сам, попав в сражение,
Подкидывает щит свой обязательно.
Гермес
Еще о чем меня спросила, слушайте!
Кто завладел в собрании трибуною?
Тригей
Гипербол свил гнездо себе на месте том.
(Богине Мира.)
Но что с тобой? Зачем глядишь ты в сторону?
Гермес
Да, отвернулась. Сердится на город ваш
За то, что проходимца вожаком избрал.
Тригей
Мы от него откажемся. Но город наш
Сейчас остался без опеки, сир и гол,
И с горя проходимцем препоясался.
Гермес
А городу какая ж в этом выгода?
Тригей
В Совете нам полезен он.
Гермес
Но как, скажи?
Тригей
Да видишь, ламповщик он.
До него в делах
Порой впотьмах блуждали мы и ощупью,
Сейчас же все при свете ламп решается.
Гермес
(как бы пошептавшись с богиней Мира)
Ого-го!
О чем сейчас велела мне спросить!
Тригей
О чем?
Гермес
О многом старом, что она оставила.
Во-первых, о Софокле. Как он здравствует?
Тригей
Здоров. Но с ним творятся чудеса.
Гермес
А что?
Тригей
Да из Софокла вдруг он Симонидом стал.
Гермес
Как, Симонидом?
Тригей
Дряхлый, за наживою
Готов хоть на рогоже выйти в плаванье.
Гермес
А жив Кратин мудрейший?
Тригей
Умер он в тот год,
Как был набег спартанцев.
Гермес
Умер как?
Тригей
Да так!
Свалил удар. Разбилось сердце старое,
Когда с вином бочонок стали в щепы бить.
А сколько бедствий город испытал других!
(К богине Мира.)
Нет, никогда с тобой мы не расстанемся!
Гермес
Так что же! В жены Жатву ты возьми себе,
На хуторе живи с ней, чтоб росли у вас,
Цвели и зрели гроздья виноградные!
Тригей
(к Жатве)
Так подойди ж и дай поцеловать себя,
Красотка! Вредно, думаешь,
Гермес-дружок,
Поспать мне будет с Жатвой после долгих лет?
Гермес
Нет, коль запьешь настойкою полынною.[242]
Возьми с собой и Ярмарку. И отведи
Ее в Совет. Там место ей законное!
Тригей
Совет, блаженство ждет тебя с женой такой!
Какая будет выпивка трехдневная!
А угощенье: суп, кишки вареные!
Гермес дражайший, будь здоров!
Гермес
И ты прощай!
Дружок, будь весел и не забывай меня!
Тригей
Эй, жук! Сюда! Пора лететь домой, домой!
Гермес
Нигде жука не видно.
Тригей
А куда ушел?
Гермес
Впряженный в колесницу Зевса, молнии
Влачит.
Тригей
Бедняга! Чем же он прокормится?
Гермес
Сыт будет Ганимедовой амвросией.[243]
Тригей
А как мне вниз спуститься?
Гермес
Но робей! Вот здесь
Сойдешь, с самой богиней вместо.
Тригей
(к Жатве и Ярмарке)
Милые!
Сюда за мной скорей идите. Многие
Вас ждут, желанья сладостного полные.
Тригей вместе с Житной и Ярмаркой спускается вниз и покидает орхестру.
Хор остается один.
ПАРАБАСА
Так иди же с весельем на радость! А мы отдадим на хранение слугам
Нашу утварь, кирки и веревки. Народ непутевый толпится у сцены.
Здесь воришек не счесть. Так и шарят они, что стащить бы и чем поживиться.
В оба глаза добро караульте! А мы обратимся: к собравшимся с речью,
Скажем зрителям все, что пришло нам на ум, и пройдемся дорогами мыслей.
Надзирателям палками следует бить комедийных поэтов, что смеют,
Выходя, пред театром себя восхвалять в анапестах и хвастать бесстыдно.
Но когда справедливо, о Зевсова дочь, превосходного славить поэта,
Кто соперников всех в комедийной игре одолел, став любимцем народа,
То тогда наш учитель считает, что он и хвалы и награды достоин.
