той
целью, чтобы было удобнее предоставить ее на суд друзей и всех
интересующихся. Я слышал, что в этом деле преуспевает также и
высокопочтенный Гудде, я не сомневаюсь, что он очень хорошо Вам
известен. Поэтому если Вы доставите мне также и его суждение и
благосклонность, то Вы еще более увеличите Ваше благодеяние по
отношению ко мне.
О чем идет речь, достаточно излагает сама статейка.
Полагаю, что до Вас уже дошел написанный по-итальянски
«Предвестник» иезуита Франциска Ланы 253, где он, между прочим,
выдвигает некоторые существенные положения из области диоптрики.
Швейцарец Йог. Ольций, еще молодой человек, весьма сведущий в
этих вопросах, также опубликовал свои физико-механические
размышления о зрении, где он обещает некоторую весьма простую и
универсальную машину для полировки стекол всех
560561
видов и говорит об открытом им способе собирать все лучи,
исходящие из всех точек объекта, в соответствии с числом других
точек, — правда, только на известном расстоянии и при известной
форме предмета.
Впрочем, то, что я предлагаю, сводится не к тому, чтобы собирать
все лучи всех точек, ибо это, насколько до сих пор известно,
невозможно при любом расстоянии и любой форме объекта, но лишь
к тому, чтобы лучи, исходящие из точек, лежащих вне оптической
оси, собирались точно так же, как и лучи, идущие из точек,
находящихся на оптической оси, и чтобы благодаря этому отверстия
линз могли изготовляться какой угодно величины без ущерба для
ясности зрения. Но этот-то вопрос я и представляю на суд Вашей
проницательности. Будьте здоровы и не откажите в своей
благосклонности, славнейший муж, Вашему ревностному почитателю.
Готфриду Вильгельму Лейбницу
доктору прав и советнику Курфюрста Майнцского
Франкфурт, 5 октября (нового стиля) 1671 г.
Р.S. Если почтите меня ответом, то благороднейший Димербрук
(юрист) возьмет на себя (надеюсь, весьма охотно) заботу о доставке
его мне. Вероятно, Вы уже видели мою новую физическую
гипотезу 254; если нет — не замедлю выслать ее Вам.
ПИСЬМО 46 255
Ученейшему и благороднейшему
мужу Готфриду Лейбницу
д-ру прав и советнику Курфюрста Майнцского
от Б. д. С.
ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
Ученейший и благороднейший муж!
Статейку, присылкой которой Вы меня почтили, я прочел и в
высшей степени благодарен Вам за нее. Сожалею только, что я не мог
561562
хотя она и изложена Вами, как мне кажется, с достаточной ясностью.
Поэтому я прошу Вас ответить мне на следующие немногочисленные
вопросы: на каком основании Вы полагаете, что отверстия линз
следует делать не слишком большими, т.е. находите ли Вы этому
какую-нибудь другую причину, кроме той, что лучи, исходящие из
одной точки, не собираются вполне точно в другой точке, но на
маленьком пространстве, которое называют обыкновенно
механической точкой и которое, смотря по отверстию, бывает больше
или меньше? Затем спрошу Вас еще о следующем: исправляют ли этот
недостаток те линзы, которые Вы называете «всеприемлющими»
(pandochae), т.е. достигаем ли мы при посредстве этих линз того, что
механическая точка, или то небольшое пространство, куда собираются
после преломления лучи, исходящие из одной точки, остается
одинаковой по сваей величине, независимо от того, мало ли или
велико отверстие? Если это так, то отверстие может быть
увеличиваемо по произволу и, следовательно, эта форма стекол будет
превосходить все другие, известные мне формы стекол. В противном
же случае я не вижу, почему Вы так рекомендуете эти линзы
предпочесть обыкновенным. Ведь круглые линзы имеют везде
одинаковую ось, а потому, когда мы ими пользуемся, мы можем все
точки объекта рассматривать как расположенные на оптической оси.
И хотя не все точки объекта находятся на равном расстоянии, но
происходящая отсюда разница не может быть ощутительной, когда
предметы весьма удалены, потому что при большом отдалении
предмета лучи, исходящие из одной и той же точки, могут быть
рассматриваемы при своем вступлении в стекло, как параллельные.
Однако я полагаю, что когда мы желаем одним взглядом охватить
несколько предметов (что бывает в тех случаях, когда мы применяем
весьма большие круглые выпуклые линзы), то Ваши линзы могут
помочь более отчетливому восприятию всей совокупности этих
предметов. Впрочем, я воздержусь от суждения относительно всего
этого до тех пор, пока Вы не разъясните мне Вашу мысль более
подробно, о чем я убедительно прошу Вас.
