Двести лет вместе. Часть I. В дореволюционной России. Александр Исаевич Солженицын
Вход в тему
Сквозь полвека работы над историей российской революции я множество раз соприкасался с вопросом русско-еврейских взаимоотношений. Они то и дело клином входили в события, в людскую психологию и вызывали накалённые страсти.
Я не терял надежды, что найдётся прежде меня автор, кто объёмно и равновесно, обоесторонне осветит нам этот калёный клин. Но чаще встречаем укоры односторонние: либо о вине русских перед евреями, даже об извечной испорченности русского народа, – этого с избытком. Либо, с другой стороны: кто из русских об этой взаимной проблеме писал – то большей частью запальчиво, переклонно, не желая и видеть, что бы зачесть другой стороне в заслугу.
Не скажешь, что не хватает публицистов, – особенно у российских евреев их намного, намного больше, чем у русских. Однако при всём блистательном наборе умов и перьев – до сих пор не появился такой показ или освещение взаимной нашей истории, который встретил бы понимание с обеих сторон.
Но надо научиться не натягивать до звона напряжённых нитей переплетения.
Рад бы я был не пытать своих сил ещё на такой остроте. Но я верю, что эта история – попытка вникнуть в неё – не должна оставаться «запрещённой».
История «еврейского вопроса» в России (и только ли в России?) в первую очередь богата. Писать о ней – значит услышать самому новые голоса и донести их до читателя. (В этой книге еврейские голоса прозвучат много обильнее, нежели русские.)
Но, по порывам общественного воздуха, – получается чаще: как идти по лезвию ножа. С двух сторон ощущаешь на себе возможные, невозможные и ещё нарастающие упрёки и обвинения.
Чувство же, которое ведёт меня сквозь книгу о 200‑летней совместной жизни русского и еврейского народов, – это поиск всех точек единого понимания и всех возможных путей в будущее, очищенных от горечи прошлого.
Как и все другие народы, как и все мы, еврейский народ – и активный субъект истории, и страдательный объект её, а нередко выполнял, даже и неосознанно, крупные задачи, навязанные Историей. «Еврейский вопрос» трактовался с многоположных точек зрения всегда страстно, но часто и самообманно. А ведь события, происходившие с любым народом в ходе Истории, – далеко не всегда определялись им одним, но и народами окружающими.
Слишком повышенная горячность сторон – унизительна для обеих. Однако не может существовать земного вопроса, негодного к раздумчивому обсуждению людьми. Увы, накоплялись в народной памяти взаимные обиды. Однако если замалчивать происшедшее – то когда излечим память? Пока народное мнение не найдёт себе ясного пера – оно бывает гул неразборчивый, и хуже угрозно.
От минувших двух столетий уже не отвернуться наглухо. И – планета же стала мала, и в любом разделении – мы опять соседи.
Я долго откладывал эту книгу и рад бы не брать на себя тяжесть её писать, но сроки моей жизни на исчерпе, и приходится взяться.
Никогда я не признавал ни за кем права на сокрытие того, что было. Не могу звать и к такому согласию, которое основывалось бы на неправедном освещении прошлого. Я призываю обе стороны – и русскую, и еврейскую – к терпеливому взаимопониманию и признанию своей доли греха, – а так легко от него отвернуться: да это же не мы…
Искренно стараюсь понять обе стороны. Для этого – погружаюсь в события, а не в полемику. Стремлюсь показать. Вступаю в споры лишь в тех неотклонимых случаях, где справедливость покрыта наслоениями неправды. Смею ожидать, что книга не будет встречена гневом крайних и непримиримых, а наоборот, сослужит взаимному согласию. Я надеюсь найти доброжелательных собеседников и в евреях, и в русских.
Автор понимает свою конечную задачу так: посильно разглядеть для будущего взаимодоступные и добрые пути русско-еврейских отношений.
1995
* * *
Эту книгу я писал, исходя лишь из велений исторического материала и поиска доброжелательных решений на будущее. Но надо и не упускать из виду: за последние годы состояние России столь крушительно изменилось, что исследуемая проблема сильно отодвинулась и померкла сравнительно с другими нынешними российскими.
2000
Круг рассмотрения
Какие могут быть границы у этой книги?
Я отдаю себе отчёт во всей сложности и огромности предмета. Понимаю, что у него есть и метафизическая сторона. Говорят даже, еврейскую проблему можно понять только и исключительно в религиозном и мистическом плане. Наличие такого плана я несомненно признаю, но, хотя о том написаны уже многие книги, – думаю, он скрыт от людей и принципиально недоступен даже знатокам.
Однако и все основные судьбы человеческой истории конечно имеют мистические связи и влияния – но это не мешает нам рассматривать их в плане историко-бытийном. И вряд ли верховое освещение всегда обязательно для рассмотрения осязаемых, близких к нам явлений. В пределах нашего земного существования мы можем судить и о русских, и о евреях – земными мерками. А небесные оставим Богу.
Я хочу осветить вопрос – в исторических, политических, бытовых и культурных отношениях только, – и почти только в пределах совместной двухвековой жизни русских и евреев в одном государстве. Я и думать не смею касаться четырёх-трёхтысячелетней глубины еврейской истории, уже внушительно наслоенной в стольких книгах и в бережных энциклопедиях. Не берусь я рассматривать историю евреев и в самых близких к нам странах – Польше, Германии, Австро-Венгрии. Я сосредоточиваюсь на русско-еврейских отношениях, притом с перевесом на XX век, знаменательный и катастрофичный в жизни обоих наших народов. На трудном взаимном опыте нашего сосуществования, и с попыткой рассеять непонимание ошибочное и обвинения ложные, а напомнить и об обвинениях справедливых. Книги, напечатанные в первые десятилетия этого века, уже и сильно не поспели в охвате этого опыта.
