Главный урок. Александр Исаевич Солженицын
Статья для журнала «Экспресс», 15 января 1982
В чём главный урок декабрьских польских событий? За последние 65 лет этот самый урок преподан миру — то более, то менее отчётливо — добрых сорок раз. И все сорок раз западные умы постарались не заметить его, не понять или изъяснить криво. Каких только не слышим мы и теперь истолкований: от наивного негодования, что Западу испортили Рождество (подобные вопросы я получил от одной английской газеты), до фантастического миража, что в Польше объявилась военная хунта южно-американского образца — и она оттеснила ослабевшую компартию.
Наверно, компартию, взявшую власть, оттеснишь! Кто, когда и где её оттеснил?
А самое простое объяснение — внешняя сила, «Кремль заставил Ярузельского». Но если «Кремль заставил» — достаточное объяснение, то ведь и советскую армию и даже советских чекистов тоже ведь «заставляют», значит, они не виновны? Тогда и все мы, подсоветские люди, тоже ни в чём не виновны: нас всех тоже «заставил Кремль» ещё с 1918 года — ЧК, расстрелами, потопленьями барж с живыми людьми, концлагерями на многие миллионы людей, уничтожением населения в размерах, беспрецедентных в мировой истории. И мы тоже объективно укажем, что на первых порах «Кремль» охотно опирался и на внешнюю силу: сотни тысяч военнопленных, получивших право свирепствовать в чужой стране. Да, конечно, коммунизм никогда не побрезгует опереться на внешнюю силу — но недостойно и самообманно класть это в главное объяснение. Если коммунизм укрепился в России, на Кубе или в Абиссинии — то, значит, нашлось достаточно охотников из народа этой страны проводить его палаческие жестокости, а остальной народ — не сумел сопротивиться. И виноваты — все, кроме тех, кто погиб, сопротивляясь.
«Кремль заставил»? Да. Но зачем же Ярузельский, и польская милиция, и польская армия, — зачем они подчинились? Как же могло сразу найтись исполнителей больше полумиллиона? Среди сорока предыдущих уроков польский тем особенно ярок, что перед нами — как никакая другая, цельная единая однородная нация, сплочённая своим религиозным и национальным чувством, как будто невозможно её расколоть! — но вот из нее же находится нужное число коммунистических исполнителей. А среди тех поляков, кто сегодня негодует, может быть найдём и таких, кто в 1945 уничтожал Армию Краёву? (Как и среди жертв Праги 1968 найдём немало тех, кто с энтузиазмом устанавливал коммунизм в 1945 и издевался над беглецами из СССР.)
Вот и урок: что опасность человечеству XX века — не в отдельных странах, не в отдельных нациях, не в отдельных правителях — а в мировом зле коммунизма. Что коммунизм уже 65 лет победно и почти беспрепятственно идет по миру — и нет такой нации в Европе, которая бы не готова была поставить ему нужное число палачей, а затем покориться и вся. Сегодняшняя ФРГ? почти уже лежит плашмя перед коммунизмом, даже не надо звать кадры из ГДР. В сегодняшней Франции? — уже давно не скрывается партия, за которую голосуют миллионы, объявляющая о своей готовности поставить нужные кадры. И достаточно — больше, чем в Польше, — найдётся их в Италии, Испании и Великобритании.
Не в том новость, что «Кремль заставил», а — человечество по сегодняшний день не подготовлено, слабo противостоять запредельному, умонеохватимому злу коммунизма, всегда застигается им врасплох. Не в том грозность, что «Кремль заставил», а: мы все, человечество, по нашей духовной слабости даём себя вогнать в гроб коммунизма. Как легко сегодня выражать запоздалые сочувствия Польше и пламенные надежды, что поляки подымутся из-под ярма и тем загородят шествие коммунизма по Европе, — но зачем же в 1946 году западные союзники так беспечно предали эту Польшу (и Болгарию, и Румынию) в пасть коммунизма? И какая новинка в оккупации Афганистана, если Троцкий на вершине власти так и писал, что «путь в Берлин лежит через Афганистан», а Ленин ещё в программу 1915 года в Швейцарии поставил: вторжение своей (ещё не существовавшей) революционной армии в Индию!
