почти дословно. Работая над рассказом, А. С. перечитал публицистику Толстого. Сосед по даче, боевой марксистский критик Ефим Мартынович послужным списком напоминает Осипа Мартыновича Бескина (1892–1969), встречающегося, кстати, в рассказе «Настенька» (с. 368). «Мелкий Бескин», – называл его Владимир Маяковский.

…героизм у нас становится жизненным явлением, цель и смысл жизни – труд в коммунистическом обществе. – Ср. в речи Толстого 23 июня 1935 г. на Первом международном конгрессе писателей в защиту культуры в Париже: «Героизм становится естественным выражением его (строителя бесклассового общества. – В. Р.) повышенного ощущения жизни, творчество – его повседневным делом, – к этому мы идём, к этому мы придём».[161]

…вы и про заграницу много, как там плохо, и сколько раз вы замечали на себе завистливые взгляды: вот, мол, русский идёт. – Из речи Толстого 29 ноября 1936 г. на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов: «Сколько раз за границей я видел на себе завистливый взгляд, сколько раз я слышал вздох: „Э-хе-хе, счастливые вы, русские!“»[162]

… «ходи пока здохнешь». – Фраза приведена в русско-украинской огласовке.

…три шпалы в чёрных петлицах. – Старший батальонный комиссар (то ли инженерных войск, то ли автобронетанковых, то ли артиллерии).

…интересно было посмотреть благоустроенную, даже и круглогодичную дачу. – Подмосковная дача Толстого была в Барвихе. Жил он здесь с 1938 г.

…открытое ли письмо американским рабочим – что за ложь плетут про СССР, будто у нас принудительный труд на добыче леса?.. – Статья Толстого «О морали и труде» с подзаголовком «Американским рабочим». «Моральная предпосылка новой интервенции против Советского Союза, – пишет Толстой, – началась газетной кампанией против принудительного труда в СССР. Американец не может кушать масла, приготовленного рабом. Американец лучше обойдётся совсем без бумаги, чем пустит на целлюлозу балансы, спиленные, очищенные и погруженные русскими рабами. И прочее и прочее… Пресса во Франции, подхватив эту моральную щепетильность, объявила в СССР новое крепостное право».[163] Восхищаясь далее «кристаллизацией высших форм труда» в СССР, «небывалым в истории процессом образования нового человека», Толстой задаётся вопросом: «Что же, – труд у нас принудительный?» И сам себя успокаивает: «Нельзя же считать принуждением, насилием развитие в человеке высшего сознания к труду, к своим задачам, к цели жизни».

«Освободите наших чёрных товарищей!» – Название, под которым было напечатано выступление Толстого на митинге ленинградской интеллигенции против суда в Алабаме над восемью чернокожими рабочими. Обращаясь к «алабамским палачам», Толстой говорил: «Буржуазное хозяйство потрясено до основания. Кривая кризиса заехала в пропасть. Мировой пролетариат не захочет вытаскивать себе на шею этого дьявола. Восемь чёрных рабочих – ваши враги. Но эти враги завтра будут сильнее вас. Задумайтесь и наберитесь страху. У истории длинная память. Мы требуем от вас: сделайте какую угодно лицемерную улыбочку и освободите наших чёрных товарищей».[164]

…будем выращивать абрикосы в Ленинграде под открытым небом и абиссинскую пшеницу на болотах Карелии. – Из речи Толстого 13 марта 1937 г. на втором Конгрессе мира и дружбы с СССР в Лондоне: «Наш читатель, наш зритель, <…> выращивающий абиссинскую пшеницу и скороспелый картофель за Полярным кругом <…>».[165]

… «Орфей в аду». – Очерки Толстого о поездке в июне – июле 1935 г., с заходом в Гамбургский порт, через Лондон в Париж на Первый международный конгресс писателей в защиту культуры (первая публикация в газете «Известия», 24 и 30 июля, 4 и 14 августа 1935 г.).

… «Я призываю к ненависти!» – Статья Толстого, напечатанная в «Правде» (28 июля 1941).