Из поэтов один он противников всех уничтожил, кропателей жалких,
Кто над рубищем грязным смеяться привык, кто со вшами отважно воюет,
И с разинутой пастью Гераклов прогнал, вечно жрущих и вечно голодных.
Он с бесчестием выкинул их, от беды он избавил: рабов горемычных,
Суетящихся, строящих плутни везде, а в конце избиваемых палкой,
Выходящих обычно из дома в слезах и затем только автору нужных,
Чтобы раб-сотоварищ их мог поддразнить, над побоями зло насмехаясь:
«Ах, бедняк, это кто ж изукрасил тебя? Или с тылу с великою ратью
На тебя навалилась трехвостка? Иль ты к лесорубам попал в переделку?»
Наш поэт устранил эту грубую брань, шутовство балаганное это,
И большое искусство он создал для нас и высокую башню построил
Из возвышенных мыслей, из лажных речей, из тончайших, но рыночных, шуток.
Не на мелкую сошку, ничтожных людей, ополчился поэт, но на женщин,
Но с Геракловым мужеством: в гневной душе он восстал на великих и сильных
Он прошел через страшный кожевенный смрад, через злости вонючей угрозу.
Да, без трепета с первых шагов поднялся он на чудище с пастью зубастой,
Чьи глаза, как у Кинны распутной, огнем, словно плошки, свирепо горели,
А вокруг головы его лижущих сто языкон, сто льстецов извивались.
Его голос ревет, как в горах водопад, громыхающий, гибель несущий,
Он вонюч, словно морж, он задаст, как верблюд, как немытая Ламия, грязен.
Я взглянул на него, не дрожа, не страшась, я вступил с ним в смертельную битву.
Ради вас, ради всех островов я в борьбу с ним вступил. И за это сегодня
Вы должны благодарностью мне заплатить и старинную дружбу припомнить.
Я и в прежние годы, в счастливые дни, никогда но палестрам не шлялся,
Соблазняя красивеньких мальчиков. Нет, я домой убежать торопился.
Огорчал вас немного, и много смешил, и всегда надлежащее делал.
Потому-то должны вы друзьями мне быть,
Старики, и мужчины, и мальчики все,
А вдвойне и особо плешивых прошу
Посодействовать мне и в победе помочь.
А когда победить мне удастся сейчас,
На пирах, на попойках кричать будут все:
«Дать плешивому это, плешивому то,
И сластей и орехов! Не жаль ничего
Для того, кто хоть лысиной равен ему,
Благороднейшему из поэтов!»
Ода
Первое полухорие
Муза, забудь про войну,
К дружку своему подойди,
Пропляши со мною!
Свадьбы бессмертных, героев пиры,
Игры блаженных прославь!
Если ж попросит тебя Каркин
С его сыновьями сплясать,
Не поддавайся, не верь,
Льстивой не слушай просьбы!
Все они — помни твердо — пигалицы, плясуны-головастики,
Карлики, козий помет, мастера на дурацкие штуки.
Сам их родитель признался, что вечером
Драму, рожденную в муках,
Утащила кошка.
Антода
Второе полухорие
Пышноволосых Харит
Заветную песнь заведет песенник искусный.
Пусть он споет нам весною, когда
И Морсима не слышно.
Да и Меланфий тогда молчит.[244]
Как мерзок мне голос его!
В хоре трагическом шел
Он и почтенный братец,
Оба с Горгоньим зубом,
Лакомки, гарпии, жрущие камбалу,
Хахали гнусных старух, как козлы, оба брата вонючи.
В рожу густою им плюнь блевотиною,
В пляс пустись веселый!
ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ
Тригей со своими спутницами спускается «на землю» и появляется у ворот своего дома.
Тригей
(зрителям)
Не шутка прямиком к богам направиться!
Признаться вам, колени ломит здорово!
Малюсенькими сверху вы казались мне.
С небес взглянуть — вы подленькими кажетесь,
Взглянуть с земли — вы подлецы изрядные.
Раб Тригея выбегает ему навстречу.
Раб
Мой господин вернулся?
Тригей
Говорят, что да.
Раб
А что с тобою было?
Тригей
Перестрадали.
Раб
Расскажи нам!
Тригей
Что сказать?
