что она вела человека к наилучшей цели — к духовному возрождению, к высшему и единственно достойному его благу; а во-вторых, мы должны признать ее разумною, потому что этой наилучшей цели она достигла простейшим и легчайшим в данном положении, т. е. наилучшим способом {28}. Судьба не есть произвол человека, но она не может управлять человеческою жизнью без участия собственной воли человека, а при данном состоянии воли этого человека то, что с ним произошло, должно было произойти и есть самое лучшее из того, что вообще могло бы с ним произойти, т. е. кажется возможным.
Природа судьбы вообще и, следовательно, судьба всякого человеческого существа не объясняется вполне тем, что мы видим в судьбе такого особенного человека, как Пушкин: нельзя химический анализ Нарзана принимать всецело за анализ всякой воды. Как в Нарзане есть то, чего нет ни в какой другой воде, так, с другой стороны, для полного отчета о составе нашей невской воды приходится принимать во внимание такие осложнения, каких не найдется ни в Нарзане, ни в каком-либо другом целебном источнике. Но все-таки мы, наверно, найдем и в Неве, и в Нарзане, и во
203
всякой другой воде основные вещества — водород и кислород,- без них никакой воды не бывает. При всей своей особенности судьба Пушкина показывает нам — лишь с большею яркостью — те основные черты, которые мы отыщем, если захотим и сумеем искать, во всякой человеческой судьбе, как бы она ни была осложнена или, напротив, упрощена. Судьба вообще не есть простая стихия, она разлагается на два элемента: высшее добро и высший разум, и присущая ей необходимость есть преодолевающая сила разумно-нравственного порядка, независимого от нас по существу, но воплощающегося в нашей жизни только чрез нашу собственную волю. А если так, то я думаю, что темное слово «судьба» лучше нам будет заменить ясным и определенным выражением — провидение божие.
204
КОММЕНТАРИИ: СУДЬБА ПУШКИНА
Впервые (с сокращениями) напечатана в «Вестнике Европы», 1897, No 9, с. 131-156. В настоящем издании печатается полностью по изд.: Соловьев В. С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 9. С. 33-60.
Для Соловьева статья была естественным развитием давних размышлений об основах христианской этики, о личной нравственной ответственности человека. В данном аспекте к пушкинской теме он обратился в 1896 г. в статье «Памяти императора Николая 1», где, в полном противоречии с передовой общественной традицией (равно как и с заветами отца), утверждал, что в Николае I «таилось ясное понимание высшей правды и христианского идеала, поднимавшее его над уровнем не только тогдашнего, но и теперешнего сознания. Не перед одною же внешнею силой преклонился гений Пушкина и не одна грандиозность привязала к государю сердце поэта!..» Соловьев особо останавливается на мотивах «прощения», которое царь дал умирающему поэту. Пушкин, полагал Соловьев, дрался на дуэли, не сдержав честного слова, данного императору: «Если бы Пушкин исполнил данное им слово, Россия не потеряла бы своей лучшей славы и великодушному государю не пришлось бы оплакивать вместе с гибелью поэта и свое рыцарское доверие к человеку. Было здесь, что прощать, и есть в этом деле, за что помянуть вечною памятью императора Николая I!» (VII, 377 378).
В том же 1896 г. Соловьев опубликовал статью «Нравственная организация человечества» (Вопросы философии и психологии, 1896. М» 34 (4)), которая составила затем XIX главу «Оправдания добра». Здесь он дал высочайшую оценку роли Пушкина в развитии русского национального сознания: «Россия решительно подтвердила свое исповедание христиан
398
ского универсализма, когда в самую важную и славную эпоху своей новой истории окончательно вышла из национальной замкнутости и явила себя живым членом международного целого. И только тогда раскрылась и национальная сила России в том, что до сих пор более всего значительно и ценно у нас не только для нас самих, но и для других народов: на мощном стволе «оевропеившейся» Петровской государственности вырос прекрасный цвет нашей глубокой, задумчивой и нежной поэзии. Русский универсализм — который так не похож на космополитизм, как язык апостолов на волапюк,- связан с именами Петра Великого и Пушкина: пусть же назовут другие, равные этим национальные русские имена!» (VIII, 467-468),
Статья «Судьба Пушкина» была воспринята русской общественностью как задевающая память поэта и вызвала немало печатных возражений. В самом «Вестнике Европы» против нее выступил А. Ф. Кони (Кони А. Ф. Нравственный облик Пушкина // Вестник Европы. 1899. No 10) Соловьев чувствовал себя уязвленным критическими отзывами, но прямо на них не отвечал. О статье Кони он писал Стасюлевичу: «…всякий печатный ответ на нее был бы перенесением личных чувств и страстей на литературу,- чего я не одобряю». Тогда, в октябре 1899 г., он работал над статьей о пушкинской поэзии и сообщал Стасюлевичу: «Мне совершенно необходимо будет коснуться вначале немногими словами и «Судьбы Пушкина», т. к. иначе мое неограниченное восхваление его поэзии может показаться (по необязательности логики для читателей) некоторою ретракцией моего прежнего взгляда на его характер и образ действий; что мое суждение об этом вовсе не относится к поэзии, никто ведь сам собой не примет во внимание… Я остаюсь при своем прежнем взгляде, как никем не опровергнутом» (Письма, 4, 81).
