Сольц, Исаак), а среди важнейших замнаркомов: Я. Гамарник (обороны), А. Гуревич («внёс значительный вклад в создание металлургической промышленности в стране»)[836], Семён Гинзбург (замнаркома тяжпрома, потом нарком по строительству, потом министр строительства военных предприятий[837]).
С конца 1929 по начало 1931 произошёл тот самый «Великий Перелом». Предстояла палаческая коллективизация – и в этот решающий момент Сталин наметил на неё зловещего исполнителя Яковлева-Эпштейна, портреты его – и фото, и рисованные И. Бродским – тогда, и затем из года в год, крупнейше воспроизводились в газетах[838]. Вместе с уже известным нам М. Калмановичем он даже входил в высший правительственный Совет Труда и Обороны (где – Сталин, Молотов, Микоян, Орджоникидзе, Ворошилов и мало кто другой)[839]. В марте 1931 на VI съезде Советов Яковлев делает и доклад о совхозном строительстве, и доклад о колхозном строительстве (губительстве всей народной жизни)[840]. На этом славном пути разорения России среди сотрудников Яковлева мелькают и замнарком В. Г. Фейгин, и члены коллегии Наркомзема М. М. Вольф, Г. Г. Рошаль, как и другие там знатоки по крестьянскому делу. – В важную помощь Наркомзему – придан Зернотрест (выкачивать зерно для государства), председатель правления – М. Г. Герчиков, его портреты в «Известиях», ему поощрительно телеграфирует сам Сталин[841]. – С 1932 отделили от Наркомзема Наркомсовхозов – на него двинут М. Калманович[842]. – А председатель всесоюзного Совета колхозов с 1934 – Яковлев же[843]. А председатель Комитета заготовок – И. Клейнер (награждён орденом Ленина). – М. Калманович тоже побыл в грозные месяцы коллективизации замом наркомзема – но в конце 1930 его переводят в замы наркомфина и председателем правления Госбанка, ибо в денежном деле тоже нужна твёрдая воля. Председателем правления Госбанка поставят в 1934 Льва Марьясина, в 1936 Соломона Кругликова[844].
В ноябре 1930 создаётся Наркомвнешторг, во главе его (и прослужит семь лет) известный уже А. П. Розенгольц. Среди членов коллегии – треть евреев, из них Ш. Двойлацкий войдёт и в Главконцесском (многовалютное место) и станет торгпредом во Франции (1934–36)[845]. – В конце же 1930 создаётся Наркомат Снабжения, с А. Микояном во главе (в его коллегии видим М. Беленького – это уже пятый по счёту Беленький, а вскоре он и сам – наркомснаб, заменяет Микояна). Вообще, в наркоматах торговли и снабжения еврейская составляющая выше, чем на партийных верхах, – от четверти до половины. – Ещё не упустим тут и Центросоюз (бюрократический центр псевдокооперации). Им заведовал (после Льва Хинчука в 20‑е годы) с 1931 и по 1937 – И. А. Зеленский, мы раньше его встречали как члена коллегии Наркомпрода[846].
Ещё раз напоминаем: эти перечни лишь иллюстративные. Они не претендуют создать впечатление, что во всех этих коллегиях и президиумах не представлены другие национальности – конечно же они есть. Да и все перечисленные лица занимают эти посты лишь часть лет, затем их «перебрасывают».
Пути сообщения. Железными дорогами командует сперва М. Рухимович (крупнейшие портреты его в газетах[847]), затем передаёт дороги Л. Кагановичу, сам же станет наркомом оборонной промышленности (а М. Каганович – у него пока в заместителях)[848]. – Важные перемещения и в тресте «Уголь»: с поста правления снят И. Шварц, назначен М. Дейч[849]. Управляющий Грознефтью – Т. Розеноер. – Строительство Магнитогорского металлургического гиганта возглавил Яков Гугель; директор Криворожского металлургического комбината – Яков Весник; строительство Кузнецкого комбината, 200 тысяч голодных и неодетых рабочих, – начальник того ада был С. Франкфурт, после него – И. Эпштейн (в 1938 арестован – но льготно отправлен командовать строительством комбината Норильского)[850]. А крупней тех комбинатов в 30‑е годы и не было.
