причины, кроме той, что среди всех возможных идей, какими я
обладаю, существует также и эта идея. Так, например, когда мы
спрашиваем: в чем заключается действительный источник наших
заблуждений? — то Декарт ответит на это: в том, что мы даем свое
согласие в отношении того, что нами еще не постигнуто с ясностью.
Однако, даже если это и есть истинная идея о данном предмете, я не
смогу определить всего, что требуется для познания его, если у меня
не будет о ном также и адекватной идеи. Для того же, чтобы получить
адекватную идею о нем, я вновь задамся вопросом о причине этого
понятия, т.е. спрошу себя: отчего происходит, что мы даем свое
согласие в отношении того, что нами ясно не понято? — и отвечу, что
это происходит из-за недостатка знаний. Но далее уже невозможно
спрашивать о том, какова причина того, что некоторых вещей мы не
знаем. А отсюда я вижу, что я нашел адекватную идею наших
заблуждений.
Здесь, между прочим, я спрошу Вас о следующем: так как
установлено, что многие вещи, выраженные бесчисленными
способами, имеют свою адекватную идею и что из каждой адекватной
идеи может быть выведено все, что только возможно знать о данной
вещи, хотя из одной идеи такое знание о вещи может быть извлечено
легче, чем из другой, то есть ли какой-нибудь способ распознавать,
какой из этих идей следует предпочтительно пользоваться? Так,
например, адекватная идея круга состоит в равенстве его радиусов; но
она состоит также в равенстве между собой бесчисленных [вписанных
в круг] прямоугольников, образуемых отрезками двух прямых линий,
и т.д., так что круг имеет бесчисленные выражения, из которых
каждое раскрывает адекватную природу круга. И хотя из каждого
такого выражения может быть выведено все, что возможно знать о
круге, однако из одного выражения гораздо легче сделать все нужные
выводы, чем из другого. Точно так же, рассматривая координаты
кривых, можно вывести много такого, что относится к изменению
этих последних; но то же самое будет еще легче Вывести при
рассмотрении их касательных 310, и т.д.
596597
Этим я хотел показать Вам, насколько я уже продвинулся в этом
исследовании. Жду от Вас разъяснений, которые бы могли улучшить
мое исследование, или — если я где-нибудь ошибся — поправки, а
также и просимого мною определения. Будьте здоровы.
5 января 1675 г.
ПИСЬМО 60 311
Благороднейшему и ученейшему мужу
Эренфриду Вальтеру фон Чирнгаусу
от Б. д. С.
ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
Благороднейший муж!
Все различие между идеей истинной и адекватной я полагаю в том,
что название истинной имеет в виду только согласие (convinientia)
идеи с ее идеатом, название же адекватной имеет в виду природу идеи
самой в себе, так что в .действительности нет никакого различия
между истинной и адекватной идеей, кроме указанного внешнего
отношения. Теперь, чтобы распознать, какая из всех идей о предмете
может послужить основанием для вывода всех его свойств, я замечу
только одно, а именно: что эта идея (или определение) вещи должна
выражать [ее] производящую причину (causa efficiens). Так, например,
для изучения свойств круга, я задаюсь вопросом: могу ли я из той
идея круга, по которой он содержит в себе бесчисленные
прямоугольники, вывести все свойства его; другими словами, я
задаюсь вопросом: заключает ли в себе эта идея производящую
причину круга? И так как этого нет, то я ищу другое определение, а
именно: что круг есть пространство, очерчиваемое линией, одна точка
которой неподвижна, а другая движется. Так как это определение уже
выражает производящую причину, то я знаю, что из него я могу
вывести все свойства круга, и т.д. Точно так же, когда я определяю
бога как существо в высшей степени совершенное, то из этого
определения я не могу извлечь всех свойств бога, так как определение
это не выражает производящей причины (ибо я считаю, что
производящая причина может быть как внешней, так и
597598
внутренней). Когда же я определяю бога как существо и т.д. (см.
опред. 6, ч. I «Этики»), [то я могу извлечь отсюда все его свойства].
