горечи к искусственному разрубу славянства восточного. Вмиг разрезаны миллионы и миллионы семейных, родственных и дружеских связей. Разруб этот произведен беспечным, небрежным махом нашей ново-демократической власти. Но — и по обречённой пассивности нынешнего русского народа; и его 12-миллионной части, живущей на Украине, и вдвое большего числа тех на Украине, кто своим родным языком в последнюю перепись (1989) заявил — русский. Легко дали себя убедить, что от разделения с Россией им станет сытней («колбасней»).

От самых первых шагов создания украинского государства там раздувалась — для укрепления политических рядов — мнимая военная угроза от России. Когда начала формироваться украинская армия — от офицеров при принятии присяги требовали заявить особую готовность воевать именно против России. Угроза войны так жаждалась ими (для укрепления слишком ещё разбродного «украинского сознания»), что достаточно было России заявить лишь о намерении продавать нефть не по дешёвке, а по мировым ценам, — с Украины грозно откликались: «Это — война!!» (Кучма, 1993: «Никакая экономика не выдержит, если нефть покупать по мировым ценам».)

И во все 1992-98 годы не было ни одного раунда русско-украинских переговоров, в который украинская сторона не взяла бы верх, далеко уйдя от кравчуковских беловежских «прозрачных границ», «неразрывности русско-украинского союза» — до постоянной упорной украинской оппозиции против России и на арене СНГ, и на мировой. Российская сторона неизменно, шаг за шагом, всё далее отступала, только отступала. Постоянно (и поныне) уступала экономически, пытаясь подкупить непримиримость украинской стороны. И жертвовала, голова за головой, командующими Черноморским флотом — непреклонными адмиралами Касотоновым, Балтиным. После очередного уступчивого соглашения мы услышали (9.6.95): «Я поздравляю Украину, Россию и весь мир!» Украину — конечно, и весь мир — несомненно, но — с чем была поздравлена Россия?.. Украина уже так явно вытесняет нас с Чёрного моря! И новейший вид «неформальных встреч» (вид дипломатии, отодвигающий нас в феодализм) ещё дальше усугубил уступки России.

Со многими украинскими националистами я сидел в лагере в 50-е годы и понимал так, что мы с ними в искреннем союзе против коммунизма (сло́ва «москали» мы от них не слышали тогда). В 70-е годы в Канаде и в Соединённых Штатах, где велик массив украинской эмиграции, я наивно допытывался у них: а почему они нисколько не выступают против коммунизма, ничего не делают против него, — но так остро высказываются против России? Наивно, потому что лишь годы спустя узнал, что пресловутый американский закон 86–90 «о порабощённых нациях» был искажённо сформулирован против русских и подложен американскому Конгрессу именно украинскими националистами (конгрессмен Л. Добрянский).

По мере того как украинские националисты разворачивали свою идеологию, в ней брали верх самые дикие крайности трактовок и призывов. Мы узнали, что украинская нация — это «сверхнация», она настолько уходит в тысячелетние глубины веков, что украинцем был не только Владимир Святой, но даже, по видимости, и Гомер, — и в подобном духе комично переделываются школьные учебники на Украине, ибо украинский национализм, при столь явном меньшинстве этих националистов, напорно возводится в идеологию всей Украины. «Украина для украинцев» — это уж самое несомненное (хотя на Украине живут десятки народов), но и: «Киевская Русь — до Урала!» Русские отлучаются и от славянства как «монголо-финский гибрид». Созданный теперь в Одессе Институт национальной геополитики носит имя (Юрий Липа) автора книги «Раздел России», ещё в 1941 предложившего программу: «Россию можно сокрушить только в союзе Украины с Кавказом и Закавказьем». В духе этого в 1992 украинскими националистами открыто праздновался во Львове юбилей гитлеровской дивизии СС «Галиция» (и это не вызвало упрёков, возмущения от Соединённых Штатов). На их конференции, 1990: «Мы исповедуем культ силы, сила — это всё!» Для того Украинская Национальная Ассамблея (УНА) имеет свои штурмовые отряды (УНСО) и лозунг: «УНА — до влады [к власти], УНСО — до штурму!» На Конгрессе 1994: «Поддерживать региональный сепаратизм в России для развала её!»[61]

И такая антирусская позиция Украины — это как раз то, что и нужно Соединённым Штатам. Украинские власти, и при Кравчуке, и при Кучме, подыгрывают услужливо американской цели ослабить Россию. Так и дошло быстро — до «особых отношений Украины с НАТО» и до учений американского флота в Чёрном море, 1997. Поневоле вспомнишь бессмертный план Парвуса 1915 года: использовать украинский сепаратизм для успешного развала России.

Раздробление наше, так радующее нынешний политический мир, болезненно и затяжно скажется на всех трёх славянских народах. А сегодняшняя тактическая теплота к Украине с дальнего-дальнего Запада не окажется долговечной, но лишь — до минования надобности.

Увы, националисты с Западной Украины, веками оторванные от остальной Украины, пользуясь переполохом 1991 года и неуверенностью украинских лидеров, стыдливо спешивших отмыться от коммунизма примыканием к накалённому «антимоскальству», — сумели начертать и вменить всей Украине ложный исторический путь: не просто независимость, не естественное развитие государства и культуры в своём натуральном этническом объёме, — но удержать побольше, побольше территорий и населения и выглядеть «великой державой», едва ли не крупнейшей в Европе. И новая Украина, денонсировав всё советское законодательное наследие, только этот один дар — фальшиво измысленные ленинские границы — приняла! (Когда Хмельницкий присоединял Украину к России, Украина составляла лишь одну пятую часть сегодняшней территории.)

