(volitiones) и решения (decreta) бога (так я хотел бы назвать его

познание сотворенных вещей), рассматриваемые в боге, не являются

множественными, хотя они разнообразно выражаются через или

лучше в сотворенных вещах. Наконец, принимая во внимание

сходство (analogia) всей природы, мы можем рассматривать ее

единым существом (Ens), а следовательно, и идея или решение бога о

порожденной природе будет только одно.

ГЛАВА VIII

О ВОЛЕ БОГА

Мы не знаем, как различаются сущность и разум бога,

которым он себя познает, и его воля, которою он себя любит.

Воля бога, которою он хочет себя любить, необходимо вытекает из

его бесконечного разума, которым он себя познает. Но как эти три

вещи, именно его сущность, разум, которым он себя познает, и его

воля, которою он хочет себя любить, различаются между собою,

познание этого мы включаем в число недостающего нам. Мне не

безызвестно слово (именно личность), употребляемое теологами для

объяснения этого предмета. Но хотя мы и знаем слово, мы не знаем

его значения и но можем себе составить о нем ясное и отчетливое

понятие; хотя мы могли бы твердо верить, что в блаженном

лицезрении бога, обещанном верным, бог откроет это своим.

Воля и могущество бога внешним образом не отличаются от

его разума. Воля и могущество (мощь) бога внешним образом не

отличаются от его разума, как вполне очевидно из предыдущего; ибо

мы показали, что бог не только предрешил существование вещей, но

и их природу. Это значит, что сущность и существование вещей

должны зависеть от воли и могущества бога. Отсюда мы ясно и

отчетливо понимаем, что разум бога, его могущество и воля,

которыми он создал, познал и сохраняет или любит сотворенные

вещи, вовсе не различаются между собою, но лишь относительно

нашего мышления.

298

Лишь в переносном смысле можно сказать, что бог ненавидит

одно и любит другое. Но когда мы говорим, что бог одно ненавидит,

а другое любит, то это говорится в том же смысле, в каком в

Писании сказано, что земля извергнет людей и тому подобное. Бог

ни на кого не гневается и не любит ничего так, как в этом уверена

толпа, что довольно ясно из того же Писания. Именно, Исайя

говорит (45, 9 и сл.) и еще яснее апостол Павел в «Послании к

римлянам» (гл. 9 и сл.): «Хотя они (именно сыновья Исаака) еще не

родились и не творили еще ни добра, ни зла, но ему сказано, что

старший будет служить младшему, дабы решение бога оставалось по

его выбору, не по делам, но по призванию бога» и т.д. Затем немного

дальше: «Поэтому он сжаливается над этим и ожесточает того. Ты

скажешь мне: зачем еще жаловаться? Кто воспротивится его воле?

Но ты, человек, кто ты, что споришь с богом? Разве говорит творение

своему творцу: почему ты создал меня таким? Разве горшечник не

имеет власти над глиной, чтобы из той же массы сделать один сосуд

к чести, а другой к позору» и пр.

Почему бог предостерегает людей, почему он не спасает их без

предостережения и почему наказываются нечестивые. Если же

спросят, зачем бог предостерегает людей, то на это легко ответить,

что бог от вечности решил вовремя предостеречь тех людей, которых

он хотел спасти, чтобы они обратились к нему. Если же спросят:

Разве бог не мог спасти их без предостережения? Мы ответим: мог

бы. Но почему он не спасает их? — спросят, может быть, дальше. На

это я отвечу в том случае, если мне сначала скажут, почему бог не

сделал Красного моря переходимым без сильного восточного ветра и

почему он не совершает всех отдельных движений без других, и

много прочего, что бог совершает посредством причин. Можно снова

спросить: Почему нечестивые наказываются, ибо они поступают по

своей природе и божественному решению? На это я отвечу, что и

наказание их происходит вследствие божественного решения. Если

бы наказывались только те, о которых мы думаем, что они грешат

добровольно, то зачем люди стараются истреблять ядовитых змей?

