замысел — и не может (не может ли?) ему помешать. Посмертная пытка ему — а мне земное соревнование.
— (после прогулки по горам лунной ночью) Расстраиваюсь, что медленно работа идёт. А потом думаю: а умер бы в 1954? а арестовали бы в 1965 да закатали бы на десятку? Что бы был я, что бы сделал? Ничто. Бога благодарить.
2 марта
Получилось три главы воображаемой встречи Парвус-Ленин. Материала изобилие, и кажется мне: это действительно один из важнейших ключей к пониманию нашей революции, обойти нельзя, сокращать нельзя. Как ни вычерпывай Парвуса — он остаётся загадкой. Он, конечно, гораздо больше, чем искренний социалист: он — несравненный ненавистник России.
Но — фантастическая форма диалога и перебивчивость, которыми я хотел скрыть свою насильственную ретроспекцию (1915-й впирается в 1916-й) — не удались, просто — по моей любви к последовательному порядку. Фантастика свелась к лёгким декорациям, которые автор ненастойчиво ставит и убирает на виду у зрителя, улыбаясь, что иначе не мог устроить диалога.
Если что страшное получится — оно должно быть в сути диалога.
8 марта
Добавление нескольких концентрированных глав (6 ленинских вместо прежней одной) не могло не привести к ломке композиции Узла. Им надо было место найти и раздвинуть, и дать простор. Сперва никакого не находилось, только перемежать с Тягомотиной — но совсем недостойно, не взаимодействовали, и придавалось повышенное значение Тягомотине. Аля верно сказала: надо дать соседство с очень русскими главами. А таких здесь почти нет близко, только Саня с Котей. Но тогда слишком приближалось к Шляпникову, а эти вершины должны быть раздвинуты и видеться каждая отдельно. Ещё предложила Аля: так перенеси и санины главы. Я уж как-то не решался, так считал композицию законченной. Стал перетаскивать, и после нескольких перестановок всё легло изумительно: Инесса + Упадок (бывшая одна глава Упадок, единственная изначальная) вернулись как раз на своё прежнее исконное место, которое они потеряли из-за появления «Кегель-клуба», — и даже на своё первоначально задуманное число — 25 октября, т.е. пред-годовщину переворота. И — на ночь переворота 25/26 даётся весь дьявольский дуэт с Парвусом.
— Сегодня кончается 6-й год моей работы.
14 марта
Ну, кончил ленинские главы, вот когда наконец! Получилось 11 штук из-за того так много, что «встреча» Ленин-Парвус из одной главы раздробилась в четыре. Это вызывает сомнения. Однако если учесть, что я туда втиснул: ещё одну ретроспекцию 1905 г., Парвуса со всей его линией, истинную встречу 1915 г., все связи и не-связи Ленина с немцами, — то, пожалуй, с этой задачей я справился вполне удовлетворительно: нет чисто-обзорных глав, создал прямые соотношения характеров и речи.
Зато остальные главы в книге — по-моему, хороши. И книга — должна произвести впечатление, если что-нибудь ещё может задержать впечатление рассеянного и расслабленного Запада, идущего к гибели.
Вот чувство: моя работа идёт плотно, уверенно и знаю куда — а вокруг рушится мир. Как ветры разных направлений на разной высоте. По-настоящему сработали бы мои книги — только в России, — да сколько одиночек их там прочтёт?..
17 марта
Сегодня удивительное совпадение: окончив работу по Ленину с такой большой помощью Sozial Archiv’а, я в нашу прощальную (они не знают, что я в Канаду уезжаю) встречу пригласил их посидеть в ресторане Eintracht — не какой другой, символично ведь! Был молодой Платтен (накануне того как в больницу лечь; он вообще несчастный и очень честный, — надо поражаться добросовестности, с которой он раскрывает участие отца в ленинских махинациях), чех д-р Тучек и Willi Gauchi, автор книги, которую я всю прочёл и широко использовал. Но Eintracht оказался заперт. Пошли в «Чёрного орла» мимо Stussihof’а — т.е. главными тропами Кегель-клуба. Заперт и «Чёрный орел»!.. Тогда я предложил «Белого лебедя», помня, что, кажется, Ленин бывал и там. Входим — пошли наудачу за дальний свободный стол. Так же произвольно расселись. Поднимаю глаза: на близкой низкой стене прямо против меня портрет Ленина! — да какой: тот, мой избранный для книги, — самый страшный и выразительный, где он и дьявольски умён и безмерно зол и приговорённый преступник. Три недели он висел у меня на стене в горах, с ненавистью и страхом следил за моей работой. И вот — здесь, разве не символ?.. И юный Платтен рядом!.. Оказывается (но умысла не было, ведь вёл я) — именно здесь было второе (подсобное) место встреч Кегель-клуба. мы отпраздновали мою книгу на этом самом месте!
Выходим. Девица даёт мне расписаться в книге почётных посетителей. Там, чуть раньше, по-русски: «С удовольствием посидели в этом уютном милом ресторанчике. Группа советских туристов».
___________
* Солженицын был выслан из СССР 13 февраля 1974-го, а весь его архив был вывезен доброжелателями — тайно, в несколько приёмов в течение 1974 года.