Да, мировой коммунизм — всегда внешняя сила, по отношению ко всякому народу. В польском уроке то и выпукло, что даже Польша, с её вольнолюбием, с её всенародным порывом к свободе, — вот терпит поражение. А ни в какой западно-европейской стране не накопилось и сравнительной силы сопротивления. От этого польский декабрь звучит похоронным маршем той Европе, которая от 1918 до 1981 так и не поняла степени опасности себе самой.
Стало модно усыплять себя, что «идеология коммунизма мертва», потерпела катастрофу. О, она ещё в достаточно багровом расцвете, чтобы подчинить себе весь мир. Вместе с Брежневым и Ярузельским за нынешние события в Польше отвечает и Дэн Сяо-пин, и Пол Пот, и Кастро, и никарагуанские вожди, и Марше, и — да! — Берлингуэр и Карильо, как бы они ни изображали вслух протеста. По Польше давящей поступью идёт их идеология, именно она! (И для гневно протестующих социалистов это тоже, признаться, родное: ведь идеология всякого социализма основана на насильственных государственных действиях. Не спутаем: «Солидарность» вдохновлялась вовсе не социализмом, а — христианством.)
«Идеология умерла»? Прежде чем она умрёт — она ещё как бы не успела развалить и завоевать весь Запад и пососать его кровь. Коммунистическая идеология — это такая неестественная метафизическая сила, которая действует как бы вопреки законам физики, экономики и социологии. Вместо того чтобы неизбежно лопнуть — она побеждает. Она побеждает — слабостью Запада. Идеология коммунизма ещё может пережить и СССР, и коммунистический Китай: на Земле ещё найдётся для неё другой питательной почвы.
Уже 65 лет Запад — каждый год и каждый месяц — склоняет и свои весы в ту же сторону — чтобы пасть и подчиниться. Несколько поколений европейцев позволили себе отдаться комфорту, когда к востоку от Буга убивали и вымаривали десятки миллионов. Так и сегодня духовно потерянные европейские пацифисты спешат дать подножку Соединённым Штатам, намеренным, может быть, сопротивляться. В Европе господствует надежда не на самих себя, а только на внешнее чудо, на успех туманных переговоров с коммунистами.
Но чудо — не приходит к потерянным душам. И никакие переговоры с коммунизмом никогда не были плодотворны для Запада, всегда — поражение. (Два видимых исключения: Австрия — личный жест Хрущёва, и запрет воздушных ядерных испытаний — защитная реакция планеты). Все переговоры — от Генуи (1922) через Ялту, Хельсинки и до сегодняшней Женевы, — всё кончалось обманом Запада и выигрышем коммунистов. Тщетно надеяться и теперь. Западные демократии обеими руками держатся за иллюзии.
Слепота — верить в спасительные переговоры с бессердечным противником, когда Запад слаб в своей основе, в результате трёхвекового развития самой Европы. Нынешнее общество Запада, как оно существует, всё более в виде потребительского, разочарованного в труде, гедонистического, с разрушаемой семьёй, наркоманского, атеистического и парализованного терроризмом, исчерпало свою жизненную силу, потеряло духовное здоровье, — и в сегодняшнем виде не может выжить.
И социализм — не выход, а только другая форма той же болезни.
Да, покорённые народы то там то здесь ещё будут пытаться подыматься, и когда-то будут иметь успехи, оплаченные кровью, — но гибелью Запада было бы только на это надеяться, как надеется он сегодня. Надежды всего живущего на Земле могут быть только внутренние: на укрепление своего духа и возвышение своих жизненных ценностей.
Главный урок (15 января 1982). — Статья написана в Вермонте в декабре 1981, по предложению французского журнала «Экспресс». Опубликована: «L’Express» (Париж), 15.1.1982. По-русски впервые напечатана в газете «Русская мысль» (Париж), 21.1.1982.