Конечно, современный автор не может при том упустить из виду уже полувековое существование государства Израиль и огромное влияние его на еврейскую, и не только еврейскую, жизнь во всём мире. Не может, хотя бы для объёмности собственного понимания, не попытаться для себя самого сколько-то вникнуть и во внутреннюю жизнь Израиля и духовные направления в нём, – а тогда невольно, боковыми отблесками, это может отразиться и в книге. Было бы непомерной претензией со стороны автора включать сюда основательное рассмотрение принципиальных вопросов сионизма и жизни Израиля. Однако я большое внимание придаю публикациям современных культурных российских евреев, проживших десятилетия в СССР, затем переехавших в Израиль и, таким образом, имевших случай переобмыслить на своём опыте многие еврейские проблемы.
Часть I
В дореволюционной России
Глава 1
Включая XVIII век
В этой книге не рассматривается пребывание евреев в России прежде 1772 года. Мы ограничимся здесь лишь несколькими страницами напоминания о более древнем периоде.
Первым русско-еврейским пересечением можно было бы счесть войны Киевской Руси с хазарами – но это не вполне точно, ибо хазары имели только верхушку из иудейского племени, а сами были тюрки, принявшие иудейское вероисповедание.
Если следовать изложению солидного еврейского автора уже середины нашего века Ю. Д. Бруцкуса, какая-то часть евреев из Персии через Дербентский проход переместилась на нижнюю Волгу, где с 724 после Р. Х. выросла Итиль – столица хазарского каганата[1]. Племенные вожди тюрко-хазаров (ещё тогда идолопоклонников[2]) не желали мусульманства, чтобы не подчиняться багдадскому халифу, ни христианства – чтоб избежать опеки и византийского императора; и оттого около 732 племя перешло в иудейскую религию. – Само собой была еврейская колония и в Боспорском царстве (Крым, Таманский полуостров), куда император Адриан переселил еврейских пленников в 137, после подавления Бар-Кохбы. Впоследствии еврейское население в Крыму устойчиво держалось и под готами, и под гуннами, и особенно Кафа (Керчь) сохранялась еврейской. – В 933 князь Игорь брал, на время, Керчь, Святослав же Игоревич отвоевал от хазаров Придонье. В 969 руссы уже владели всем Поволжьем, с Итилем, и русские корабли появлялись у Семендера (дербентское побережье). – Остатки хазаров – это кумыки на Кавказе, а в Крыму они вместе с половцами составили крымо-татар. (Караимы и евреи-крымчаки, однако, не перешли в магометанство.) – Добил хазаров Тамерлан.
Впрочем, ряд исследователей полагает (точных доказательств нет), что в каком-то объёме евреи переместились в западном и северо-западном направлении через южно-русское пространство. Так, востоковед и семитолог Аврахам Гаркави пишет, что еврейская община в будущей России «была образована евреями, переселившимися с берегов Чёрного моря и с Кавказа, где жили их предки после ассирийского и вавилонского пленений»[3]. К этому взгляду близок и Ю. Д. Бруцкус. (Есть мнение и: что это – остатки тех «пропавших» десяти колен Израиля.) Такое движение, может быть, доканчивалось ещё и после падения Тмутаракани (1097) от половцев. – По мнению Гаркави, разговорным языком этих евреев, по крайней мере с IX века, был славянский, и только в XVII веке, когда украинские евреи бежали от погромов Хмельницкого в Польшу, языком их стал идиш, каким говорили евреи в Польше.
Разными путями евреи попадали и в Киев и оседали там. Уже при Игоре нижняя часть города называлась Козары; сюда Игорь добавил в 933 пленных евреев из Керчи. Потом прибывали пленные евреи в 965 из Крыма, в 969 – козары из Итиля и Семендера, в 989 – из Корсуни (Херсонеса), в 1017 из Тмутаракани. Появлялись в Киеве и западные евреи: в связи с караванной торговлей Запад – Восток, а может быть, с конца XI века, и от преследований в Европе при первом крестовом походе[4].
Также и более поздние исследователи подтверждают хазарское происхождение «иудейского элемента» в Киеве XI века. Даже ранее: на рубеже IX–X веков в Киеве отмечено наличие «хазарской администрации и хазарского гарнизона». А уж «в первой половине XI в. еврейский и хазарский элемент в Киеве… играл значительную роль»[5].Киев IX–X веков был многонационален и этнически терпим.
Таким образом, в конце X века, к моменту выбора Владимиром новой веры для руссов – не было недостатка евреев в Киеве, и нашлись из них учёные мужи, предлагавшие иудейскую веру. Но выбор произошёл иначе, чем в Хазарии за 250 лет до того. Карамзин перелагает так: «Выслушав иудеев, [Владимир] спросил: где их отечество? – „В Иерусалиме“, – ответствовали проповедники, – „но Бог во гневе своём расточил нас по землям чуждым“. – „И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других?“ – сказал Владимир. – „Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества“»[6]. – После крещения Руси, добавляет Бруцкус, приняла христианство и часть козарских евреев в Киеве; и даже: из них? – был затем, в Новгороде, один из первых на Руси христианский епископ и духовный писатель – Лука Жидята[7].
Сосуществование христианской и иудейской религии в Киеве не могло не привести учёных мужей к напряжённому сопоставлению их. В частности, это
