не отдавать
Добра и денег, взятых в долг.
Приключатся новости.
Хитрый выдумщик, затеявший обман,
За плутни все, за все грехи
Расплатится жестоко.
Антистрофа 3
Второе полухорие
Боюсь я, то, чего искал,
Чего желал,
Сегодня он найдет.
Ужасен в споре сын его,
Опровергать, изобличать
Неправдою умеет он.
Всяких собеседников
Переспорит трижды лживой болтовней,
Но скоро, скоро взмолится
ЭПИСОДИЙ ВОСЬМОЙ
Стрепсиад
(выбегает из дома, преследуемый Фидиппидом)
Увы! Увы!
Соседи! Родственники и приятели! Спасите!
Бьют! Бегите, помогите мне!
О, голова седая! Щеки старые!
Отца ты бьешь, негодник?
Фидиппид
Да, отца я бью.
Стрепсиад
(к зрителям)
Он признает, что бил меня, вы видите!
Фидиппид
Ну да!
Стрепсиад
Злодей, отцеубийца, висельник!
Фидиппид
Еще, еще брани меня, хули меня!
Но знай, я радуюсь твоим ругательствам.
Стрепсиад
Фидиппид
Сыпь мне розы, золоти меня!
Стрепсиад
Отца ты бьешь?
Фидиппид
Ну да, и докажу тебе,
Что бил по праву,
Стрепсиад
Вот как, пес негоднейший!
Да кто ж дал право сыну бить родителя?
Фидиппид
Послушай, что скажу я, убедишься сам.
Стрепсиад
Да что ты мне докажешь?
Фидиппид
Очень многое. Какою речью говорить мне, выбери!
Стрепсиад
Какою речью?
Фидиппид
Да, кривой иль правою?
Стрепсиад
На то ль тебя учил я, окаяннейший,
Опровергать законы, чтоб так каверзно
Ты доказал, что нравственно и правильно
Родному сыну избивать родителя?
Фидиппид
И докажу я все же правоту свою,
И ты со мною согласишься, выслушав.
Стрепсиад
Ну, что ж сказать сумеешь ты, послушаю.
АГОН ВТОРОЙ
Ода
Первое полухорие
Подумай, позаботься, поспеши, старик,
Врага переспорить.
Когда б в себя не верил он, наверное,
Не был так бесстыден.
На что-то он надеялся, — в словах его
Из-за чего и почему у вас возникла тяжба,
Пред хороводом объясни.
Начни, не заминаясь!
Эпиррема
Стрепсиад
Из-за чего и почему мы начали ругаться,
Вам расскажу. Мы закусить решили, как известно.
Тут в руку лиру взять его я попросил и песню
Поэта Симонида[219] спеть: «Барашек, Крий, попался».
А он сказал, что песни петь за чашей, под кифару,
Обычай устаревший, баб забота, мукомолок.
Фидиппид
Неправ ли был я, наскочив с руками и с ногами
На старика? Заставить петь! Кузнечики мы, что ли!
Стрепсиад
Вот те же самые повел и за едой он речи,
Сказал к тому ж, что Симонид — писатель очень скверный.
С трудом, но все-таки себя я удержал от злости.
Я попросил его тогда взять миртовую ветку
И из Эсхила мне прочесть. А он ответил тут же:
«Эсхила почитаю я первейшим из поэтов
По части шума, болтовни, нескладности и вздора».
Вскипело сердце у меня, представите вы сами,
Но гнев в себе я подавил, сказал: «Тогда, голубчик,
Из новых что-нибудь мне спой, из песен философских».
Из Еврипида говорить тут начал он, о брате,
С родной сестрой, избави бог, бесстыдно переспавшем.
Тут удержаться я не мог. Накидываюсь в злости
С проклятьем, с криком на него. Потом, как уж ведется,
На слово — слово, брань — на брань, он вскакивает с места
И ну душить, и ну давить, и мять меня, и тискать!
Фидиппид
А не по нраву, да? Признать готов ты Еврипида
Мудрейшим из поэтов всех?
Стрепсиад
Мудрейшим? Ах ты горе! Да что сказать тебе? Опять меня побьешь!