{1} Последняя строфа стихотворения Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» (1892).
{2} Из стихотворения «К***» («Я помню чудное мгновенье…») (1825).
{3} Неточная цитата из письма Пушкина А. Н. Вульфу от 7 мая 1826 г.
{4} Соловьев полностью приводит стихотворение «Когда твои младые лета…» (1829).
{5} Из стихотворения «Герой» (1830).
{6} Герой одноименной трагедии Шекспира (1607 -1609).
{7} Первая строка стихотворения «Поэт» (1827).
{8} Имеется в виду сонет «Мадонна» (1830).
{9} Соловьев приводит строки из стихотворений «В часы забав иль праздной скуки…» (1830), «Когда б не смутное влеченье…» (1833), «19 октября» (1825). Для обоснования своей мысли он не обращает внимания на время их написания.
{10} Иерусалимский патриарх Софроний (умер в 641 или 644 г.) был дружен с агиографом Иоанном Мосхом, автором «Лимонара», сборника жизнеописаний первых христианских подвижников.
{11} Гивеониты — жители города Гивы, известные своей нечестивостью
399
(напр., Ос. 9,9; 10, 9); Анания с женой Сапфирой (Деян. 5, 1 -10) утаили деньги от апостолов, за что были наказаны; Симон — волхв (I в.), основатель гностически секты симониан, признанный раннехристианскими богословами родоначальником всех церковных ересей; Валентин (II в.) выдающийся гностический философ; монофелитство — ересь, сложившаяся в Византии VII в. (учение о двух природах, но одной воли и энергии у Христа).
{12} Из стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»
{13} Строфа X шестой главы «Евгения Онегина».
{14} Из сонета «Поэту» (1830).
{15} Из «Полтавы», песнь первая.
{16} Далее до конца раздела следуют строки, отсутствующие в тексте «Вестника Европы».
{17} Начало фразы в «Вестнике Европы» читалось: «Но, помимо случаев личного раздражения, в которых виноват был сам Пушкин, его не ценили…»
{18} Далее до конца абзаца текст в «Вестнике Европы» опущен.
{19} «Эпиграмма» (1821) направлена против издателя «Вестника Европы» М. Т. Каченовского.
{20} Стихотворение «На выздоровление Лукулла» (1835) своим появлением обязано именно публичной деятельности С. С. Уварова.
{21} Строки стихотворения «Поэт и толпа» (1828). У Пушкина: «Во градах…».
{22} Ключевая мысль Соловьева, вызвавшая почти всеобщее возмущение. Соловьева не удовлетворяла версия «духовного рикошета», он настаивал на буквальном понимании своих слов и был недоволен статьей С. М. Лукьянова, где опровергалось его утверждение.- См.: Лукьянов С. М. О последних днях жизни и смерти А. С. Пушкина с медицинской точки зрения // Известия Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук. 1899. Т. 4. Кн. 3.; О н ж е. О Вл. С. Соловьеве в его молодые годы. Кн. 1. С. 134-135.
{23} Ниже Соловьев цитирует известное письмо В. А. Жуковского С. Л. Пушкину от 15 февраля 1837 г. и письмо П. А. Вяземского к А. Я. Булгакову от 5 февраля 1837 г.
{24} Строфа XXXIII шестой главы «Евгения Онегина».
{25} «Пророк» относится к 1826 г., «Отцы пустынники и жены непорочны…» — к 1836 г.; шестая глава «Евгения Онегина» написана в 1826 г. Вероятно, Соловьев отнес «Пророка» к более позднему периоду творчества Пушкина.
{26} В «Вестнике Европы» два последних слова заменены словом «ей».