ВСНХ – ещё существует, хотя значение его падает. После Уншлихта его возглавлял А. Розенгольц, затем и Орджоникидзе; в составе президиума ВСНХ евреев большинство[851].
Зато набирает силу Госплан. В 1931, при председателе Куйбышеве, там в президиуме из 18 членов евреев более половины[852].
Оставаясь в пределах хозяйственной сферы, перешагнём теперь в последний «цветущий» год сталинской эры – перед самым 1937. – В 1936 «Известия» опубликовали[853] полный состав Совета Наркомата Внутренней Торговли – 135 человек, собственно держащих в руках (и вряд ли безкорыстно) всю внутреннюю торговлю СССР. В этом списке евреев под 40 %. От двух заместителей наркома, торговых инспекторов – до многих заведующих облпищеторгами, облпромторгами, потребсоюзами, трестами ресторанов, столовых, съестных припасов, управлениями вагон-ресторанов и ж.-д. буфетов; и, конечно, Гастрономом № 1 в Москве («Елисеевским»). И как же этим облегчалась слаженность всех инстанций – в те ещё вовсе не сытые, не одетые, не обутые годы.
Можно было прочесть на страницах «Известий» и такой заголовок: «Руководство Союзрыбы допустило крупнейшие политические ошибки». И в связи с этим на днях освобождён от должности члена коллегии Наркомторга Моисей Фрумкин (его же мы видели в двадцатые годы замом Наркомвнешторга). Теперь и наказания: т. Фрумкину строгий выговор с предупреждением, т. Клейману – тоже, а т. Непряхина исключить из партии[854].
Вскоре за тем «Известия» опубликовали[855] дополнение к составу Совета Наркомата Тяжёлой Промышленности, 215 человек. Желающие могут вникнуть и в него. Нынешний автор пишет об этих людях так: к 30‑м годам «дети деклассированных еврейских мелких буржуа успели… стать „командирами“ в буднях „великих строек“. И им, вкалывавшим по 16 часов в сутки, неделями и месяцами не вылезавшим из котлованов, болот, пустыни и тайги… показалось, что это „их страна“»[856]. Только он спутал: это – черномозольные работяги и вчерашние крестьяне не вылезали из котлованов и болот, а директора лишь иногда прогуливались туда, а сидели в кабинетах и на спецснабжении («Бронзовые прорабы»). Но несомненно, что своими жёсткими волевыми решениями они доводили до окончания эти стройки, вошедшие в промышленный потенциал СССР.
Так советские евреи получили в СССР весомую долю государственного, индустриального и хозяйственного управления на всех его этажах.
* * *
Отведём совершенно особое место – Б. Ройзенману. Судите сами: получает орден Ленина «в ознаменование исключительных заслуг» по приспособлению государственного аппарата «к задачам развёрнутого социалистического наступления» – какие тайные, недоступные нам глубины могут скрываться за этим «наступлением»? – и наконец прямо: за выполнение «специальных, особой государственной важности заданий по чистке государственного аппарата в заграничных представительствах»[857].