Фидиппид
За дело!
Стрепсиад
За дело? Ах, бесстыдник! Я ж вспоил тебя, взлелеял,
Нескладный детский лепет твой отгадывать умел я.
Едва ты пролепечешь: «И» — тебе даю напиться.
А скажешь: «Мама», — на бегу леплю из хлеба соску,
Как захочешь — тут как тут, тебя несу я за дверь,
Усаживаю там. А ты меня схватил за горло!
Хоть я кричал, хоть я пищал,
Не пожалел, за дверь не снес,
Меня душил, и под себя,
Мой бог, кака я сделал.
Антода
Второе полухорие
У молодых трепещет сердце, думаем,
Все ждут его речи.
Когда уже такие безобразия
В речах защитит он,
За шкуру стариков мы не дадим тогда
Пустого орешка.
Искатель хитрых, новых слов, твоя теперь забота
Такие доводы найти, чтоб правым показаться.
Антэпиррема
Фидиппид
Наук новейших мастерством как радостно заняться
И научиться презирать закон, обычай старый!
Пока все помыслы мои ристаньям отдавал я,
Трех слов связать я не умел, ни разу не запнувшись.
Теперь от скачек отучил меня вот этот самый,
Я занялся сложеньем слов и мыслей изощренных.
И доказать могу, что сын отца дубасить вправе.
Стрепсиад
Лошадничай, свидетель Зевс! Уж лучше заведу я
Тебе четверку лошадей, чем от побоев сдохну!
Фидиппид
Меня от речи ты отвлек, я к мысли возвращаюсь,
И вот о чем тебя спрошу: меня дитятей бил ты?
Стрепсиад
Да, бил, но по любви, добра тебе желая.
Фидиппид
Что же,
А я добра тебе желать не вправе, точно так же
И бить тебя, когда битье — любви чистейшей признак?
И нечему твоя спина свободна от побоев,
Моя же — нет? Ведь родились свободными вы оба?
Ревут ребята, а отец реветь не должен? Так ли?
Ты возразишь, что лишь с детьми так поступать пристало.
Тебе отвечу я: «Ну, что ж, старик — вдвойне ребенок».
Заслуживают старики двойного наказанья,
Ведь непростительны совсем у пожилых ошибки.
Стрепсиад
Но нет обычая нигде, чтоб сын отца дубасил.
Фидиппид
А кто обычай старый ввел, тот не был человеком,
Как ты да я? Не убедил речами наших дедов?
Так почему же мне нельзя ввести обычай новый,
Чтоб дети возвращать могли родителям побои?
А порку, что досталась нам, до нового закона
Забудем лучше и простим за давностию срока.
Возьмите с петухов пример и тварей, им подобных,
Ведь бьют родителей у них, а чем они отличны
От нас? Одним, пожалуй, тем, что жалоб в суд не пишут.
Стрепсиад
По если петухам во всем ты: подражать желаешь,
Дерьма не щиплешь почему, не дремлешь на насесте?
Фидиппид
Ну, это, друг, совсем не то, Сократ со мной согласен.
Стрепсиад
И все-таки не бей! Потом винить себя же будешь.
Фидиппид
С чего же?
Стрепсиад
Как теперь меня, потом тебя обидит,
Когда родится, твой же сын.
Фидиппид
А если не родится?
Так, значит, бит я даром, ты ж в гробу смеяться будешь?
Стрепсиад
(к зрителям)
Боюсь, ровесники мои, что говорит он дельно.
Должны мы в этом уступить, как видно, молодежи.
И поделом: кто был неправ, пусть на себя пеняет.
Фидиппид
Теперь ты эту мысль развей!
Стрепсиад
Совсем меня угробишь!
Фидиппид
Быть может, с тем, что претерпел, сейчас ты примиришься?
Стрепсиад
Да как же? Научи меня.
Ты чем меня утешишь?
Фидиппид
Я мать свою отколочу, как и тебя.
Стрепсиад
Что слышу? Вот дерзость, прежних всех страшней!
Фидиппид
Что, если словом кривды
Тебя сумею убедить,
Что матерей законно бить?
