даём теперь права, каких не имеют солдаты ни в одной армии мира. Например, отдание чести отменяется как обязательное, а вы – отдавайте добровольно, такова личная просьба министра Керенского».

Якубович: – Я им прямо скажу, что на лучезарный путь мощной демократической республики нас может вывести только наш вождь Керенский.

Ну, выбирать выражения – ваше дело.

А тем временем предрисуется, как будет дальше. Надо ехать на фронт – на две недели! на три недели! Объехать все фронты, везде собирать делегатов от всех частей – и внушать, и внушать им необходимость железной дисциплины! Но перед этим – не упустить флот. Молниеносно, ночным экспрессом – в Гельсингфорс. Там – сплошной триумф, букеты красных тюльпанов. С вокзала – на адмиральский корабль. (Быть – в элегантном штатском пальто и фетровой шляпе. Да что ж, не умеет он одеться? Приходилось и в рединготе с атласными отворотами.) Потом с Максимовым посетить все суда и все сухопутные части. К неблагодарным финнам (не доверяют нашей революции, не признают нашего правительства, рубля, желают нам поражения и требуют хлеба) – ни слова (а как Александр Фёдорыч их любил!), но только к своим, в Совете рабочих и военных депутатов:

– Даже под каблуками азиатского самодержавия мы падали спокойными рядами, если нужно – шли на смерть. А сейчас мы притянули наш народ в европейскую семью народов. За эти два месяца страна пережила много прекрасного, но и много страшного. Бывали минуты сомнения, когда мы теряли веру в государственный разум русского народа.

И, опережая робкий петроградский тон, – резким предупреждением:

– Здесь, в Финляндии, нам надо быть особенно осторожными, ибо наше великодушие могут понять как безсилие не только немцы. Но пусть никто не думает, что русский революционный народ слабее старого царизма!

И потом – на дредноуты. (Там – заражённые большевиками «Андрей Первозванный» и «Республика», – покорить их!) Уверенным шагом к боевой рубке и вскакивать на сигнальный мостик:

– Товарищи! Для меня вы все равны – от адмирала до матроса. Я уважаю в вас всех человеческую личность. Я требую дисциплины разума и совести! Я сделаю из нашего флота – силу моральную! – и тяжёлое бремя моё будет мне легко и радостно. Вам – надо самим понять предел своей свободы, понять, где она переходит в развал.

И конечно, первый большевицкий вопрос: «А тайные договоры?» Но подготовлен блестящий ответ:

– Двумя воюющими сторонами они заключены одновременно – и будут одновременно выложены на стол мирных переговоров.

А может быть, прозвучит и обратный вопрос: «Почему не арестуют Ленина?» И тут:

– Зная иногда, в чьих интересах действуют отдельные люди, мы оставили их на свободе – потому что спасение не в преследовании отдельных людей, а в государственном разуме вождей.

И ещё раз, открыто матросам:

– Здесь, в стране угрюмого финляндского гранита, мы не встретили отклика на наш великодушный призыв. Вы – поняли меня?

Ничего нет в мире могущественнее Слова! Слово – это всё! Если вложить всю силу нашего сердца, всю нашу горячую веру – неужели мы не увлечём доверчивого русского воина? Ещё сегодня приходится смотреть на многие безпорядки сквозь пальцы, – но Словом мы всё восстановим! О, мы ещё покажем силу революционной армии! Теперь – она пойдёт в наступление! Имя Керенского будет связано только, только – с наступлением!

И ещё же – в отряд минных заградителей. (Подадут катер – прыгать в него с лёгкостью; или – матросы на берегу, а сам с палубы):

– Что стало бы со всеми нами, если б каждая ваша мина заявляла, что не хочет оставаться в глубоком холодном море? Пусть воспрянет духом заколебавшийся балтийский матрос! Мы так закончим войну, что наши потомки не будут краснеть за нас! Россия сейчас засевается семенами равенства, свободы и братства – и я уверен, что этой осенью мы соберём обильную жатву!

183

Ленин. Коалиционным правительством они себя и погубят. – Идём к власти! – Как использовать крестьянский съезд, уклонясь от речи там. – Пересмотр возможных сторонников. – Вернуть Красина. – Соединиться с Троцким.

Удерживал себя не беситься на этих горе-социалистов: это и замечательно, что они вошли в коалицию! это и надо было! В этом и трагикомедия мелкобуржуазных луибланов. Участием в правительстве они оторвут себя от масс! Вожди Совета запутались в своём соглашении с капиталистами. Теперь – их легче будет бить! Подумаешь – «новое правительство»! – перенесли контактную комиссию из соседней комнаты в министерскую, только и всего? К правительству капиталистов придаточек мелкобуржуазных министров? давших себя увлечь на поддержку империалистической войны? Измена делу народа! Это – классово проявилась верхушка крестьянской буржуазии, её ещё с 1906 года возглавил Пешехонов.

Но что они смогут? Вывести страну из кризиса? – они будут не в состоянии: кризис зашёл неизмеримо дальше, чем они воображают. Тем полезнее будут уроки для народа: он быстро убедится в несостоятельности этих граждан, Церетели и Чернова, в их жалких попытках сотрудничать с капиталом. В своих воззваниях к армии и к социалистам всех стран они полностью показали своё ничтожество и безсилие. Побудить армию к наступлению? – вы не сможете, потому что насилие над народом уже стало невозможно! А без насилия – он пойдёт только во имя великой революции против капитала всех стран! – и притом не обещанной там где-то, а вот наглядно осуществляемой сегодня у нас. И ни хлеба, и ни контроля над производством не будет у вас без революционных мер против капитала!

