от предыдущей; ибо если принять, что в
причине нет ничего или находится меньше, чем в действии, то в
причине ничто было бы причиной действия. Но это (по предыдущей
акс.) абсурдно, поэтому не всякая вещь может быть причиной
определенного действия, но только такая, в которой содержится
эминентно или по крайней мере лишь формально каждое
совершенство, заключенное в действии.
9. Объективная реальность наших идей требует причины, в
которой та же самая реальность содержится не только объективно 10
,
но формально или эминентно.
Эта аксиома признается всеми, хотя ею много злоупотребляли.
Именно когда кто-нибудь представляет нечто новое, то каждый
спрашивает о причине такого понятия или такой идеи и
успокаивается лишь, когда можно указать такую причину, которая
формально или эминентно включает столько же реальности, сколько
объективно содержится в том понятии. Эта теорема достаточно
выясняется примером машины, представленным Декартом в § 17,
ч. 1 его «Начал». Точно так же если кто-нибудь спросит, откуда
человек имеет идеи своего мышления и своего тела, то каждый
видит, что он имеет их из себя самого, так как он содержит
формально все то, что идея содержит объективно. Поэтому если
бы человек имел идею, содержащую более объективной реальности,
чем он сам имеет формальной, то мы, побуждаемые естественным
разумом, необходимо стали бы искать вне самого человека другой
причины, которая содержала бы всю эту реальность формально или
объективно. Кроме этой, никто не мог указать другой причины,
которая бы воспринималась так же ясно и отчетливо. Далее, что
касается истины этой аксиомы, то она очевидна из предыдущего.
Ибо (по акс. 4) в идеях бывают различные степени реальности или
бытия, и потому они требуют, смотря по степени своего
совершенства, и более совершенной
199
причины (по акс. 8). Но степени реальности *, замечаемые в идеях,
находятся в них же не поскольку они рассматриваются как модусы
мышления, но поскольку одна представляет «субстанцию, а другая
лишь модус субстанции или, одним словом, поскольку они
рассматриваются как изображение вещей. Отсюда очевидно, что
для идей не мажет быть другой первой причины, кроме той,
которую все своим естественным разумом видят ясно и отчетливо,
именно той (мы ее только что показали), в которой содержится
формально или объективно та же реальность, которая в идеях
заключается объективно. Чтобы понять это заключение, я объясню
его несколькими примерами. Например, если кто-либо видит перед
собою две книги (а именно, одну отличного философа, другую
какого-нибудь писаки), написанные тем же почерком, и при этом
обращает внимание не на смысл слов (т.е. поскольку они
представляют как бы картины), но лишь на начертание и
последовательность букв, то он не заметит между обеими книгами
никакой разницы, которая бы его заставила искать разных причин;
он скорее будет считать обе книги исходящими одинаково из одной
и той же причины по одному и тому же способу. Если же,
напротив, он обратит внимание на смысл слов и речи, то найдет
между этими книгами большое различие и выведет отсюда, что
первая причина одной книги должна сильно отличаться от первой
причины второй книги и одна была в сравнении с другой настолько
совершеннее в смысле истины, насколько оказываются различны
смысл речи в обеих книгах или слова, если они рассматриваются как
картины. Впрочем, я говорю здесь о первой причине книги, которая
должна необходимо существовать, хотя и допускаю и предполагаю,
что одна книга могла быть списана с другой, как это и без того
ясно. Это можно также ясно доказать на примере портрета
какого-либо государя. Если обращать внимание только на материю
портрета, то нельзя заметить разницы с другими картинами,
которая заставила бы искать различные причины, и можно даже
думать, что эта картина скопирована с другой, а последняя с
третьей, и так без конца. Ибо вполне понятно, что для ее
исполнения не нужно другой причины. Если же обратить вни-
__________________
* И в этом мы уверены, так как замечаем это в себе, поскольку мы
мыслим (см. пред. сх.).
200
мание на самую картину, то необходимо искать первую причину,
содержащую формально или эминентно то, что эта картина
содержит в виде представления. Я не знаю, что еще можно
требовать для подтверждения и объяснения этой аксиомы.
10. Для сохранения вещи нужна не меньшая причина, чем для ее
первого произведения.
Из того, что мы мыслим в данный момент, не следует
необходимо, что мы и впоследствии будем мыслить. Ибо понятие,
которое мы имеем о нашем мышлении, не заключает (или
содержит) необходимого бытия мышления; ведь я могу ясно и
отчетливо представить мышление *, если я давнее допущу, что оно
не существует. Но так как природа всякой причины должна
содержать или заключать в себе совершенство ее действия (по
акс. 8), то очевидно, что в нас или вне нас в настоящий момент
необходимо должно быть нечто, чего мы еще не знаем, понятие о
чем или природа чего заключает и бытие и что является причиной
того, что наше мышление начало и продолжает существовать. Ибо
хотя наше мышление начало существовать, но его природа и
сущность заключают теперь его необходимое существование столь
же мало, как во время его небытия, и оно поэтому нуждается для
своего продолжения в такой же силе, какая необходима для его
начала. То, что я здесь сказал о мышлении, имеет силу и для всякого
другого предмета, сущность которого не заключает его
необходимого существования.
11. Не существует ни одной вещи, о которой нельзя спросить,
какова причина (или основание) ее существования (см. акс. 1 у
Декарта).
Так как существование — нечто положительное, то нельзя
сказать, что оно имеет причиной ничто (по акс. 7); поэтому надо
указать какую-нибудь положительную причину или положительное
основание для его бытия, будет ли это внешняя причина, т.е. такая,
которая содержится вне самой вещи, или внутренняя, т.е. такая,
которая содержится в природе и определении существующей вещи.