Стрепсиад
Когда и это превзойдешь,
Тогда осталось мне одно —
С Сократом вместе
И с проклятой Кривдой!
(Обращаясь к хору.)
Вы всем моим несчастьям,
Облака, виной. Вам,
Облака, я вверил все дела мои!
Нет, нет, в своих несчастьях виноват ты сам:
На ложный путь направил ты дела свои!
Стрепсиад
Но прежде так со мной не говорили вы?
Слепого дурня, старика морочили?
Мы поступаем так же всякий раз, когда
Погрязшего встречаем в преступлениях.
Его в пучину бедствий повергаем мы,
Чтобы богов бояться научился он.
Стрепсиад
Жестоко, Облака мои, но правильно.
Я денег тех, что задолжал, не должен был
Присваивать.
(К сыну.)
Пойдем, Сократа с Хэрефонтом мерзостным
Побьем! Обоих нас они опутали.
Фидиппид
Но обижать как смею я наставников?
Стрепсиад
Смелей, смелее! Чти лишь Зевса старого!
Фидиппид
«Зевса старого»! Да есть ли Зевс?
Стрепсиад
Да, есть!
Фидиппид
Да нет же, нет! Царит
Какой-то Вихрь, а Зевса он давно изгнал.
Стрепсиад
Нет, не изгнал! Хотя и сам я думал так
И в Вихрь поверил. Слепота несчастная!
За бога принял я пустые выдумки!
Фидиппид
С самим собой безумствуй и неистовствуй!
(Уходит.)
Стрепсиад
Ах, я дурак! Ах, сумасшедший, бешеный!
Богов прогнал я, на Сократа выменял.
(Обращаясь к статуе Гермеса на орхестре.)
Гермес, голубчик, не сердись, не гневайся,
Не погуби, прости по доброте своей!
От хитрословий этих помешался я.
Пошли совет разумный, в суд подать ли мне
На негодяев, отомстить ли иначе?
(Прислушивается.)
Так, так, совет прекрасный: не сутяжничать,
А поскорее подпалить безбожников лачугу.
(К слуге.)
Ксанфий, Ксанфий! Поспеши сюда!
Беги сюда, топор возьми и лестницу,
И на мыслильшо поскорей вскарабкайся,
И крышу разбросай, любя хозяина,
И опрокинь стропила на мошенников!
А мне подайте факел пламенеющий!
Ксанфий выполняет приказание.
Сегодня же заставлю расплатиться их
За все грехи. Заплатят, хоть и жулики!
(Лезет па крышу с факелом.)
(высовывается из окна)
Ай-ай-ай-ай!
Стрепсиад
(на крыше)
Пылай, мой факел! Жги горючим пламенен!
Что делаешь, старик?
Стрепсиад
Как что? Я с крышею
Мыслильни вашей тонкий диалог веду.
(изнутри)
Ай-ай! Кто дом наш поджигает?
Горе нам!
Стрепсиад
Тот самый, у кого накидку выкрали!
Погубить нас! Погубишь!
Стрепсиад
Это — цель моя.
Пусть не обманет лишь топор надежд моих
И сам не упаду я, шею вывихнув.
(высовываясь из окна)
Голубчик, стой!
На крыше что ты делаешь?
Стрепсиад
Парю в пространствах, мысля о судьбе светил.
О, горе мне, беда мне! Задыхаюсь я.
(в доме)
И мне несчастье! Жарюсь, как на вертеле!
Стрепсиад
Зачем восстали на богов кощунственно?
Как смели за луною вы присматривать?
(Спускается с крыши. Слуге.)
Коли, руби, преследуй! Много есть причин,
А главное, они богов бесчестили!
Дом рушится.
Хор
Уходите отсюда скорее! Наш хор
Поработал сегодня на славу.
Хор и актеры покидают орхестру.
МИР
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Два раба Тригея.
Тригей, земледелец.
Дочь Тригея.
Гермес, бог.
Полемос (Война).
Ужас, прислужник Полемоса.
Гиерокл, толкователь прорицаний.
Торговец оружием.
Сын Ламаха.
Сын Клеонима.
