так же судья, который осуждает

виновного на смерть не по ненависти или гневу и т.п., но из одной

лишь любви к благосостоянию общества, руководствуется одним

только разумом.

Теорема 64.

Познание зла есть познание неадекватное.

Доказательство. Познание зла (по т. 8) есть самое

неудовольствие, поскольку мы сознаем его. Неудовольствие же (по 3

опр. аффектов) есть переход к меньшему совершенству, который

поэтому (пот. бит. 7, ч. III) не может быть познан через самую

сущность человека. И потому (по опр. 2, ч. III) оно есть состояние

пассивное, зависящее от идей неадекватных, и следовательно (по

т. 29, ч. II), познание зла неадекватно; что и требовалось доказать.

Королларий. Отсюда следует, что, если бы человеческая душа

имела только адекватные идеи, она не образовала бы никакого

понятия о зле.

Теорема 65.

Из двух благ мы по руководству разума будем следовать

большему, а из двух зол — меньшему.

Доказательство. Благо, препятствующее нам пользоваться

большим благом, на самом деле есть зло, так как названия добра и

зла (как мы показали в предисловии к этой части) в приложении к

вещам имеют значение, лишь поскольку мы сравниваем последние

одну с другою; на том же основании меньшее зло на самом деле есть

добро. Поэтому (по кор. пред. т.) по руководству разума мы будем

стремиться или следовать только большему благу и меньшему злу;

что и требовалось доказать.

574

Королларий. По руководству разума мы будем следовать

меньшему злу ради большего блага и пренебрегать меньшим благом,

составляющим причину большего зла. Ибо зло, называемое здесь

меньшим, в действительности есть добро и, наоборот, добро — зло.

Поэтому (по кор. т. 63) к первому мы будем стремиться, а вторым

пренебрегать; что и требовалось доказать.

Теорема 66.

По руководству разума мы будем стремиться к большему

будущему благу преимущественно перед меньшим настоящим и к

меньшему настоящему злу вместо будущего большего.

Доказательство. Если бы душа могла иметь адекватное познание

будущей вещи, то она (по т. 62) питала бы к ней такой же аффект,

как к настоящей. Поэтому, поскольку мы обращаем внимание на

самый разум (как это и предполагается в этой теореме), вещь

остается той же, все равно, предполагается ли большее добро или зло

будущим или настоящим. И вследствие этого мы (по т. 65), следуя

разуму, будем стремиться к большему будущему благу

преимущественно пред меньшим настоящим и т.д.; что и

требовалось доказать.

Королларий. По руководству разума мы будем стремиться к

меньшему настоящему злу, составляющему причину большего

будущего блага, и пренебрегать меньшим настоящим благом,

составляющим причину большего будущего зла. Этот королларий

относится к предыдущей теореме (66) так же, как королларий т. 65 к

самой т. 65.

Схолия. Если мы сравним это с тем, что было сказано в этой

части о силах аффектов до т. 18, то легко увидим, в чем человек,

руководствующийся только аффектом или мнением, отличается от

человека, руководствующегося разумом. Первый помимо своей воли

делает то, чего совершенно не знает; второй следует только самому

себе и делает только то, что он признает главнейшим в жизни и чего

вследствие этого он всего более желает; поэтому первого я называю

рабом, второго свободным и позволю себе сделать еще несколько

замечаний о характере и образе жизни последнего.

575

Теорема 67.

Человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и

его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни.

Доказательство. Человек свободный, т.е. живущий единственно

по предписанию разума, не руководится страхом смерти (по т. 63),

но стремится к добру непосредственно (по кор. той же т.), т.е. (по

т. 24) стремится действовать, жить, сохранять свое существование на

основании преследования собственной пользы. А потому он ни о чем

так мало не думает, как о смерти, и его мудрость есть размышление о

жизни; что и требовалось доказать.

Теорема 68.

Если бы люди рождались свободными, то они не могли бы

составить никакого понятия о добре и зле, пока оставались бы

свободными.

