— если только Вы вместе с рассудком не потеряли также и памяти, —
что в любой церкви есть много людей честнейших, которые чтут бога
справедливостью и любовью. Много людей такого рода мы знаем
среди лютеран, реформатов, меннонитов и энтузиастов, не говоря уже
о других. Вы знаете о Ваших собственных предках, которые во
времена герцога Альбы с такой твердостью и свободой духа вынесли
за свою религию всевозможные преследования. Итак, Вы должны
признать, что святость жизни не есть преимущество римской церкви,
но что она встречается во всех церквах. А так как только через это мы
и узнаем, выражаясь словами апостола Иоанна (Послание 1, гл. 4,
ст. 13), что мы пребываем в боге, а он в нас, то, следовательно, все,
что отличает римскую церковь от всех прочих церквей, есть нечто
совершенно излишнее и, следовательно, покоится на одном лишь
суеверии. Ибо, как я сказал 379, вместе с Иоанном, справедливость и
любовь к ближним — единственный и вернейший знак истинной
универсальной веры (fides Catholica) и истинный плод духа святого. И
где бы таковые ни встретились, там присутствует и Христос, а где их
нет, там нет и Христа, ибо только дух Христов может привести нас к
тому, чтобы мы полюбили справедливость и любовь к ближним. Если
бы Вы захотели хорошенько поразмыслить об этом, то Вы не
погубили бы себя и не причинили бы столь тяжкого огорчения Вашим
родителям, горько оплакивающим теперь судьбу Вашу.
Возвратимся, однако, к Вашему письму, которое Вы начинаете с
сокрушения о том, что я дал обойти себя князю бесовскому. Я прошу
Вас успокоиться и прийти в себя. Когда Вы были в полном здравом
уме, Вы поклонялись, если я не ошибаюсь, бесконечному богу, силой
которого
637638
все абсолютно происходит и поддерживается. Теперь же Вы бредите о
каком-то князе бесовском, враге бога, совращающем и
обманывающем против воли бога большинство людей (ибо добрых —
мало), которые преданы за это богом на вечные муки этому самому
учителю преступлений. Итак, значит, божественная справедливость
допускает, по-Вашему, чтобы дьявол безнаказанно обманывал людей,
но не терпит, чтобы эти люди, несчастным образом обманутые и
совращенные им, остались безнаказанными?
Но все эти абсурды были бы еще терпимы, если бы Вы чтили
вечного и бесконечного бога, а не того бога, которым Шатильон
безнаказанно кормил лошадей в городе Тимене (так он называется поголландски) 380. И Вы оплакиваете меня, несчастный! Мою
философию, с которой Вы никогда не были знакомы, Вы называете
химерой! О, безумный юноша! Кто так околдовал Вас, что Вы
вообразили себе, будто можно проглатывать то самое высокое и
вечное (summum illud et aeternum) и будто оно может находиться в
Ваших кишках? 381
Однако Вы, по-видимому, хотите апеллировать к разуму и
спрашиваете меня: почему я знаю, что моя философия лучше всех
других, которые когда-либо проповедовались в мире, теперь
проповедуются или в будущем будут проповедоваться? С гораздо
большим правом я мог бы задать этот вопрос Вам. Ибо я вовсе не
претендую на то, что открыл наилучшую философию, но я знаю, что
постигаю истинную 382. Если же Вы спросите: каким образом я знаю
это? — то я отвечу: таким же образом, каким Вы знаете, что три угла
треугольника равняются двум прямым. Ни, единый человек не станет
отрицать, что этого уже совершенно достаточно, — если только он
находится в здравом уме и не бредит нечистыми духами, которые
будто бы внушают нам ложные идеи, совершенно подобные
истинным. Ибо истинное есть показатель (index) как самого себя, так
и ложного 383.