Раб
Истрепал ли ты, чтоб кто-нибудь другой, как ты,
По небесам шатался?
Тригей
Нет. Блуждали там:
Две-три души певцов дифирамбических.
Раб
А для чего?
Тригей
Запевки крали в воздухе
Весенне-вейно-мглисто-серебристые.
Раб
Скажи, а правду говорят, что на небе,
Когда умрем, становимся мы звездами?
Тригей
Не правда!
Раб
Кто же там звездою сделался?
Тригей
Хиосец Ион.[245] Воспевал и прежде он
«Звезду-денницу». Как скончался, на небе
Его прозвали нее «Звездою утренней».
Раб
А это что за звезды? Полосой огня
Они скользят по небу.
Тригей
Возвращаются
От богача-звезды с пирушки звездочки
С фонариками, и огонь в фонариках.
(Рабу, указывая на Жатву.)
Теперь вот эту проводи скорее в дом!
Ополосни лоханку, вскипяти воды
И постели для нас ты ложе брачное,
А выполнив приказ мой, возвратись сюда!
А я в Совет вот эту провожу сейчас.
(Показывает на Ярмарку.)
Раб
Где ты достал девчонок?
Тригей
Где же? На небе.
Раб
Не дам я и полушки за богов теперь:
Они, как мы здесь, сводниками сделались.
Тригей
Да, кое-кто живет и в небе с этого. Пойдем теперь.
Раб
Скажи лишь, чем кормить ее
Мы будем?
Тригей
Да ничем. Не станет есть она
Ни толокна, ни хлеба. У богов вверху
Она лизать амвросию приучена.
Раб
Что ж, полизать найдется для нее и здесь.
Раб уводит Жатву в дом.
Строфа 3
Первое полухорие
Сомнения нет у нас.
Дела старика теперь
Идут превосходно.
Тригей
А скоро женихом меня увидите блестящим!
Первое полухорие
Завидуем мы, старик,
Ты лоснишься маслом!
Тригей
Еще бы! А когда к груди прижму красотку Жатву?
Блаженней будешь ты тогда, чем плясуны Каркина!
Тригей
И по заслугам. Это я Жука-навозника взнуздал,
Спасенье эллинам принес,
Чтоб все могли по деревням,
Не зная страхов, по ночам
И спать и забавляться.
Раб
(возвращается)
Помыта спереди и сзади девочка.
Готов пирог. Коврижки подрумянены.
Все приготовлено. За женихом черед!
Тригей
Но Ярмарку должны мы отвести сперва
И передать Совету.
Раб
Это кто ж еще?
Та самая, с которой во Бравроне[246] мы
Гуляли, нагрузившись молодым вином?
Тригей
Та самая, добытая в трудах.
Раб
Ой-ой! Не зад у ней, а праздничное шествие!
Тригей
(зрителям)
Эй, кто здесь честный человек? Кому вручить
На сбереженье эту вот красавицу?
(Рабу, который возится около Ярмарки.)
А ты чего тут крутишься?
Раб
На Истме[247] я
Хочу занять палатку для приятеля.
Тригей
(зрителям)
Никто в опекуны не вызывается?
(К Ярмарке.)
Иди сюда! Народу передам тебя.
Раб
Кивнул ей кто-то.
Тригей
Кто же?
Раб
Арифрад кивнул. Он хочет получить ее.
Тригей
Подлец, да он
Ее обгложет, обсосет, как косточку.
(К Ярмарке.)
А ты сперва на землю одежонку скинь!
Совет, пританы! Перед вами Ярмарка!
Взгляните, что за сладость вам вручается:
Раздвинуть ножки стоит лишь немножечко,
Для жертв местечко сразу приоткроется.
А тут, глядите, кухня.
Раб
Хороша-то как!
Понятно, почему она закопчена.
Здесь до войны
Совет пыхтел над вертелом.
Тригей
И с Ярмаркою сможете вы завтра за нее
Устроить состязанья превосходные.
На четвереньках, на коленках, бок о бок,
Стоймя стоять, бороться врукопашную
И, умастившись, как бойцы кулачные,
По-молодецки драться, жать, долбить, копать.
На третий день устроите ристания.