В самостоятельном развитии — дай Бог Украине всяческого успеха. Отяжелительная ошибка её — именно в этом непомерном расширении на земли, которые никогда до Ленина Украиной не были: две донецкие области, вся южная полоса Новороссии (Мелитополь — Херсон — Одесса) и Крым. (Принятие хрущёвского подарка — по меньшей мере недобросовестно, присвоение Севастополя вопреки, не говорю, русским жертвам, но и советским юридическим документам, — государственное воровство.) Стратегическая ошибка в выборе государственной задачи будет постоянной помехой здоровому развитию Украины, эта изначальная психологическая ошибка — непременно и вредоносно скажется: и в неорганичной соединённости западных областей с восточными, и в двоении (теперь уже и троении) религиозных ветвей, и в упругой силе подавляемого русского языка, который доселе считали родным 63 % населения. Сколько неэффективных, бесполезных усилий надо потратить на преодоление этих трещин. По пословице: Нахватанное — ребром выпрет.

А чтобы поднять украинскую культуру до уровня международной — сколько ещё десятилетий понадобится. Так поднять, чтоб украинские учёные не нуждались писать свои работы по-русски, если рассчитывают на иностранные переводы.

Именно потому, что я испытываю к Украине самое родственное чувство, люблю её, — я так же не желаю ей «державного» развития, как не желаю и России. (На ту же неподъёмность культурных задач напорется и «державный» Казахстан.)

Уже сейчас украинские власти выбрали путь усиленного притеснения русского языка. Ему не только отказали стать вторым официальным государственным, но его энергично вытесняют из радиовещания, телевидения, из печати. В десятки раз удорожают подписные цены на российские издания. Идут чередой должностные увольнения за невладенье украинским. В вузах от вступительного экзамена до дипломного проекта — всё только по-украински, а коли терминологии не хватает — выкручивайся. Из школьных учебных программ русский язык — где исключают нацело, где сводят до «иностранного», до факультативного; полностью исключили историю Российского государства, а из программы по литературе — едва ли не всю русскую классику. Звучат такие обвинения, как «лингвистическая российская агрессия» и «русифицированные украинцы — пятая колонна». Так — начинается не с методического подъёма украинской культуры, а с подавления русской. Дошло до попыток языкового самобегства: перевести украинский язык на латинский шрифт, насмешка надо всей украинской историей.

И упорно теснят Украинскую Православную Церковь, ту, что осталась верна Московской Патриархии, с её 70 % украинских православных.

В сегодняшней Украине нельзя и голоса поднять за её федеративное устройство, с такой безоглядной щедростью принятое в России: сразу выступает призрак автономного Крыма, автономного Донбасса. (О русинах Закарпатья, с их стойкими русскими корнями, мы уже и думать забыли.) Если бы не кровавая затея чеченской войны — Москва в годы острых крымских кризисов, может быть (может быть?..), имела бы мужество и вес поддержать законные требования крымчан (их — 80 % голосовало за независимость полуострова), но от Чечни — онемела и предала надежды Крыма. (УНСО ответила крымчанам: «Крым будет украинским или безлюдным!» Между тем активисты-националисты с энтузиазмом ехали воевать на чеченской стороне, теперь готовят памятник Дудаеву и даже, при жизни, Басаеву.)

Сколькие русские с негодованием и ужасом пережили эту безвольную, никак не оспоренную, ни малейше опротестованную, по дряблости нашей тогдашней дипломатии, в 24 часа отдачу Крыма — и предательство его при каждом потом крымском конфликте. И беспрекословную, без малейших политических шагов, отдачу Севастополя, алмаза русской военной доблести. Злодейство это совершено нашей же выборной властью — однако и мы же, граждане, не воспротивились вовремя. И теперь на долгое обозримое время ближайшим поколениям с этим придётся примириться.

Нет, не будем подражать украинским националистам ни в истерических угрозах, ни в ненависти. Не надо никак отвечать на их накалённую «антимоскальскую» пропаганду. Надо переждать её как вид душевного заболевания. Не надо с нашей стороны делать пустых угрожающих заявлений — это горячая пища для них. Их отрезвит сам ход Времени, сам многоёмкий, своенравный исторический процесс. И никакие их проклятия не отвратят наших сердец от святого Киева, источника и самих великороссов, — Киева, где и сегодня неистребимо звучит русская речь, и не замолкнет. Будем сохранять тёплое чувство единого треславянского народа: «А вы, украинцы, как и белорусы, — всё равно наши братья!» И надо широкодушно предложить Украине интенсивный «культурный обмен». (Националисты отшатнутся? Тем и покажут, что русский язык и русская культура — их Державе опаснее всяких ракет.)

Лучше терпеливо посоревнуемся, какая из разорванных славянских стран даст благополучную жизнь своему народу. А перед каждой стелется долгий, невылазно тяжёлый и пока не проблескивающий путь.

Между тем — годы текут. Для молодых людей каждый год — эпоха. Что делать молодым русским на Украине? Из России — поддержки никакой, и не будет. Видно, покориться? и менять язык, менять национальность? Вот о них сердце болит. (А простые русские семьи на Украине справедливо рады: хоть не нашим детям воевать в Чечне.)

* * *

Замаячившее воссоединение Белоруссии с Россией — стало бы счастливым продолжением исторической восточнославянской традиции. Но ощутимые международные силы будут резко мешать этому — и государственным, и пропагандным давлением, и денежными потоками. И российская пресса, как по единой команде, до непристойности набросилась на первую завязь русско-белорусского союза. Сколько мы слышали о подавлении прав в Белоруссии — и ни звучка о таких же на Украине, о много худших в Казахстане, — а на самих бы себя оглянуться: неужели миллионы российских граждан имеют реальные права?! Что ж