Ведь они также грешат по своей природе и не могут иначе.

Писание не учит ничему, что противоречит Естественному Свету.

Если, наконец, в Священном писа-

299

нии встречается и нечто еще, возбуждающее в нас сомнение, то здесь

не место объяснять это. Наше исследование касается лишь того, что

с полной достоверностью может быть достигнуто естественным

разумом, и достаточно ясно доказать это, чтобы мы знали, что и

Священное писание должно учить тому же. Ибо истина не стоит в

противоречии с истиной и Писание не может учить глупостям, как

обычно воображают. Но если бы мы нашли в нем нечто,

противоречащее естественному свету, то могли бы опровергнуть это

с тою же свободой, с какой мы опровергаем Коран и Талмуд. Но мы

далеки от мысли, что в Священном писании находится нечто,

стоящее в противоречии с естественным светом.

ГЛАВА IX

О МОГУЩЕСТВЕ БОГА

Как понимать всемогущество бога. Было уже достаточно

доказано, что бог всемогущ. Здесь мы лишь постараемся кратко

объяснить, как следует понимать этот атрибут, так как многие

говорят о нем без достаточного благочестия и не в соответствии с

истиной. Именно, они говорят, что некоторые вещи возможны по

своей природе, а не по решению бога, другие невозможны, третьи,

наконец, необходимы и что всемогущество бога имеет отношение

лишь к возможным вещам. Но мы уже показали, что все безусловно

зависит от бога, и потому говорю, что бог всемогущ. Но поняв, что

бог предрешил некоторые вещи по чистой свободе своей воли и что

он неизменяем, мы говорим, что бог ничего не может сделать против

своих решений, это невозможно только потому, что не согласуется с

совершенством бога.

Все необходимо по решению бога, а не так, что одно

необходимо само по себе, а другое — по его решению. Кто-нибудь,

может быть, возразит, что мы находим необходимое только тогда,

когда имеем в виду решение бога, а противоположное тогда, когда не

имеем его в виду, например, что Иосия сжег кости

идолопоклонников на алтаре Иеровоама. Обращая внимание лишь на

волю Иосии, мы считаем это дело возможным и никоим образом не

можем признать его необходимым, разве если пророк предсказал это

по решению бога. Напротив, равенство

300

трех углов треугольника двум прямым очевидно само по себе. Но

люди по своему неведению измышляют различия в вещах. Ибо, если

бы люди ясно познали весь порядок Природы (totus ordo Naturae),

они нашли бы все так же необходимым, как все то, чему учит

математика. Но, так как это превосходит человеческое разумение,

нечто мы считаем возможным, а не необходимым. Поэтому надо

сказать, что либо бог ничего не может, так как, на самом деле, все

необходимо; либо что бог может все и что необходимость,

находимая нами в вещах, происходит лишь из решения бога.

Если бы бог создал другую Природу Вещей, он должен был бы

дать нам и другой разум. Если же спросят теперь, что если бы бог

решил иначе и сделал ложным то, что теперь истинно, то мы не

признали бы это единственно истинным. На это я отвечу: конечно,

если бы бог оставил нам данную теперь природу. Но и тогда он мог

бы, если бы захотел, дать нам такую природу, как он это сделал

теперь, благодаря которой мы познаем природу и законы вещей, как

они определены богом; а в виду правдивости бога он должен был это

сделать. Это очевидно также из того, что мы выше сказали, именно

что вся сотворенная природа есть единое существо. Отсюда следует,

что человек есть часть природы, связанная с остальными. Из

простоты же божественного решения следовало бы, что, если бы бог

создал вещи иначе, он одновременно устроил бы нашу природу

таким образом, что мы познавали бы вещи так, как бог сотворил их.

Поэтому мы хотели бы удержать установленное философами

различение в могуществе бога, но мы должны изложить его иначе.

Сколько степеней в могуществе бога. Поэтому мы делим мощь

бога на упорядоченную и абсолютную.