…богатство литературных тем он охватывает, только овладев марксистским познанием истории, это для него живая вода. – Ср. в выступлении Толстого «Марксизм обогатил искусство» в Коммунистической академии в Ленинграде: «Подлинную свободу творчества, ширину тематики, не охватываемое одною жизнью богатство тем, – я узнаю только теперь, когда овладеваю марксистским познанием истории, когда великое учение, прошедшее через опыт Октябрьской революции, даёт мне целеустремлённость и метод при чтении книги жизни».[166]

…мы, писатели, уже сейчас знаем меньше, чем верхний слой рабочей интеллигенции. – Ср. в статье Толстого «Литература 2-ой пятилетки»: «Мне приходилось проводить вечера на ленинградских заводах. Я увидел: здесь нужно быть во всеоружии культуры, во всеоружии творческих сил, чтобы удовлетворить запросам нового читателя. И не раз казалось, что мы, писатели, уже сейчас меньше знаем, мы менее культурны, чем верхние слои рабочей интеллигенции».[167]

…американские романисты – просто карманники старой культуры. – Ср. в статье Толстого «Задачи литературы: Литературные заметки» (1924): «Молодые русские повествователи бесконечно талантливее и содержательнее любого из молодых западноевропейских и американских романистов, – этих карманников старой культуры, воспевателей уголовного сыска, шутов его величества валютного спекулянта».[168]

…в Гражданскую войну он промахнулся, эмигрировал и публиковал там антисоветчину… – Четыре года, с весны 1919 по весну 1923 г., Толстой провёл в эмиграции – сначала в Париже, затем в Берлине. «В Париже начат ром. „Хождение по мукам“ (полностью опубл. в 1921, отд. изд. в 1922 в Берлине; эта ред. принципиально отличалась от последующих, в которых роман под назв. „Сёстры“ стал 1-й книгой трилогии), – пишет биограф Толстого, С. И. Кормилов. – <…> По сути, роман был антибольшевистским».[169]

Этот человек, переступя свои 50 лет, с пышным юбилеем… – Пятьдесят лет А. Н. Толстому исполнилось 10 января 1933 г.

Я считаю, что вообще и в каждой фразе присутствует жест, даже иногда и в отдельных словах. – любимая мысль толстого, постоянно им повторяемая. см., например, в его «ответе ильенкову»: «Человек психически и физически всегда жестикулирует. слово, речь – выражение этой жестикуляции».[170] Или в докладе Толстого «О драматургии» на Первом съезде советских писателей (27 августа 1934 г.): «Основа языка – жест».[171]

…после недавнего роспуска РАППа… – РАПП был ликвидирован постановлением ЦК ВКП(б), опубликованным в «Правде» 24 апреля 1932 г.

Да, от нас ждут монументального реализма. – Ср. в заметках «Задачи литературы»: «Я противопоставляю эстетизму литературу монументального реализма».[172]

Да вот, трагедия Анны Карениной <…> сегодня уже пустое место, на этом не выедешь: колесо паровоза не может разрешить противоречия между любовной страстью и общественным порицанием. – Ср. в докладе «О драматургии»: «Трагедия Анны Карениной сегодня уже пустое место, потому что колесо паровоза, под которое легла голова Карениной, для современной женщины не может разрешить противоречия любовной страсти и общественного порицания».[173]

Ах, как бы взгневался он ещё год назад! – То есть при РАППе. Значит, разговор на даче происходит через год после роспуска РАППа, не позже 1933 г. А держа в уме юбилей Толстого, отпразднованный в январе 1933, можно предположить, что и не раньше.

…Критик – должен быть другом писателя. Когда пишешь – важно знать, что такой друг у тебя есть. Не тот Робеспьер в Конвенте искусств, который проскрипционным взором проникает в тайные извилины писательского мозга для одной лишь классовой дефиниции, а ты пиши хоть пером, хоть помелом, – ему всё равно. – Ср. в заметке Толстого «Критик должен быть другом искусства» (1933): «Критик стремился стать своего рода Робеспьером в Конвенте искусства, неподкупным ни на какие штучки художественного обольщения.

