейский и арабский) суть не столько три различных языка, сколько три фазы, чрез которые проходил, не теряя своей изначальной идентичности, язык семитический…» (фр.).) (Ernest Renan. «Histoire g?n?rale et syst?me compar? des langues s?mitiques». Paris, 1885, tome I, p. 97—98). И далее, доказывая, что арамейский, еврейский и даже арабский диалекты переходили друг в друга в живом говоре и могут быть точно разграничены только в книжном языке, Ренан замечает: «tant il est vrai que, dans un sens g?n?ral, il n’y a r?ellement qu’une seule langue s?mitique» («Так что, в самом общем смысле, это воистину – единый семитический язык» (фр.).) (ibid., p. 133—134).
50
«La langue des inscriptions ph?niciennes, – говорит Ренан, – est presque de l’h?breu pur» (ibid., 179, также 184, 186).
51
Насколько сильным признается участие несемитических (аккадийских и арийских) начал в образовании ассиро-вавилонской культуры, можно видеть, например, из следующего утверждения Ренана: «L’opinion, qui regarde les empires de Ninive et de Babylone comme s?mitiques, ne peut gu?re ?tre soutenue que par des personnes ?trang?res aux ?tudes s?mitiques» («Мнение, усматривающее в империях Ниневии и Вавилона империи семитические, может поддерживаться лишь лицами, чуждыми семитологии» (фр.).) (ibid., p. 63).
52
Аналогии между этими двумя религиями имеют лишь самый общий и неопределенный характер. Во всяком случае, финикийская религия гораздо ближе к египетской, нежели к халдейской.
53
Р. и Е., с. 119.
54
Р. и Е., с. 81.
55
Ibid.
56
Р. и Е., с. 105.
57
Р. и Е., с. 94.
58
Р. и Е., с. 96.
59
Ibid.
60
Р. и Е., с. 504.
61
Ссылка на чудесный характер христианского откровения была бы здесь совершенно неуместна. Во-первых, никто из верующих в чудесное происхождение христианства не отнимает у него при этом характера культурно-исторического явления, подчиненного условиям времени и национальной среды. Во-вторых, чудеса ветхозаветного откровения не мешают же Данилевскому видеть в этой религии культурно-историческую основу (и притом единственную) еврейского племени. Наконец, в-третьих, никак уже нельзя отстранить факт передачи еврейского религиозного начала через мусульманство народами арабского, мавританского и тюркского племен, для которых это начало стало также главною образовательною основою всей их культуры, а не «почвенным удобрением» только. Мусульманство не есть сверхъестественное откровение, и существенная связь между ним и еврейством не может быть обойдена как чудесное явление.
62
Р. и Е., с. 97—98.
63
Индусов-мусульман насчитывается теперь около пятидесяти миллионов.
64
Заметим для точности, что, не сказавши ни слова о буддизме в его настоящем значении международной и даже междуплеменной религии, наш автор упоминает один раз вскользь о местном значении буддизма для Индии (с. 116): «Цивилизационный период Индии начинается, кажется, с буддийского движения».
65
Р. и Е., с. 212.
66
Р. и Е., с. 60.
67
Р. и Е., с. 209.
68
Р. и Е., с. 124.
69
Р. и Е., с. 125, 126.
70
Р. и Е., с. 127.
71
Р. и Е., с. 108.
72
Ibid.
73
Р. и Е., с. 132.
74
Р. и Е., с. 107.
75
Р. и Е., с. 108.
76
Р. и Е., с. 129.
77
См. выше.
78
Р. и Е., с. 160.
79
Получится ли в самом деле какое-нибудь определенное понятие о национальном характере немецкого ума, если сопоставить эту предполагаемую склонность к частному и эмпирическому с несомненным превосходством немцев в сфере самой общей рациональной философии? Да и в области точных наук при возведении научных знаний в степень общего рационального закона – из двух случаев в одном участвовали немцы.
80
Нужно страдать неисцелимым ослеплением, чтобы не замечать быстрого понижения научного уровня в России за последние годы. Разве возможно было тридцать или хотя бы пятнадцать лет тому назад, чтобы представители высшего научного образования издавали такие книги, как, напр., «Психология», профессора Владиславлева, или «О наказании в русском праве XVII века», профессора Сергеевского?!
81
Война всех против всех (лат.).
82
Один довольно обширный отрывок из этой части («О выражении ощущений») был потом напечатан в «Русском вестнике» и вполне подтверждает мое заключение.
83
Страхов Н. Борьба с Западом в русской литературе. Кн. I (изд. 2-е), с. 466.
84
Там же, с. 471—472.
85
Россия и Европа. Спб., 1888 (изд. 3-е), с. 300.
86
Там же, с. 324.
87
Там же, с. 325.
88
Там же, с. 474—475.
89
Все они появились за последнее время в различных периодических изданиях в России.
90
За все это время я напечатал только одну, небольшую и весьма умеренную, полемическую статейку в защиту своих философских взглядов, именно в самом начале моей литературной деятельности.
91
Церковь и государство. – Против графа Л. Толстого. – Беседа преосвященного Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского. С. – Петербург, 1888, с. 49, 50—52 и 55.
92
Разумеется, мы ставим раскольников на одну доску никак не с самою православною церковью как таковою, а единственно лишь с представляемою Никоном клерикальною партиею в высшем духовенстве. Вообще же, во всем этом рассуждении мы стоим исключительно на исторической, а никак не на богословской и канонической почве.
93
Нет ничего удивительного, что добрый, но простодушный и непроницательный Пальмер, к тому же лишь эпизодически знакомый с русскою историей, безмерно восхитился Никоном и его предприятием, в неудаче которого усмотрел гибель России (см. его огромный шеститомный труд «The Patriarch and the Tsar»). Менее понятно подобное увлечение со стороны русских писателей.