Доказательство. Свободным я назвал того, кто руководствуется

одним только разумом. Поэтому, кто рождается свободным и

таковым остается, тот имеет одни только адекватные идеи и потому

(по кор. т. 64) не имеет никакого понятия о зле, а следовательно,

также и о добре (ибо понятия добра и зла соотносительны); что и

требовалось доказать.

Схолия. Из т. 4 этой части ясно, что предположение этой теоремы

ложно и может быть принято лишь постольку, поскольку мы

обращаем внимание на одну только природу человеческую или,

лучше сказать, божию, не поскольку бог бесконечен, но поскольку

он составляет причину существования человека. На это и на другое,

уже доказанное нами, намекал, кажется, Моисей в известной истории

первого человека. В ней дается представление только о том

могуществе бога, в силу которого он сотворил человека, т.е.

могуществе, в силу которого он заботился единственно о его пользе.

В этом смысле рассказывается, что бог запретил свободному

человеку вкушать от древа познания добра и зла и что, как только он

вкусил от него, тотчас же стал более бояться смерти, чем стремиться

к жизни; рассказывается далее, что когда человек нашел себе жену,

вполне сходную с ним по природе, то он узнал,

576

что в природе ничего не может быть для него полезнее ее; но что

после того, как он поверил, что животные подобны ему, он тотчас же

начал подражать их аффектам (см. т. 27, ч. III) и терять свою

свободу. Впоследствии ее снова возвратили патриархи, руководимые

духом Христа, т.е. идеей бога, от которой одной зависит, чтобы

человек был свободен и желал другим людям того же блага, какого

себе желает, как мы это уже показали выше (в т. 37).

Теорема 69.

Душевная сила или добродетель свободного человека одинаково

усматривается как в избежании опасностей, так и в преодолении

их.

Доказательство. Аффект (по т. 7) может быть ограничен и

уничтожен только противоположным ему более сильным аффектом.

Но слепая отвага и страх составляют аффекты, которые могут быть

представлены одинаково сильными (по т. 5 и т. 3). Следовательно,

потребуется одинаково большая сила или твердость духа (опр. его

см. в сх. т. 59, ч. III) как для обуздания отваги, так и для обуздания

страха, т.е. (по 40 и 41 опр. аффектов) человек свободный с

одинаковой силой духа избегает опасностей, как и старается

преодолеть их; что и требовалось доказать.

Королларий. Следовательно, бегство вовремя должно приписать

такому же мужеству свободного человека, как и битву; иными

словами — человек свободный выбирает бегство с тем же мужеством

или присутствием духа, как и сражение.

Схолия. Что такое мужество или что я под ним разумею, я

объяснил в сх. т. 59, ч. III. Под опасностью же разумею все то, что

может служить причиной какого-либо зла, именно неудовольствия,

ненависти, несогласия и т.д.

Теорема 70.

Человек свободный, живущий среди невежд, старается,

насколько возможно, отклонять от себя их благодеяния.

Доказательство. О том, что хорошо, каждый судит по-своему

(см. сх. т. 39, ч. III). Таким образом, невежда, сделавший кому-либо

благодеяние, ценит его по-своему

577

и, если видит, что тем, кому оно делается, оно ценится ниже, то

подвергнется неудовольствию (по т. 42, ч. III). Свободный же

человек (по т. 37) старается всех связать с собой узами дружбы и не

отплачивать людям за их благодеяния, сообразуясь с их аффектами,

но руководить себя и других по свободному определению разума и

делать только то, что он сам признает главным. Поэтому человек

свободный, дабы не сделаться предметом ненависти для невежд и

дабы сообразоваться не с их влечениями, а с одним только разумом,

будет стараться, насколько возможно, отклонять от себя их

благодеяния; что и требовалось доказать.