Второй экземпляр я послал по Вашему приказанию господину
Гудде. Он отвечает мне, что в настоящее время ему некогда
рассмотреть Вашу статейку, но что через неделю или две он надеется
быть свободнее.
562563
«Предвестника» Франциска Ланы я еще не видел, так же как и
физико-механических размышлений Йог. Ольция. Но еще более
сожалею о том, что мне не пришлось видеть Вашей «Физической
гипотезы», которой здесь, в Гааге, вовсе нельзя найти в продаже.
Поэтому, если Вы пришлете мне эту работу, Вы доставите мне
величайшее удовольствие. Если и я в свою очередь смогу в какомнибудь отношении услужить Вам, то я не премину воспользоваться
первым удобным случаем. Засим остаюсь, славнейший муж, всецело
Ваш
Б. Деспиноза
Гаага, 9 ноября 1671 г.
Господин Димербрук не живет здесь, поэтому я принужден послать
это письмо с обыкновенной почтой. Но нет сомнения, что у Вас в
Гааге найдется какой-нибудь знакомый, который согласится взять на
себя заботу о наших письмах. Я хотел бы от Вас узнать имя такого
человека, чтобы наши письма могли пересылаться с большим
удобством и большей безопасностью. Если до Вас еще не дошел
«Богословско-политический трактат» и если только Вам не будет
неприятно, я пришлю Вам один экземпляр его. Будьте здоровы.
ПИСЬМО 47 256
Проницательнейшему и знаменитейшему
философу Б. д. С.
от И. Людвига Фабрициуса 257.
Знаменитейший муж!
Мой всемилостивый Государь, Светлейший Курфюрст
Пфальцский, поручил мне написать Вам — лицу, мне до сих пор
незнакомому, но весьма рекомендованному Светлейшему Князю, — с
том, чтобы спросить Вас: согласны ли Вы будете принять на себя
должность ординарного профессора философии в его знаменитом
университете 258. Годовой оклад назначается Вам такой же, каким
пользуются ныне все ординарные профессора.
563564
Нигде в ином месте Вы не найдете Государя, в такой мере
покровительствующего всем выдающимся людям, к числу которых он
причисляет и Вас. Вам будет предоставлена широчайшая свобода
философствования, которой — он надеется — Вы не станете
злоупотреблять для потрясения основ публично установленной
религии. Я со своей стороны охотно взял на себя исполнение
поручения мудрейшего Государя. Посему самым настоятельным
образом прошу Вас как можно скорее ответить мне. Письмо Ваше
передайте или г-ну Гроцию, резиденту Светлейшего Курфюрста в
Гааге, или г-ну Гиллесу ван дер Геку для препровождения мне вместе
с письмами, посылаемыми ими ко двору, или же воспользуйтесь
какой-либо другой оказией, которая покажется Вам наиболее удобной.
Прибавлю еще только следующее: если Вы переедете сюда, Вы будете
иметь возможность вести приятную и достойную философа жизнь, —
если только, вопреки нашим надеждам и ожиданиям, все не обернется
иначе. Засим, будьте здоровы и примите привет, славнейший муж, от
покорного слуги Вашего
И. Людвига Фабрициуса,
профессора Гейдельбергского университета
и советника Курфюрста Пфальцского
Гейдельберг, 16 февраля 1673 г.
ПИСЬМО 48 259
Славнейшему и благороднейшему
мужу г-ну И. Людвигу Фабрициусу,
профессору Гейдельбергского университета
и советнику Курфюрста Пфальцского
от Б. д. С.
ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
Славнейший муж!