94
Как известно, старообрядчество распространялось исключительно в северной и восточной России, в пределах расселения великорусского племени. Бежавшие от гонений старообрядцы, основывая колонии на Украине (Стародубье, Ветка и т. д.), никогда не могли сделать своих поселений центром раскольничьей пропаганды. Малорусы (а также и белорусы) оказались безусловно недоступными для старообрядчества, которое вообще распространялось только там, где к русскому населению примешивался финский элемент; и чем гуще была эта примесь в данной местности, тем глубже укоренялось в ней старообрядчество (Беломорский и Олонецкий край, область средней Волги и нижней Оки и т. д.). Этот факт в связи с основным свойством староверчества – буквализмом, наводит на ту парадоксальную мысль, что единственное оригинальное у нас религиозное движение выросло не на русской, а на финской этнографической почве. В самом деле, то безусловное значение, которое староверы придают внешнему чину священнодействия и букве священных книг, независимо от всякого смысла, как нельзя более соответствует заклинательному, магическому характеру религии, который ни у какого племени не находится в такой сильной степени, как именно у финнов. Любопытно сопоставить с этим то обстоятельство, что традиционные родоначальники всякой магии, халдеи, были (по новейшим исследованиям) первоначально угро-финского происхождения (аккады и сумеры) и что язык древнейших священных памятников заклинательного искусства (аккадийские клинообразные надписи) представляет явное сродство с финскими наречиями (См. Lenormant. La Magie chez les Chaldeens et les origines accadiennes).
95
Греческое слово ???????? (умоперемена (греч.).) имеет и тот и другой смысл.
96
А. С. Хомяков. России.
97
И. С. Аксаков. «Пусть гибнет все, к чему сурово…»
98
Еще ближе к старой русской жизни оставалось большинство нашего купечества, которое И. Аксаков характеризует следующим образом: «Большая часть купцов так нравственно, по милости денег, самостоятельна, что сохранила бороды… Бороды, согласно древнерусскому направлению, презирая западное чувство чести, оставили себе на долю страх Божий. А так как Бог далеко, да и обряды и посты облегчают труд веры для человеческой натуры, то эти бороды, строго пост соблюдающие, – подлецы страшные». Когда Аксаков это писал, его славянофильские взгляды еще не сложились, но, конечно, он и потом не отказался бы от своего фактического свидетельства и не признал бы бесчестность добродетелью.
99
И. С. Аксаков, как видно из недавно изданной его переписки, пожертвовал своею служебного карьерою ради сохранения своих человеческих прав, которые, по его взгляду, имеют значение и для чиновника. Совершенно ясно, что в этом столкновении юного славянофила с бюрократиею сия последняя всецело стояла на почве истинно русских начал: смирения перед высшими, покорности начальству, чинопочитания, – тогда как будущему издателю «Руси», славянофилу, приходилось опираться исключительно на западные принципы: личной самостоятельности, человеческого достоинства и т. д.
100
Это отрицательное отношение особенно резко выражено в предисловии ко II тому сочинений Хомякова, написанном его учеником и безусловным последователем, Ю. Ф. Самариным.
101
Нет надобности распространяться о том, что самое обвинение католичества в рационализме основано на игре слов, и что если бы даже Хомякову принадлежала здесь честь первого изобретения, то эта честь была бы невелика. В своем настоящем и общепринятом смысле слово «рационализм» означает такую доктрину, которая считает разум человеческий самозаконным и самодовлеющим источником теоретических истин и практических правил и признает его за высшую, окончательно решающую инстанцию для всех вопросов знания и жизни. В других случаях сам Хомяков горячо нападал на католичество за то, что оно сводит все значение церкви к иерархическому авторитету, – два упрека, которые взаимно уничтожают друг друга, ибо разум и авторитет суть принципы прямо противоположные.
102
Появление полемических брошюр Хомякова вызвало в одном из наших духовных журналов сочувственную статью о «новой школе русского богословия». Очевидно, автор этой статьи хотел предварить будущее, но оказался плохим пророком. С тех пор прошло уже лет двадцать, а о научных трудах, вышедших из «школы» Хомякова, по-прежнему не слыхать.
103
В предыдущих очерках я считал излишним подробно излагать и разбирать славянофильские мнения, имея в виду критику славянофильства в известном труде А. Н. Пыпина («Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов»), с оценками и замечаниями которого я в большинстве случаев совершенно согласен. Переходя теперь к той эпохе, которую не захватывают «Характеристики» А. Н. Пыпина, я нашел нужным более подробно остановиться на некоторых пунктах.
104
Соч. Хомякова, том II, 1867 г., с. XVIII и XIX.
105
«Русский вестник», 1889, апрель, с. 143. Неизвестный автор говорит здесь не от себя, а лишь передает в сокращении следующее место из (печатавшейся по частям в том же «Русском вестнике») книги: «Михаил Никифорович Катков и его историческая заслуга. По документам и личным воспоминаниям Н. А. Любимова». СПб., 1889, с. 186: «Занятое войною, правительство стало меньше заниматься внутренними делами. Это возбудило в кружке Кошелева, по словам его, самые отрадные чувствования. „Казалось, – пишет он, – что из томительной мрачной темницы мы как будто выходили если не на свет Божий, то, по крайней мере, в преддверие к тому, где уже чувствуется освежающий воздух. Высадка союзников в Крыму в 1854 г., последовавшие затем сражения при Альме и Инкермане, обложение Севастополя не слишком нас огорчали, так как мы были убеждены,