Что касается остального, а именно: движения и того, что имеет
отношение к методу, то, так как я еще не изложил этого письменно в
должном порядке, я оставляю эти вопросы для другого случая.
По поводу Вашего утверждения, что, рассматривая координаты
кривых, можно вывести много такого, что относится к измерению
этих последних, но что то же самое будет еще легче вывести при
рассмотрении их касательных и т.д. 312, я замечу, напротив, что
посредством касательных многое другое выводится менее легко, чем
посредством координат, надлежащим образом примененных. И я
вообще утверждаю, что (какова бы ни была данная идея) из тех или
других свойств какой-нибудь вещи одно может быть выведено легче,
другое — труднее (причем, однако, все это относится к природе этой
вещи). Но я считаю, что нужно соблюдать при этом только одно, а
именно: нужно искать такой идеи, из которой можно извлечь все, как
сказано выше. Ибо, когда мы из чего-нибудь выводим все возможные
свойства данной вещи, то очевидно, что дальнейшие выводы
необходимо будут труднее ближайших. И т.д.
[Гаага, январь 1675 г.]
ПИСЬМО 61313
Славнейшему мужу Б. д. С.
от Генриха Ольденбурга.
Не хочу упустить удобного случая, представляющегося с отъездом
в Голландию ученейшего господина Буржуа, доктора медицины в
Кане и приверженца реформатской религии, чтобы сообщить Вам, что
несколько недель тому назад я выразил Вам свою благодарность за
посылку Вашего «Трактата» 314 (который, однако, не дошел до меня),
но что я питаю сомнение в том, что означенное письмо мое
надлежащим образом дошло до Вас. Я высказал в нем свое мнение об
этом «Трактате». Однако, лучше изучив и продумав этот «Трактат», я
должен признан, свое прежнее суждение о нем слишком поспешным.
Мне показалось
598599
тогда, что кое-какие моста в нем направлены против религии, ибо я
мерил ее на обычный аршин теологов и принятых вероисповедных
формул (которые слишком уж дышат духом партийности). Но при
более глубоком размышлении многое убедило меня в совершенно
обратном: я увидел, что замыслы Ваши отнюдь не направлены во вред
истинной религии (Religio vera) и основательной философии, что,
напротив того, Ваша работа направлена на то, чтобы выяснить и
утвердить настоящую цель христианской религии и указать на
божественную высоту и величие плодотворной философии. Так как я
теперь считаю, что таковы именно Ваши намерения, то я убедительно
прошу Вас почаще сообщать о том, что Вы теперь для этой цели
подготовляете и над чем размышляете, Вашему старинному и
искреннему другу, который от всей души желает самого счастливого
успеха столь возвышенным планам. Клянусь Вам, что ни одному
смертному не выдам ничего из сообщенного Вами, стоит Вам только
намекнуть мне, чтобы я хранил молчание. Я постараюсь лишь
постепенно подготовить умы добрых и проницательных людей к
принятию истин, которые Вы некогда раскроете в более полном свете,
и позабочусь об устранении тех предрассудков, которые существуют в
отношении Ваших воззрений.
Если я не ошибаюсь, Вы весьма глубоко проникли в понимание
природы человеческой души, ее сил и ее связи с телом. Настоятельно
прошу Вас не отказать мне в сообщении Ваших мыслей об этом
предмете.
Будьте здоровы, превосходнейший муж, и продолжайте питать
благосклонность к ревностному почитателю Вашего учения и Вашей
добродетели.
Генрих Ольденбург.
Лондон, 8 июня 1675 г.
ПИСЬМО 62 315
Славнейшему мужу В. д. С.
от Генриха Ольденбурга.
Славнейший муж!
Ввиду столь приятного для меня возобновления нашей переписки я
не хотел бы нарушить обязанности друга задержанием ответа.
Насколько я понял из Вашего ответа
599600
от 5 июля 316, Вы собираетесь издать Ваш «Трактат» 317, изложенный в
пяти частях. Позвольте мне ввиду того расположения, которое Вы ко
мне питаете, высказать Вам мой совет — не помещать туда ничего
такого, что могло бы показаться в какой бы то ни было море
подрывающим религиозную добродетель, тем более, что наш
извращенный и порочный век ни за чем не гонится с такой
жадностью, как за учениями, выводы которых могли бы служить к
оправданию господствующих пороков.