Что такое абсолютная, упорядоченная, обыкновенная и

чрезвычайная мощь. Абсолютной мы называем мощь бога, когда

рассматриваем его всемогущество независимо от его решений;

упорядоченной — когда имеем в виду эти решения. Затем есть

обыкновенная и чрезвычайная мощь бога. Обыкновенная сохраняет

мир в известном порядке; чрезвычайная — та, когда бог творит нечто

вне порядка природы, например чудеса, как речь ослицы, явление

ангелов и т.п. Но в этом можно очень усомниться, так как, по-

видимому, большим чудом является, если бог управляет миром в

одном и том же твердом и неизменном

301

порядке, чем, если бы он отменял законы ради глупости людей. Ведь

он сам установил их как наилучшие для природы, причем

единственно по своей свободе (что может оспаривать только

совершенно ослепленный). Но решение этого вопроса мы

предоставляем теологам.

Наконец, мы оставляем в стороне другие вопросы, обыкновенно

выставляемые относительно могущества бога, как-то:

распространяется ли эта мощь также на прошедшее; мог ли бог

сделать лучше сделанное им; мог ли он сделать больше, чем сделал.

Все эти вопросы могут быть легко разрешены на основании

вышеизложенного.

ГЛАВА X

О ТВОРЕНИИ

Выше мы уже установили, что бог есть творец всех вещей; здесь

мы попытаемся объяснить, что следует разуметь под творением:

затем мы по возможности исследуем, чему обыкновенно учат

относительно творения. Начнем с первого.

Что такое творение. Мы говорим: творение есть деятельность,

при которой не вступают никакие причины, кроме действующей,

или сотворенная вещь есть та, которая для существования не

предполагает ничего, кроме бога.

Обычное определение творения отвергается. Здесь надо

заметить: 1) мы избегаем слов, обыкновенно употребляемых

философами, именно из ничего (eх nihilo), как будто ничто есть

материя, из которой были произведены вещи. Так говорят потому,

что существует привычка, когда речь идет о возникновении вещей,

предполагать, что до вещей существует нечто, из чего они

возникают, почему и не могли также при творении выпустить эту

частицу из. То же случилось с ними и относительно материи,

именно, видя, что все тела находятся в каком-нибудь месте и

окружены другими телами, они спрашивали себя, где же находится

вся материя, и отвечали: в воображаемом пространстве. Отсюда

несомненно, что они рассматривали ничто не как отрицание всякой

реальности, но представляли или воображали его чем-то

действительным.

302

Объяснение принятого определения. 2) Я говорю, что кроме

действующей причины в творении не вступают никакие другие. Я

мог бы сказать, что творение отрицает или исключает все другие

причины, кроме действующей. Но я предпочел слово вступают,

чтобы не отвечать тем, которые спрашивают, не поставил ли себе бог

при творении какой-либо цели, ради которой он создал вещи. Далее,

для лучшего объяснения вещи я прибавил второе определение,

именно, что сотворенная вещь не предполагает ничего, кроме бога.

Ибо, если бог поставил себе какую-либо цель, то она находится не

вне бога, так как вне бога нет ничего, чем бы он был побужден к

деятельности.

Акциденции и модусы не создаются. 3) Из этого определения

достаточно ясно, что нет творения акциденций и модусов, так как

кроме бога они предполагают еще сотворенную субстанцию.

До творения не было ни времени, ни длительности.

4) Наконец, мы не можем себе представить до творения никакого

времени и никакой длительности. Время и длительность начались

вместе с вещами, ибо время есть мера длительности или же, скорее,

только модус мышления. Поэтому оно предполагает не только

какую-либо сотворенную вещь, но главным образом мыслящих

людей. Длительность же прекращается, когда прекращается бытие

сотворенных вещей, и она начинается, когда начинают существовать

сотворенные вощи. Я говорю: сотворенные вещи, так как богу не

присуща никакая длительность, но только вечность, как выше уже

достаточно очевидно доказано нами. Поэтому сотворенные вещи

должны предшествовать длительности или