А Вы, мнящий, что Вы, наконец, нашли наилучшую религию, или,
вернее, наилучших людей, которым Вы отдали свое легковерие,
откуда Вы знаете, что эти люди — наилучшие между всеми, кто
только когда-либо проповедовал, проповедует или когда-либо в
будущем будет проповедовать другие религии? Исследовали ли Вы
все религии, как древние, так и новые, проповедуемые как здесь,
638639
так и в Индии, и вообще по всей земле? А если бы Вы даже и
исследовали их, каким образом Вы знаете, что избрали наилучшую?
Ведь Вы не можете дать никакого разумного обоснования Вашей вере.
Вы скажете, что Вы находите успокоение во внутреннем
свидетельстве духа божьего, тогда как все прочие совращаются и
обманываются князем бесовским. Но ведь и все остальные, не
принадлежащие к римской церкви, с таким же правом, как и Вы,
говорят то же самое о своей вере.
А то, что Вы говорите о единодушном согласии миллионов людей,
о непрерывной преемственности церкви и т.п., — это не что иное, как
старая песня фарисеев 384. Ведь фарисеи с не меньшей
самонадеянностью, чем приверженцы римской церкви, выставляют
миллионы свидетелей, которые с таким же упорством, как и свидетели
римской церкви, пересказывают слышанное ими, как будто бы это
было ими самими пережито. Далее, и они тоже возводят свое начало
до Адама. И они с такой же надменностью хвастаются тем, что
церковь и по сие время распространяется и держится твердо и
неизменно вопреки ненависти и вражде язычников и христиан. И они
тоже — более, чем кто-либо, — ссылаются на древность своей церкви.
Они единогласно заявляют, что получили свои предания от самого
бога и что они одни хранят писаное и неписаное слово божье. Никто
не может отрицать того, что из их среды вышли всевозможные ереси,
тогда как сами они на протяжении нескольких тысячелетий остались
неизменными — и не по принуждению какого-нибудь правительства,
но единственно в силу действия суеверия. Они рассказывают такое
множество историй о всевозможных чудесах, что пересказ этих
историй мог бы утомить тысячу самых говорливых людей. Но
особенно они кичатся тем, что ни один народ не может насчитать за
собой столько мучеников и что число их единоверцев, с необычайной
твердостью духа претерпевающих всевозможные муки ради веры,
которую они исповедуют, с каждым днем возрастает. И это не ложь. Я
сам знаю среди других о некоем Иуде, прозванном Верным, который,
стоя среди пламени, когда его считали уже мертвым, запел гимн
«Тебе, господи, предаю душу мою» и [допев] его до середины
испустил дух 385.
Систему управления римской церкви, которую Вы так хвалите, я
признаю политичной и для многих весьма вы-
639640
годной. И я считал бы ее даже наиболее приспособленной к тому,
чтобы обманывать народ и сковывать души людей, если бы не
существовало на свете магометанской церкви, которая в этом
отношении много превосходит католическую, ибо с тех самых пор,
как существует это суеверие, в нем еще не происходило никаких
расколов 386.
Итак, если Вы только хорошенько подумаете обо всем этом, то Вы
заметите, что за христиан говорит только то, что Вы отмечаете в
третьем пункте, т.е. то, что люди простые и неученые могли обратить
в веру Христову почти весь мир. Но этот довод ратует не за римскую
церковь, а за всех тех, которые исповедуют 387 имя Христово.
Однако положим даже, что все выставленные Вами доводы говорят
за одну только римскую церковь. Думаете ли Вы, что этими
аргументами Вы математически доказываете авторитетность римской
церкви? А так как это совершенно неверно, то как же Вы хотите,
чтобы я поверил, что мои доказательства вдохновлены князем
бесовским, а Ваши — самим богом, тем более что, как я вижу и как
это явствует из Вашего письма, Вы сделались рабом этой церкви не
столько из любви к богу, сколько из страха перед адом, каковой страх
есть единственная причина суеверия. Не в том ли состоит все Ваше
смирение, что Вы верите не самому себе, но только другим людям,
которых весьма многие осуждают? Или, быть может, Вы считаете
дерзостью и гордостью то, что я пользуюсь моим разумом и нахожу
удовлетворение в том истинном слове божьем, которое находится в
душе (in mente) и которое никогда не может быть ни искажено, ни
извращено? Долой это пагубное 388 суеверие! Признайте разум (Ratio),
данный Вам богом, и развивайте его, если не хотите быть
причисленным к животным! Перестаньте называть нелепые
заблуждения тайнами и не смешивайте столь постыдно того, что нам
неизвестно или еще не открыто, с тем, нелепость чего может быть
доказана, — каковы приводящие в трепет таинства Вашей церкви,
которые Вы тем более считаете превосходящими человеческое
понимание, чем более они противоречат правильному разуму.