На ездока наскочит на лету ездок,
Повозка на повозку рухнет с грохотом,
Помчатся, задыхаясь, тяжело храпя,
И здесь и там возницы, ниц простертые,
Без сил, в бесчестье будут у меты лежать.
Эгей, пританы, получайте Ярмарку!
Гляди, как принял радостно прятан ее,
Что значит — не с пустою приходить рукой
К начальству! А не то проходишь без толку.
Антистрофа 3
Второе полухорие
Чудеснейший малый он!
Тригей наш любимый!
Тригей
Меня оцените вполне, когда созреет жатва.
Второе полухорие
Сейчас уже ясно все, Спасителем: всех людей
Тебя мы считаем!
Тригей
Что скажешь, нового вина хмельной глоток отведав?
Вслед за богами величать тебя мы будем, первым.
Тригей
Да, вашей стою похвалы
Я, из Афмонии Тригей.
Избавил я от горьких зол
Гипербола сразивши.
Раб
Все хорошо! Теперь что станем делать мы?
Тригей
Как что? Кувшины в жертву принесем мы ей.
Раб
Кувшины? Как Гермесу захудалому?
Тригей
А что ж, быка забить вы мне прикажете?
Раб
Забить? Убить? Нет, с боем мы покончили.
Тригей
Тогда свинью упитанную?
Раб
Нет!
Тригей
А что?
Раб
Ведь свинство Феогеново получится.
Тригей
Кого же взять нам напоследок?
Раб
Нетеля.
Тригей
Как, нетеля?
Раб
Ну да!
Тригей
Уж очень дикое
Словечко!
Раб
В самый раз. Когда в собрании
Начать войну предложат заседатели,
Тут все со страху замычат: нет, нет, нет, нет.
Тригей
Сказал ты дельно.
Раб
Станут все любезными
И кроткими друг с другом, словно телочки,
С союзниками сделаются ласковы.
Тригей
Так приходи сюда скорее с телочкой!
Тригей и раб спешат в дом.
Строфа 4
Первое полухорие
Как ладится счастливо все, лишь только бог захочет!
Как по маслу идет, все растет и растет
Тригей
(возвращаясь)
И верно! Вот уже стоит алтарь перед дверями.
(Уходит в дом.)
Первое полухорие
Поспешите, пока он силен,
Милосердный послал его бог!
Это ясно, на счастье теперь
Изменилась судьба и на радость.
Тригей
(возвращаясь)
Вот вам корзина с ячменем!
Вот вам топор и ленты!
Горит огонь, готово все.
Лишь телки не хватает.
Первое полухорие
Спешите, торопитесь, эй!
Не то увидит вас Хэрид,[248]
Незваным приплетется он.
В дуду дудеть, свистеть, потеть
Он станет, знаю хорошо,
Пока не поживится.
Тригей
Возьми корзину в руки и кропильницу,
По ходу солнца обойди скорей алтарь.
Раб
Готово! Обошел я. Дальше делать что?
Тригей
Дай факел, в воду окуну теперь его!
(Окропляет водой жертвенное животное.)
Стряхни скорей.
(Рабу.)
А ты теперь ячмень подай.
Сам руки окропи, и дай кропило мне,
И зрителей осыпь зерном.
(Осыпает животное горстью ячменя.)
Раб
Готово все!
Тригей
Осыпал всех?
Раб
Гермес свидетель, сделано!
В театре, сколько ни собралось зрителей,
Ни одного нет, кто б сидел без семени.
Тригей
И женщинам досталось?
Раб
Мужья им всыплют.
Тригей
Ну, тогда помолимся!
Кто здесь собрался?
Где благочестивый сонм?[249]
Раб
Уж я полью их, сей благочестивый сонм!
Тригей
Считаешь этих ты благочестивыми?
Раб
Да, сколько мы на них водицы вылили,
Стоят, как пни, ни с места не шелохнутся.
Тригей
Теперь скорей помолимся!
Раб
Помолимся!
Тригей
Пресвятая богиня, царица небес,
О Ирина могучая!
Хороводов владычица, свадеб глава,
Нашу мирную жертву с любовью прими!
Раб
Да, красавица наша, с любовью прими,
Зевс свидетель!
И брать