Лица без слов: Ирина, богиня Мира; Жатва и Ярмарка, сопровождающие богиню Мира;
горшечник; копейщик; панцирщик и другие ремесленники, изготовляющие военное снаряжение.
Хор земледельцев.
Диор перед домом виноградаря Тригея. Двое рабов замешивают корм в хлеву.
Первый раб
Живее! Теста поскорей жуку подай!
Второй раб
Бери, корми проклятого! Чтоб сдохнул он!
Чтоб слаще корма никогда не жрать ему!
Первый раб
Еще лепешку из добра ослиного.
Второй раб
Бери еще! Куда же делось прежнее?
Все скушал?
Первый раб
Нет, свидетель Зевс, схватил, сглотнул,
Меж лап загнав, с чудовищною жадностью.
Меси покруче, пожирней замешивай!
Второй раб
(к зрителям)
О мастера золотари! На помощь мне!
Не то я задохнусь в вонище этакой.
Первый раб
Распутного мальчишки нам помет подай!
Нам захотелось нежного.
Второй раб
(К зрителям.)
В одном грехе зато не упрекнуть меня:
Не скажут, что у печки пекарь кормится.
Первый раб
Ой-ой-ой-ой! Еще подай, еще подай! Меси еще!
Второй раб
Не буду! Нет! Свидетель Феб!
Мне эту лужу мерзкую не вычерпать!
Первый раб
Стащу ему, пусть на здоровье лопает!
(Тащит корыто.)
Второй раб
Чтоб он пропал, свидетель Зевс, и ты за ним!
(К зрителям.)
Прошу вас, если знаете, скажите мне,
Где нос бы мне купить, в котором дырок нет?
Не видано поденщины чудовищней,
Чем эта: корм давать жуку-навознику!
Свинья или собака — те помет сырьем
Готовы жрать. А этот зверь заносчивый
Воротит морду, к пище не притронется,
Пока не раскатаю, не скручу и корм
Лепешечкой подам, как бабы любят есть.
Ну, что же, жрать он кончил? Погляжу тишком,
Дверь приоткрывши, чтоб не увидал меня.
(Заглядывает в дверь.)
Ну, лопай, трескай, брюхо набивай едой,
Пока не разорвешься ненароком сам!
Да, ну и жрет, проклятый! Как силач-борец,
Налег на корм и челюстями лязгает,
И головою вертит, и ногами мнет.
Так скручивает корабельщик снасть свою,
Когда для барок толстые канаты вьет.
Тварь гнусная, прожорливая, смрадная!
Кто из божеств всевышних произвел его,
Не знаю. Но не Афродита, думаю,
И не Харипт также.
Первый раб
Кто же?
Второй раб
Зевс родил,
Из кучи, не из тучи, громыхнув грозой.
Первый раб
Теперь, пожалуй, спросит кто из зрителей,
Заносчивый молодчик: в чем же драмы суть?
И жук при чем? А этому молодчику
Заезжий иониец объясненье даст:
«Я понял, на Клеона намекают здесь:
Навоз в Аиде, дескать, поедает он…»
Бежать мне нужно и жуку напиться дать.
Второй раб
Я объясню, в чем дело, детям: маленьким,
Подросточкам и взросленьким мужчиночкам,
Мужчинам расскажу великовозрастным.
Мужчинищам великовозрастнейшим всем.
Хозяин наш взбесился, но особенно,
Не так, как вы, иначе и по-новому.
День целый в небо он глядит, разинув рот,
И Зевса кроет руганью отборною.
«Эй, Зевс, — кричит он, — чем же это кончится?
Оставь метлу! Не то Элладу выметешь».
Слышится голос Тригоя. Вот, вот!
Молчите! Голос слышится хозяина.
Тригей
(за сценой)
О Зевс! Ты что с народом нашим делаешь?
Ты, как стручки, все города повылущил.
Второй раб
Вот-вот она, напасть! Об этом речь моя!
Образчик перед вами помешательства.
Как только началось его безумие,
Себе вопрос он задал, вы послушайте:
«Как прямиком залезть мне к Зевсу на небо?»
Тут лестницу он смастерил ледащую,
Чтобы по ней вскарабкаться, и шлепнулся,
И дырку