Схолия. Я говорю, насколько возможно. Ибо хотя эти люди и

невежды, однако они все-таки люди, которые в случае

необходимости могут подать помощь человеческую, лучше которой

другой нет. А потому часто бывает необходимо принимать от них

благодеяния и, следовательно, отплачивать им сообразно с их

характером. К этому должно прибавить, что и в отклонении от себя

благодеяний должно быть осмотрительным, дабы не показалось, что

мы их презираем или вследствие скупости боимся, что придется

отдаривать, — таким образом мы тем самым оскорбляем их, стараясь

избежать их ненависти. Поэтому в отклонении от себя благодеяний

должно руководствоваться пользой и честностью.

Теорема 71.

Одни только люди свободные бывают наиболее благодарными по

отношению друг к другу.

Доказательство. Одни только люди свободные всего более

полезны друг другу и бывают связаны между собой самой крепкой

дружбой (по т. 35 и ее 1 кор.). Только они одни (по т. 37) стараются

делать добро друг другу с одинаковым рвением любви. А потому (по

34 опр. аффектов) одни только люди свободные бывают

благодарными по отношению друг к другу; что и требовалось

доказать.

Схолия. Благодарность людей, руководящихся слепым желанием,

в большинстве случаев есть не благодарность, а торгашество или

плутовство.

Далее, неблагодарность не составляет аффекта. Однако она

постыдна, так как она в большинстве случаев показы-

578

вает, что человек подвержен излишней ненависти, гневу, самолюбию

или скупости и т.д. Ибо про того, кто по своей глупости не знает, как

отблагодарить за подарок, нельзя сказать, что он неблагодарен, а еще

менее про того, кого подарки развратницы не могут заставить

удовлетворить ее сладострастию, подарки вора — скрыть его

покражу или что-либо в этом роде. Напротив, подобный человек

показывает, что он обладает стойким духом, что он никакими дарами

не позволит совратить себя на свою или общую погибель.

Теорема 72.

Человек свободный никогда не действует лживо, но всегда

честно.

Доказательство. Если бы человек свободный как таковой делал

что-либо лживое, то он делал бы это по предписанию разума (ибо

только в этом смысле он и называется нами свободным); а потому

действовать лживо было бы добродетелью (по т. 24), и следовательно

(по той же т.), каждому для сохранения его существования

предпочтительнее было бы действовать лживо, т.е. (само собой ясно)

для людей предпочтительнее было бы быть согласными друг с

другом только на словах, а на деле быть противными; а это (по кор.

т. 31) нелепо. Следовательно, человек свободный и т.д.; что и

требовалось доказать.

Схолия. Если же спросят: «А что если бы человек мог

посредством вероломства освободиться от смертельной опасности,

разве разум ввиду собственного самосохранения не посоветовал бы

ему быть вероломным?» — то я отвечу так: «Если бы разум

советовал это, то он советовал бы это всем людям, и, следовательно,

разум вообще советовал бы людям только лживо условливаться

соединять свои силы и иметь общие права, т.е. на самом деле общих

прав не иметь; а это нелепо».

Теорема 73.

Человек, руководствующийся разумом, является более свободным

в государстве, где он живет сообразно с общими постановлениями,

чем в одиночестве, где он повинуется только самому себе.

579

Доказательство. Человек, руководствующийся разумом (по

т. 63), но страхом, приводится к повиновению, но поскольку он

стремится сохранять свое существование по предписанию разума,

т.е. (по сх. т. 66) поскольку он стремится жить свободно, желает

сообразоваться с требованиями общей жизни и пользы (по т. 37), и

следовательно (как мы показали в сх. 2 т. 37), жить сообразно с

общими постановлениями государства. Следовательно, человек,

руководствующийся разумом, дабы жить тем свободнее, желает

соблюдать общие права государства; что и требовалось доказать.

Схолия. Все, сказанное нами касательно истинной свободы

человека, относится к твердости духа, т.е. (по сх. т. 59, ч. III) к

мужеству и великодушию. И я не считаю нужным показывать здесь

отдельно все свойства твердости духа и еще менее то, что человек,

твердый духом, никого не ненавидит, ни на кого не гневается,

никому не завидует, ни на кого не негодует, никого не презирает и

всего менее бывает объят самомнением. Как это, так равно и все

другое, относящееся к истинной