Впрочем, я не откажусь принять несколько экземпляров
означенного «Трактата». Об одном только я хотел бы Вас просить:
когда будете посылать их, адресуйте на имя одного голландского
купца, живущего в Лондоне; он уже позаботится доставить их мне.
При этом не будет никакой необходимости писать о том, что такие-то
книги мне посланы. Ибо, как только они благополучно дойдут до
меня, я не сомневаюсь, что мне будет нетрудно распределить их среди
моих друзей и получить за них справедливую цену.
Будьте здоровы и пишите, когда будет время, преданному
Вам
Генриху Ольденбургу.
Лондон, 22 июля 1675 г.
ПИСЬМО 63 318
Превосходнейшему и проницательнейшему
философу Б. д. С.
от г. Г. Шуллера.
Благороднейший и превосходнейший муж!
Я должен был бы краснеть за свое долгое молчание и опасаться
обвинения в неблагодарном отношении к Вашему благосклонному и
незаслуженному мною расположению, если бы я не думал, что Ваша
великодушная натура более склонна извинять, чем обвинять людей, и
если бы я не знал, что Вы заняты — на общее благо всем друзьям
Вашим — такими серьезными размышлениями, прерывать которые
без какой-нибудь особенной причины было бы просто преступно. Вот
почему я хранил молчание, довольствуясь тем, что от друзей я имел
сведения о Вашем
600601
добром здоровье. Но настоящим письмом я хочу сообщить Вам, что
наш благороднейший друг господин фон Чирнгаузен все еще
пребывает в Англии, находясь, подобно нам, в добром здоровье, и в
трех своих письмах ко мне поручает передать Вам свой глубочайший
привет и засвидетельствовать Вам свое почтение. Он многократно
просит меня представить на Ваше рассмотрение нижеследующие его
сомнения и испросить столь желанного для него ответа на них.
А именно: не соблаговолите ли Вы убедить нас каким-нибудь
прямым доказательством (а не путем приведения к абсурду) в том, что
мы не можем познавать иных атрибутов бога, кроме мышления и
протяжения? И затем: не следует ли отсюда, что существа, состоящие
из других атрибутов, наоборот, не могут помыслить никакого
протяжения, — в соответствии с чем нужно было бы допустить
столько миров, сколько есть атрибутов бога; при этом, сколь велик,
например, наш «мир протяжения» (если можно так выразиться), столь
же велики должны были бы быть и другие миры, состоящие из других
атрибутов, — и как мы, кроме мышления, перципируем только
протяжение, так существа этих других миров должны были бы
перципировать только атрибут своего мира и мышление?
Во-вторых, так как ум бога отличается от нашего ума как по своей
сущности, так и по своему существованию, то, следовательно, он не
будет иметь ничего общего с нашим умом; а отсюда (по теореме 3-й I
книги) 319 следует, что ум бога не может быть причиной нашего ума.
В-третьих, в схолии к теореме 10 320 Вы говорите: ничего не может
быть яснее того, что каждое существо (ens) должно быть мыслимо под
каким-нибудь атрибутом (что я понимаю как нельзя лучше) и что, чем
больше оно имеет реальности или бытия (esse), тем больше атрибутов
принадлежит ему. Отсюда должно было бы, по-видимому, следовать,
что есть существа, обладающие тремя, четырьмя и более атрибутами,
тогда как из только что доказанного можно было бы заключить, что
каждое существо состоит только из двух атрибутов: из какого-нибудь
определенного атрибута бога и из идеи этого атрибута.
В-четвертых, я хотел бы получить примеры того, что произведено
богом непосредственно и что через посредство какой-нибудь
бесконечной модификации. К первому роду относятся, как мне
кажется, протяжение и мышле-
601602
ние; к последнему же — разум в мышлении, движение — в
протяжении и т.п.
Вот то, что просит Вас разъяснить упомянутый Чирнгаузен (вместе
со мной), —