Получалось как будто так: напиши помелом, напиши пластическим пером художника, безразлично. Робеспьер сквозь строки, отстраняя их досадную пестроту, их ненаучную эмоциональность, глядит проскрипционным взором в тайные извилины писательского мозга, ища в них признаки для классификации. <…>

В творчестве есть важный момент: присутствие строгого умного друга, слушающего ещё не просохшие страницы вашего романа. Как важно, чтобы он восхитился, расплакался, расхохотался. Ужасно, если он, нахмурясь, скажет: плохо. Таким другом, таким первым оценщиком должен быть критик. В минуты творчества важно знать, что есть такой человек».[174]

…перерабатывает вторую часть своей трилогии о Гражданской войне… – Роман «Восемнадцатый год» (1927–1928).

Да ведь и Горький – тоже жестоко ошибся и тоже эмигрировал. – А. М. Горький эмигрировал в октябре 1921 г. Стал наезжать в СССР с 1928 г. Окончательно вернулся на родину в мае 1933 г.

Да у меня, когда я пишу, – вольный размах кольцовского косаря, раззудись рука! – Из стихотворения Алексея Кольцова «Косарь» (1836):

Раззудись, плечо!

Размахнись, рука![175]

И знаете, что вывело меня на дорогу? Изучение судебных актов Семнадцатого века и раньше. – Многократно пересказывая эту историю, Толстой иногда ещё и называл книгу профессора Томского университета Н. Я. Новомбергского «Слово и дело Государевы» (Т. 1. Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 года. М., 1911), где собраны судебные акты.

Такого не придумаешь, хоть проглоти перо, как сказал Некрасов. – Из поэмы «Кому на Руси жить хорошо»:

Хохочут, утешаются

И часто в речь Петрушкину

Вставляют слово меткое,

Какого не придумаешь,

Хоть проглоти перо![176]

Всё равно

Наброски первой части рассказа сделаны ещё в 50-х годах. Общий замысел сложился под впечатлением от встреч на Ангаре в 1994 г. Действие в первой части происходит в ноябре 1942 г., во второй – весной 1994 г. Катер идёт вниз по Ангаре от Усть-Илимска до деревни Ёдорма (в пределах Усть-Илимского района Иркутской области, до границы с Красноярским краем) и поворачивает обратно.

Первая публикация – в «Литературной газете» (16 августа 1995. С. 5–6). Общий тираж 280 000 экз.

…старое амосовское отопление… – Система воздушного обогрева, запатентованная ещё в 1835 г. инженером Н. А. Амосовым. В подвале устанавливалась двухкамерная печь с топкой и трубами-газоходами. Уличный воздух нагревался и по каналам в стенах расходился по дому.

…от устья Ангары до устья Илима… – То есть вверх по Ангаре, от места впадения Ангары в Енисей до места впадения Илима в Ангару, примерно 780 км.

…перегораживать под Богучанами… – Посередине между устьем Илима и устьем Ангары.

…только на остатних четырёх сотнях реки, – а живой, не умершей, только двести вёрст, до Кежмы… – Кежма расположена посередине между Усть-Илимском (при впадении Илима в Ангару) и Богучанами, в двухстах километрах как от Усть-Илимска, так и от Богучан.

…каждую суводь видишь заблаговремя… – Суводь – водоворот.

…все пятнадцать, до Кежмы, каменистых шиверóв, с перепадами малыми… – Здесь – пятнадцать перекатов.

…северяк… – Северный ветер.

…видел мырь, рябящую на мелком месте, на камнях… – Круженье воды, скорее всего, от затонувшего бревна.

Вы, конечно, понимаете, что я, как мэр этих мест, испытываю большой прессинг от населения. <…> Но имидж мэра не позволяет мне и смолчать… – В телеинтервью компании «Останкино» 28 апреля 1992 г. на вопрос о засорении и коверкании русского языка А. С. ответил: «Это меня мучит, я болею от того, чтó делается с русским языком. Само собой – с русской нравственностью, но ещё с языком почему? Ведь, как обезьяны, перенимаем что-нибудь с Запада. Рейтинг, брифинг, подождите, ещё на – инг … прессинг. Неужели нельзя сказать „давление“? Почему рейтинг, а не „мера успеха“? Консенсус – почему не