Так наш взгляд – естественно переходит к Дипломатии. На 20‑е годы – о ней сказано уже в предыдущей главе. Увидим теперь и других важных лиц. Например, весной 1930 можно было прочесть в «Известиях» на 1‑й странице под отдельным заголовком такое важное сообщение: «возвратился из отпуска и приступил к исполнению своих обязанностей член коллегии Наркоминдела Ф. А. Ротштейн»[858]. (Да так писали чуть не только о Сталине? Даже, кажется, ни об Орджоникидзе, ни о Микояне?) Но в чём-то Ротштейн провинился, век его кончился через два месяца после того: в июле 1930 с назначением Литвинова наркомом – Ф. А. Ротштейн (хотя в его биографии, мы помним, и создание британской компартии) был из коллегии убран. В 30‑е же, в расцвет Литвинова, появляется и новое поколение. Еврейская Энциклопедия пишет: «существовало понятие „дипломаты литвиновской школы“» – и среди них выделяет: К. Уманского, Я. Сурица, Б. Штейна (хотя он уже преуспел и в начале 20‑х), Е. Гнедина (сына Парвуса)[859]. Эренбург сюда добавляет Е. Рубинина. – Как в 20‑е дипломатия привлекала кадры из евреев, так и сквозь ранние и средние 30‑е. От момента принятия СССР в Лигу Наций – в главных членах советской делегации видим Литвинова, Штейна, Гнедина, а также Бреннера, Сташевского, Маркуса, Розенберга и грузина Сванидзе. Так была представлена Советская Россия на том форуме народов. – Полпреды в Европе: в Англии – постоянный Майский, в Германии (потом и во Франции) – Я. Суриц, в Италии – Б. Штейн (после Каменева), ещё и в Испании, в Австрии, в Румынии, в Греции, в Литве, в Латвии, в Бельгии, в Норвегии; да кое-где и в Азии: например, в Афганистане ещё в Гражданскую войну был тот же Суриц, а с 1936 Б. Сквирский; он же долгие годы был и неофициальным советским представителем в Вашингтоне[860]. – В советских торгпредствах – в ранних и средних 30‑х годах успешно продолжали состоять и действовать множество кадров из евреев. (Ещё один Беленький, уже шестой, Б. С., торгпред в Италии, 1934–37[861].)
Что касается Красной армии, то, пишет уже знакомый нам тщательный израильский автор: и в 30‑е годы в ней «оставалось значительное число офицеров-евреев. Их было много, в частности, в Реввоенсовете, Главных управлениях Наркомата обороны, Генеральном штабе и т. д. То же относится к военным округам, армиям, корпусам, дивизиям, бригадам и всем воинским частям. По-прежнему евреи видное место занимали в политических органах»[862]. Да и всё Главное Политическое управление Красной армии после самоубийства надёжного Гамарника перешло в надёжные руки Мехлиса… Вот примеры из верхнего слоя Политуправления (ПУРККА): Мордух Хорош в 30‑е годы – заместитель начальника ПУРККА, затем (до ареста) начальник Политуправления Киевского военного округа. – Лазарь Аронштам с 1929 и сквозь 30‑е, до 1937: начальник Политуправления Белорусского военного округа, Отдельной Дальневосточной армии, Московского округа. – Исаак Гринберг – старший инспектор ПУРККА, потом зам. нач. Политуправления Ленинградского округа. – Борис Иппо (уже мы видели его в Гражданской войне; при усмирении Средней Азии – начальник Политуправления Туркестанского фронта, потом – Среднеазиатского округа), в 30‑е годы – Кавказской Красной армии; затем – начальник Военно-Политической академии. – Уже упоминавшийся Михаил Ланда – главный редактор «Красной звезды» с 1930 по 1937. – Наум Розовский: от Гражданской войны военный прокурор, к 1936 – главный военный прокурор РККА[863].
До 1934, пока ещё существовал Реввоенсовет, – заместителем председателя (Ворошилова) оставался Гамарник. – В 30‑е годы, в дополнение к названным в предыдущей главе, встречаем в начальниках Главных управлений РККА: Абрама Вольпе – Административно-мобилизационное управление (в прошлой главе упомянут как начальник штаба Московского ВО), Семёна Урицкого (Военно-разведывательное управление, до 1937), Бориса Фельдмана – начальником Главного управления кадров (тоже до 1937), Леонтия Котляра – начальником Главного Военно-инженерного управления в предвоенные годы. – Среди командующих родами войск – Глава военной авиации с 1932 А. Гольцман (мы его уже видели и в ЦКК, и как профсоюзного деятеля; погиб в авиакатастрофе). Среди командующих военными округами видим опять: Иону Якира (Крымский округ, затем важнейший Киевский), Льва Гордона (Туркестанский)[864]. – Не имея данных о массовых, более низких постах, всё же не вызовем, кажется, резкого сомнения, что в политуправлении армии, в снабжении армии, как и в партийном или наркоматском аппарате, при начальнике главка еврее – как правило, весьма заметной была и доля еврейских мест в структуре.
Но служба в армии – не