Если бы я когда-либо стремился занять кафедру на каком-либо
факультете, то, конечно, я мог бы желать лишь той, которую мне
предлагает через Вас Светлейший Курфюрст Пфальцский, особенно
564565
ствования, предоставляемой мне всемилостивейшим Князем. Не
говорю уже о том, что я давно мечтал жить под властью Государя,
мудрость которого вызывает всеобщее восхищение. Но так как я
никогда не имел намерения выступать на поприще публичного
преподавания, то, как долго я ни раздумывал, я не могу побудить себя
воспользоваться этим прекрасным случаем. Ибо, во-первых, я думаю,
что если бы я занялся обучением юношества, то это отвлекло бы меня
от дальнейшей разработки философии; а во-вторых, я не знаю, какими
пределами должна ограничиваться предоставляемая мне свобода
философствования, чтобы я не вызвал подозрения в посягательстве на
публично установленную религию. Ведь раздоры рождаются не
столько из пылкой любви к религии, сколько из различия
человеческих характеров или из того духа противоречия, в силу
которого люди имеют обыкновение искажать и осуждать вс?, даже и
правильно сказанное. Испытав это уже в моей одинокой жизни, я
имею тем большее основание опасаться всего этого по достижении
высшего положения. Итак, Вы видите, славнейший муж, что не
надежда на какую-либо лучшую участь удерживает меня, но лишь
любовь к спокойствию, которое я надеюсь до некоторой степени
обеспечить себе воздержанием от публичных лекций. Ввиду всего
этого покорнейше прошу Вас попросить Светлейшего Курфюрста,
чтобы мне было позволено подумать еще над этим делом, не лишая
благосклонности всемилостивейшего Государя, преданнейшим
почитателем коего я являюсь. Вы премного обяжете этим, славнейший
и благороднейший господин, всецело Вашего
Б. д. С.
Гаага, 30 марта 1673 г.
ПИСЬМО 48bis 260
Отрывки из письма Спинозы
к Яриху Иеллесу
Упомянутый Риувертс, когда я его снова посетил, между прочим,
рассказал мне следующее… писем быль найдено больше, чем
напечатано, но они не имели существенного значения и потому были
сожжены, Однако
565566
одно письмо он сохранил у себя, оно лежало у него наверху среди его
вещей. В конце концов я его уговорил достать это письмо и показать
мне. Это было коротенькое письмо, написанное по-голландски, на
пол-листе. Оно было датировано 19-м апреля 1673 г., из Гааги, и
адресовано Яриху Иеллесу, который прислал ему свое «Исповедание
универсальной христианской веры», прося сообщить ему суждение об
этом сочинении.
В этом ответе Спиноза не хвалил его, а только указал ему, что
следующее место способно вызвать сомнения: на 5-й странице
рукописи сказано, что человек от природы склонен к злу, но что
посредством благодати божьей и духа Христова он становится
индифферентным к злу и добру. Это противоречиво, ибо тот, кто
имеет в себе духа Христова, с необходимостью должен стремиться
только к добру 261.
Далее в этом письме Спиноза упоминает о г-не Керкринке 262,
враче, которому он давал какое-то поручение в области анатомии.
В конце письма он писал Иеллесу следующее: «Познанную
истину» 263 я Вам пришлю, как только г-н Валлон 264 (относительно
которого Риувертс уверял, что он был близким другом Спинозы и
сделался впоследствии профессором в Лейдене) возвратит мне мою
копию; если же он слишком долго будет медлить с этим, то я
позабочусь о том, чтобы Вы получили эту вещь через г-на
Бронкхорста 265.
Заключение письма гласило: Посылая Вам сердечный привет,
остаюсь Вашим преданным слугой
Б. Спиноза.
ПИСЬМО 49 266
Славнейшему мужу
Иоанну Георгу Гревиусу 267
от Б. д. С.
Славнейший муж!
Прошу Вас прислать мне как можно скорее письмо о смерти
Декарта 268, которое, как я полагаю, Вы уже давно списали; ибо г-н
де В. 269 несколько раз просил меня возвратись ему это письмо. Если
бы оно принадлежало
566567
мне, я не стал бы торопить Вас. Будьте здоровы, славнейший муж, и
не забывайте друга Вашего. Сердечно преданный Вам
Бенедикт Деспиноза.
Гаага, 14 декабря 1673 г.
ПИСЬМО 50 270
Просвещеннейшему и благороднейшему
мужу Яриху Иеллесу
от Б. д. С.
Просвещеннейший муж! 271
Что касается политики, то различие между мною и Гоббсом 272, о
котором Вы спрашиваете, состоит в том, что я всегда оставляю в силе
естественное право и что, по моему мнению, верховная власть в
каком-нибудь государстве имеет не больше прав по отношению к
подданным, чем в меру того могущества, которым она превосходит
подданного, а это всегда имеет место в естественном состоянии.
Далее, что касается доказательства, которое я развиваю в
приложении к моему геометрическому обоснованию «Начал»
Декарта, относительно того, что бог может быть назван единым или
единственным лишь весьма условно 273, то я отвечаю, что вещь может
называться единой или единственной лишь по отношению к своему
существованию, а не по отношению к своей сущности, ибо мы
мыслим вещи под [категорией] числа только после того, как они
