на это уже Декарт дал удовлетворительный ответ при возражении,
относящемся к этому предмету 6
.
А на третье, именно, что бог не может быть доказан а priori мы
уже ответили раньше. Так как бог есть причина самого себя, то
достаточно доказать его через самого себя, и такое доказательство
гораздо убедительнее, чем а posteriori, которое обыкновенно ведется
только через внешние причины.
106
ГЛАВА VIII
О ПОРОЖДАЮЩЕЙ ПРИРОДЕ (NATURA NATURANS)
Прежде чем приступить к чему-либо другому, мы вкратце
разделим всю природу, именно на порождающую природу и
порожденную природу (natura naturata). Под порождающей природой
мы разумеем существо, которое мы понимаем ясно и отчетливо
(через самого себя и без чего-либо иного, необходимого ему, как все
атрибуты, до сих пор определенные нами), т.е. бога. Томисты также
разумели под этим бога, но их порождающая природа была
существом (как они это называли) вне всех субстанций.
Порожденную природу мы должны разделить на две части:
общую и особенную. Общая состоит из всех модусов,
непосредственно зависящих от бога, о чем мы будем говорить в
следующей главе. Особенная состоит из всех особенных вещей,
порождаемых всеобщими модусами. Поэтому порожденная природа,
чтобы быть правильно понятой, нуждается в субстанции.
ГЛАВА IX
О ПОРОЖДЕННОЙ ПРИРОДЕ (NATURA NATURATA)
Что касается всеобщей порожденной природы, или модусов, т.е.
творений, зависящих непосредственно от бога или созданных им, то
мы знаем их только два, именно движение в материи * и разум в
мыслящей вещи. Они же, говорим мы, существовали от вечности и
останутся навеки неизменными. Творение — действительно столь
великое, как подобало величию создателя.
Что касается собственно движения, то оно скорее относится к
рассуждению о естествознании, чем сюда.
__________________
* Примечание. То, что здесь говорится о движении в материи, сказано
не серьезно. Ибо автор думает еще найти причину этого, как он это
сделал в известном смысле а posteriori. Однако это может здесь остаться,
так как на этом ничего не построено или от этого ничего не зависит.
107
То, что оно существовало от вечности и навеки должно остаться
неизменным, что оно в своем роде бесконечно, что оно не может ни
существовать, ни быть понятым само через себя, но лишь
посредством протяжения, — обо всем этом, говорю я, мы не будем
здесь рассуждать, но скажем лишь о том, что оно есть сын, творение
или произведение, непосредственно созданное богом.
Что касается разума в мыслящей вещи, то он так же, как первое,
есть сын, творение или непосредственное создание бога, также от
вечности сотворенное богом и навеки остающееся неизменным. Этот
его атрибут, однако, только один, именно познавать всегда все ясно и
отчетливо, благодаря чему неизменно возникает бесконечное или
совершеннейшее удовольствие, которое не может отказаться делать
то, что оно делает. Хотя то, что мы сказали, достаточно ясно само по
себе, однако мы еще яснее докажем это в рассуждении об аффектах
души и потому здесь ничего не скажем больше об этом.
ГЛАВА X
ЧТО ХОРОШО И ЧТО ДУРНО
Чтобы кратко сказать, что само по себе хорошо или Дурно, мы
начнем таким образом:
Некоторые вещи находятся в нашем уме, а не в природе, и, таким
образом, они являются нашим собственным созданием и служат для
отчетливого познания вещей. Под ними мы разумеем все отношения,
касающиеся различных вещей, и мы называем их мысленными
сущностями. Теперь возникает вопрос, принадлежит ли хорошее и
дурное к мысленным или к реальным существам? Но так как хорошее
и дурное не что иное, как отношения, то нет сомнения, что они
должны считаться мысленными сущностями, ибо нечто никогда не
называют хорошим, как в отношении к чему-нибудь другому, что не
так хорошо и не так полезно нам, как это другое. Так, говорят, что
человек дурен лишь по отношению к тому, кто лучше, или — яблоко
плохое в отношении к другому, хорошему или лучшему.