Далее, что касается того основного положения «Богословскополитического трактата», которое гласит, что Писание должно быть
объясняемо посредством одного только Писания и которое Вы так
дерзко и бездоказа-
640641
тельно объявляете ложным, то положение это у меня не просто
предполагается, но аподиктически доказывается, что оно истинно или
надежно (firmum) (особенно в главе VII, где также опровергаются
мнения противников; прибавьте к этому то, что доказывается в конце
главы XV) 389.
Если только Вы пожелаете обратить внимание на все это и, кроме
того, рассмотрите историю церкви (в которой Вы, как я вижу,
совершенно несведущи), чтобы убедиться в том, как ложно передает
духовенство большинство событий и какими средствами и
ухищрениями сам папа римский шесть веков спустя после рождества
Христова добился верховной власти над церковью, — то я не
сомневаюсь, что Вы в конце концов образумитесь. От всей души
желаю Вам этого. Будьте здоровы, и т.д.
[Гаага, декабрь 1675 г.]
ПИСЬМО 77 390
Славнейшему мужу Б. д. С.
от Генриха Ольденбурга
наилучшие пожелания
Вы совершенно верно угадали, почему я не хотел бы, чтобы Вы
опубликовали Ваши мысли о фатальной необходимости всех вещей.
Дело в том, что такое учение способно задержать развитие
добродетели и уничтожить значение наград и наказаний. То, что Вы
изложили по этому поводу в Вашем последнем письме, как кажется,
еще не разрешает вопроса и не может успокоить человеческий ум.
Ибо если мы, люди, во всех наших действиях, как нравственных, так и
естественных, находимся во власти божьей так же, как глина в руках
горшечника, то спрашивается: на каком основании мы подвергаемся
осуждению за то, что поступили так, а не иначе, если поступить иначе
было безусловно невозможно? И не могли ли бы мы тогда
единогласно воззвать к богу со словами: «Твой непреклонный рок,
твоя неотвратимая власть принудили
641642
нас к тому, что мы сделали, — мы не могли поступить иначе. За что
же и по какому праву ты подвергнешь нас теперь жесточайшим
наказаниям, которых мы никоим образом не могли избежать, так как
ты, в силу высшей необходимости, творишь и направляешь все по
своему решению и благоусмотрению?» Вы говорите: люди
неизвиняемы пред лицом бога только по той причине, что они
находятся во власти самого бога; но я мог бы обернуть это Ваше
соображение и с гораздо большим правом, как мне кажется, сказать
совершенно противоположное: люди потому именно извиняемы, что
они находятся во власти бога. Ибо всякий мог бы тут же возразить:
«Неотвратима власть твоя, о боже! А потому меня следует по
справедливости извинить за то, что я не поступил иначе».
Далее, продолжая считать понятия чуда и невежества
равнозначащими, Вы, но-видимому, ограничиваете одними и теми же
пределами могущество бога и разумение людей, хотя бы и
проницательнейших: выходит так, как будто бог не в силах создать
ничего такого, чего не могли бы уразуметь люди, если они напрягут
все свои умственные силы. К тому же история страданий, смерти,
погребения и воскресения Христа описана такими живыми и
правдивыми красками, что я даже осмелился бы воззвать к Вашей
совести: неужели Вы полагаете, что это нужно принимать скорее в
аллегорическом, чем в буквальном смысле, если только Вы убеждены
в истинности истории? Те подробности, которые так ярко описаны
евангелистами, несомненно склоняют нас к тому, чтобы