Следующие ниже четыре теоремы заимствованы у Декарта.
__________________
* Это открывает каждый в себе самом, поскольку он является
мыслящей вещью.
201
Теорема 5
Существование бога познается из простого рассмотрения его
природы.
Доказательство. Когда говорят, что нечто содержится в природе
или понятии предмета, это то же самое, как если говорят, что это
нечто есть истина этого предмета (по опр. 9). Но необходимое
существование содержится в понятии бога (по акс. 6); поэтому верно,
когда говорят о боге, что в нем содержится необходимое
существование или что он существует.
Схолия. Из этой теоремы вытекает много важных следствий. На
основании только ее можно сказать, что природе бога принадлежит
существование, или понятие бога содержит его необходимое
существование, так же как в понятии треугольника содержится то,
что три его угла равны двум прямым; или его существование, равно
как и его сущность, есть вечная истина. От этой теоремы зависит
почти все познание атрибутов бога, которое приводит нас к любви к
богу (т.е. к высшему блаженству). Поэтому весьма желательно,
чтобы человеческий род понял, наконец, это вместе с нами. Впрочем,
я понимаю, что существуют известные предубеждения *, мешающие
понять эту теорему без затруднений. Если же кто-либо по доброй
воле или из любви к истине и своей истинной пользе исследует дело
и обдумает то, что сказано в пятом «Размышлении», в конце «Ответа
на первые возражения», как и то, что я излагаю в гл. 1, ч. II
«Приложения» относительно вечности, то он, без сомнения, вполне
ясно поймет это, и никто не сможет уже сомневаться в том, имеет ли
он идею бога (что безусловно является первым основанием
человеческого блаженства). Ибо он тотчас увидит, что идея бога
совершенно отлична от идей других вещей, как только он познает,
что бог как в отношении сущности, так и в отношении
существования совершенно отличен от других вещей. Поэтому нет
нужды разъяснять этот вопрос далее.
Теорема 6
Существование бога доказывается а posteriori уже из одного
того, что идея бога находится в нас.
__________________
* Ср. § 16, ч. I «Начал».
202
Доказательство. Объективная реальность, каждой нашей идеи
требует причины, в которой эта реальность содержится не только
объективно, но формально или эминентно (по акс. 8). Но мы имеем
идею бога (по опр. 2 и 8) и объективная реальность этой идеи не
содержится в нас ни формально, ни эминентно (по акс. 4) и не может
содержаться ни в чем ином, как только в самом боге (по опр. 8).
Следовательно, эта идея бога, которая есть в нас, требует самого бога
в качестве причины, и потому бог существует (по акс. 7).
Схолия. Некоторые отрицают, что они имеют какую-либо идею
бога, хотя, как они сами говорят, они его почитают и любят. И если
даже сделать очевидным для этих людей определение и атрибуты
бога, то этим нельзя ничего достигнуть. Это все равно, как если бы
хотели объяснить слепорожденному различие цветов, различаемых
нами. Этих людей, пожалуй, следовало бы считать новым видом
животных, стоящих посередине между людьми и неразумными
зверями, — столь мало значения мы должны придавать их словам.
Ибо спрашивается, как можно иначе показать идею вещи, если не
давать ее определения и объяснить ее атрибуты? И поскольку
именно это мы делаем относительно идеи бога, то нас не должны
смущать слова тех, которые отрицают идею бога лишь потому, что
они не могут составить в своем мозгу его образ.
Далее следует отметить, что Декарт, привлекая аксиому 4 к
доказательству того, что объективная реальность идеи бога не
содержится в нас ни формально, ни эминентно, предполагает, что
каждый знает, что он не представляет бесконечной субстанции, т.е.
ни всеведущ, ни всемогущ. И он может это предполагать, так как
всякий, знающий, что он мыслит, знает также, что он во многом
сомневается и не все видит ясно и отчетливо.
Наконец, надо заметить, что из опр. 8 также ясно следует, что нет
многих богов, но только один, как я ясно доказываю в т. II и в гл. 2,
ч. II нашего «Приложения».
Теорема 7
Существование бога доказывается также тем, что мы сами,
имея его идею, существуем.
Схолия. Для доказательства этой теоремы Декарт принимает две
следующие аксиомы: 1. То, что может
203
произвести большее или более трудное, может также произвести и
меньшее. 2. Труднее произвести или сохранить (по акс. 10)
субстанцию, чем атрибуты или свойства субстанции.
Я не знаю, что он хочет этим сказать. Ибо что он называет легким
и трудным? Ничего нет безусловно легкого или трудного *, но лишь
в отношении к своей причине. Поэтому одна и та же вещь может
быть названа одновременно легкой и трудной, смотря по различию
причин. Если же Декарт называет трудным то, что может быть
сделано той же причиной с большим трудом, а легким то, что
делается ею с малым трудом (например, сила, поднимающая
50 фунтов, груз в 25 фунтов может поднять в 2 раза легче), то эта
аксиома не безусловно верна; и он не может на основании ее
доказать то, что хочет. Ибо если он скажет: «Если бы я имел силу
сохранить себя самого, то я имел бы также силу дать себе все те
совершенства, которых мне недостает» (именно потому, что это не
требует такой большой силы), то я могу с ним согласиться, что сила,
которую я трачу на свое сохранение, могла бы также легче
произвести многое другое, если бы я не нуждался в ней для своего
сохранения; но, лишь пока я ее трачу на свое сохранение, я
оспариваю, что я могу ее тратить на другое, если это даже легче, как
ясно видно из нашего примера. Трудность также не устраняется, если