108
Все это не могло бы быть сказано, если бы не существовало
лучшего или хорошего, в отношении к чему оно так названо.
Итак, когда называют нечто хорошим, то это значит не что иное,
как то, что оно согласуется с всеобщей идеей, которую мы имеем о
таких вещах. Поэтому, как мы уже прежде сказали, вещи должны
согласоваться с их особыми идеями, существо которых должно быть
совершенной сущностью, а не со всеобщими идеями, потому что их
тогда не было бы вовсе. Хотя дело ясно для нас, мы ради
подтверждения сказанного прибавим в заключение того, что
говорили, еще следующие доказательства.
Все вещи, существующие в природе, суть или собственно вещи,
или действия. Но ни вещи, ни действия не бывают хороши или
дурны. Следовательно, хорошее и дурное не находятся в природе.
Ибо, если бы хороши и дурны были вещи или действия, то они
должны были бы иметь свои определения. Но хорошее и дурное (как,
например, доброта Петра и порочность Иуды) не имеют определения
вне сущности Петра и Иуды, так как последняя одна существует в
природе, а первые никогда не могут быть определены независимо от
их сущности. Отсюда следует — как выше, — что хорошее и дурное
не суть вещи или действия, существующие в природе.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБ ОТНОСЯЩЕМСЯ К НЕМУ
Тогда как в первой части мы говорили о боге и всеобщих и
бесконечных вещах, теперь в этой второй части мы обратимся к
рассуждению об особенных и ограниченных вещах, но не о всех, так
как они бесчисленны, а будем рассуждать о тех, которые
относятся к человеку, и при этом рассмотрим: во-первых, что
такое человек, поскольку он состоит из некоторых модусов
(заключенных в двух атрибутах, рассмотренных нами в боге). Я
говорю: «из некоторых модусов», так как я вовсе не разделяю
взгляда, что человек, поскольку он состоит из духа, души * и тела,
__________________
* 1. Наша душа есть или субстанция, или модус: она не субстанция,
так как мы уже доказали, что в природе не может быть ограниченной
субстанции; следовательно, модус.
2. Так как она есть модус, то она должна быть им или от
субстанциального протяжения, или от субстанциального мышления: она
не модус протяжения, так как и т.д.; следовательно, модус мышления.
3. Субстанциальное мышление как не подлежащее ограничению
бесконечно совершенно в своем роде и есть атрибут бога.
4. Совершенное мышление должно иметь познание, идею, модус
мышления обо всех и каждой существующей вещи, как о субстанциях,
так и о модусах без исключения.
5. Мы сказали «существующей вещи», так как мы говорим здесь не о
познании, идее и т.д., которые познают одновременно природу всех
существ, связанных в их сущности, отвлекаясь от их отдельного
существования, но лишь о познании, идее и т.д. отдельных вещей,
поскольку они приходят к существованию.
6. Это познание, идея и т.д. всякой отдельной существующей вещи
есть, говорим мы, душa каждой из этих отдельных вещей.
7. Всякая отдельная вещь, начинающая действительно существовать,
становится такой через движение и покой, и таковы суть
110
субстанция. Ибо мы уже в начале этой книги доказали. что: 1) ни
одна субстанция не может иметь начала, 2) одна субстанция не
может произвести другую и, наконец, 3) не может быть двух равных
субстанций.
Так как человек не существует от вечности, ограничен и подобен
многим людям, то он не может быть субстанцией. Поэтому все его
мышление только модусы мыслящего атрибута, который мы
приписали богу. А с другой стороны, все его формы, движения и
другие вещи относятся равным образом к другому атрибуту,
приписываемому богу.
__________________
все модусы в субстанциальном протяжении, которые мы называем телами.
8. Их различие происходит только вследствие постоянно новой пропорции
движения и покоя, благодаря которой это — такое, а не другое, это — то, а не
это.