Хорошо, хорошо! Именно опыт коалиционного министерства и поможет народу быстро изжить иллюзии о вашем соглашательстве с капиталистами. (Керенского – в счёт не берём, его держит волна популярности.)

Момент создания коалиционного правительства – это отчётливый этап революции, отчётливая отмежёвка. Меньшевики и народники избрали министериабельный путь? – тем лучше для нас! тем легче вас стряхнуть! тем меньше будет благочестивых пожеланий, чтобы мы с вами состояли в союзе.

Сегодня, в день создания их коалиционного правительства, – открывается ясная прямая к власти – н а м!

Взятие власти – единственный выход, только политические младенцы этого не видят. Как правильно толковали буржуазные дипломаты о Константинополе: то, что хочешь получить, – надо прежде взять самому! Омертвеет от ужаса ещё не одно социал-демократическое сердечко.

Лозунг дня: война так довела, что либо всеобщая гибель, либо революция против капиталистов. Кризис так всемирно велик, что нет выхода, кроме политического господства пролетариата и полупролетариата. Спасти страну может только революционный класс революционными мерами против капитала. И если даже отдать народу всю землю, но не тронуть капитала – это тоже не выведет из кризиса. И только власть, которая не остановится с трепетом перед прибылями капитала, – только она поможет бедным улучшить их жизнь немедленно.

И только правительству рабочих и крестьян поверит весь мир, ибо всякий понимает, что рабочий и беднейший крестьянин никого грабить не хотят.

Да смешно, это коалиционное правительство не удержится больше месяца. А мы при нём будем вести себя ещё смелей, чем при прежнем (хотя и прежнего не боялись). При следующем кризисе мы ускорим его развал и сдвинем власть к Советам. Да вот, уже открыто печатаем: власть должна перейти к Советам! мы признаём только их. Мы – за массовое революционное насилие! Наш метод – вооружённое восстание!

Между тем – частное совещание членов Государственной Думы? Явная попытка организации контрреволюции. А на днях и кадетский съезд, смотр контрреволюционных сил? А потом они и вовсе откажутся от созыва Учредительного Собрания? Не будем стесняться, и не будем резонёрствовать, как хлипкие интеллигенты, а – в морду, физически! Сейчас, перед кадетским съездом, срывать все их афиши на улицах и посылать организованные группы – срывать их собрания: кричать, выступать, затягивать, не давать времени их ораторам! (А не пустить наших, выгнать – не посмеют!)

Как всегда: сила у того, кто нарушает общепринятые правила.

Надо бороться за захват мелкобуржуазных масс. И ближайшее поле битвы – этот крестьянский съезд. Хотя министры-социалисты уже там выступили и одобрены – это ещё ничего не значит. Мы – заново поставим вопрос о доверии правительству, но боковым манёвром: не от большевиков, а от «безпартийной группы».

От безпартийной группы подсунем нашу резолюцию: рабочие всё себе завоевали – а почему же крестьянам не дают захватывать землю? Внутри крестьянского съезда надо сплачивать и откалывать батрацко-подёнщицкие элементы, под лозунгом: к отдельным Советам Батрацких Депутатов!

Надо уже теперь, не дрогнув, открыто рвать с зажиточным крестьянством. Прикрывать неприятную правду добренькими словами – самая вредная и опасная вещь для дела пролетариата. Зажиточные крестьяне – это не крестьянство, это крестьянская буржуазия.

Везде на Ленина мода, везде хотят видеть и слышать непременно его самого. Теперь требуют – на крестьянский съезд. Но – знает Ленин: во всех этих местах он скорей не выиграет, а проиграет. Речи не получаются, и не найдёшься ответить. Но и нельзя каждый раз объяснять занятостью, как в Гренадерском батальоне. И решил: болезнь! болен! на неделю, две, пока этот вопрос схлынет. И напечатал в «Правде»: не мог по болезни.

Однако крестьянский съезд и упустить нельзя. Наших там почти нет. Решил написать им открытое письмо – и распространить по стране как листовку. Брать ли крестьянам всю землю немедленно или ждать Учредительного Собрания? Наша партия, сознательных рабочих и беднейших крестьян, считает: брать!! как можно более организованно – и немедленно увеличить производство хлеба и мяса для фронта, ибо солдаты бедствуют ужасно.

Лишь бы землю – взяли, уж потом назад не отдадут.

Но – ни слова о национализации, всё-таки сбили Ленина возражатели, что не знает он крестьянской жизни и психологии. Может быть, может быть, дело незнакомое, будем поосторожней.

Пришли из суда. Проиграно: иск в отношении лично Ульянова оставить без рассмотрения, а все организации и лица выселить в 20-дневный срок. Можно обжаловать в апелляционном порядке.

Чепуха свинячья. Суд постановил – совсем не значит, что правительство решится выселять. Два-три месяца никуда не уйдём, а потом – сразу в правительство.

Конференция наша прошла неплохо, ряды сплачиваются. Всё больше надёжных людей на важных местах.

И будем готовы к штурму власти.

У Пятакова – отличные боевые качества. Пусть он будет у нас. (Если не переметнётся.)

Ещё очень может быть, что меньшевики-интернационалисты придут к нам на поклон, они запутались. Они, конечно, осудят Исполком за его новый шовинизм, за коалицию. Но ещё посмотрим, принимать ли их.

Прибьются межрайонцы, это наверняка.

Новожизненцы – Суханов, Стеклов, Гольденберг, эти почти в кармане, да Гольденберг и много лет был наш. Горький, как всегда в политике, архибезхарактерен, да чёрт с ним.

Самые неожиданные съезжаются, вот Раковский, откуда ни возьмись.

Для сплочения интернационалистов можно бы сейчас поднять кампанию в защиту