9. Из этой пропорции движения и покоя возникает также и существует наше
тело, о котором мыслящая вещь должна иметь не менее познания, идеи и т.п.,
чем обо всех других вещах; эта идея и есть наша душа.
10. Наше тело составляло другую пропорцию движения и покоя, когда оно
было неродившимся ребенком, и оно составит иную пропорцию впоследствии,
когда мы умрем. Тем не менее в мыслящей вещи существовала тогда и будет
существовать потом, так же как и теперь, идея, познание и т.д. о нашем теле, но,
правда, не такая же идея, так как тело теперь составляет иную пропорцию
движения и покоя.
11. Чтобы вызвать идею, познание, модус мышления, какой является эта
наша душа в субстанциальном мышлении, необходимо не какое-либо тело
(тогда оно должно было бы быть познано иначе, чем теперь), но именно такое-
то тело, имеющее такую-то пропорцию движения и покоя, а не другое, ибо,
каково тело, такова и душа, идея, познание и т.д.
12. Если такое тело имеет и сохраняет свою пропорцию, например в
пределах одного к трем, то душа и тело будут, подобно нашим, подвержены
постоянному изменению, но не столь большому, чтобы выходить из пределов
1:3; но, в какой степени меняется тело, в такой же степени будет изменяться
13. Это изменение, происходящее в нас из других действующих на нас тел,
не может иметь места без того, чтобы душа, также постоянно изменяющаяся, не
заметила этого изменения. Это изменение собственно и есть то, что мы
называем чувством.
14. Когда же другие тела действуют на наше так сильно, что пропорция
движения 1:3 не может сохраниться, то это смерть и уничтожение души,
поскольку она лишь идея, познание и т.д. тела, имеющего такую пропорцию
движения и покоя.
15. Но так как душа есть модус мыслящей субстанции, то она могла бы
вместе с субстанцией протяжения познать и любить и эту и, соединившись с
субстанциями (всегда остающимися теми же), сделать себя самое вечной.
111
Хотя некоторые из того, что природа человека без атрибутов,
признанных нами субстанцией, не может ни существовать, ни
быть понята, стараются доказать, что человек — субстанция, но
это имеет основанием ложные допущения. Ибо, так как природа
материи или тел уже существовала раньше, чем возникла форма
человеческого тела, то эта природа не может быть присуща
человеческому телу, потому что ясно, что она никоим образом не
могла принадлежать природе человека, пока еще не было человека.
Они выставляют в качестве основного правила, что природе
вещи принадлежит то, без чего она не может ни существовать, ни
быть понята; но мы не признаем этого правила, ибо мы уже доказали,
что без бога ни одна вещь не может ни существовать, ни быть
понята, т.е. что бог должен существовать и быть понятым
прежде, чем эти отдельные вещи существуют и доступны
познанию. Но мы также доказали, что роды не относятся к
природе определения, но что те вещи, которые не могут
существовать без других, не могут быть также поняты без них.
Если это так, то какое правило мы установим, по которому можно
знать, чтo относится к природе вещи?
Это правило таково: к природе вещи относится то, без чего она
не может ни существовать, ни быть понята; но этого
недостаточно; нужно, чтобы это предложение всегда могло быть
обращено, т.е. чтобы сказуемое также не могло без вещи ни
существовать, ни быть понято.
Итак, мы будем рассуждать об этих модусах, из которых
состоит человек, в начале следующей первой главы.
ГЛАВА I
О МНЕНИИ, ВЕРЕ И ЗНАНИИ
Начав говорить о модусах, из которых состоит человек, мы
скажем: 1) что они такое, 2) об их действиях и 3) об их причине.
Что касается первого, то мы начнем с тех, которые нам знакомы
прежде всех, именно с некоторых понятий или сознания того, что
мы познаем о нас самих и о вещах, находящихся вне нас.
Эти понятия мы получаем или (1)
