Иерем. и кн. I

Паралип., гл. 3, ст. 17, 18, 19), в особенности слова последнего стиха

той главы; не вижу я также, на каком основании он мог сказать о

Седекии, глаза которого были вырваны, как только он увидел

умерщвление сыновей: «Ты умрешь в мире», и пр. (см. Иерем., гл. 34,

ст. 5). Если пророчества должны толковаться по исполнению, то

должно было бы переменить эти имена, и вместо Седекии, казалось

бы, должно взять Иехонию и, наоборот,

159160

вместо Иехонии — Седекию. Но это слишком парадоксально, и

потому я предпочитаю оставить вопрос как неразрешимый главным

образом потому, что если здесь и есть какая-либо ошибка, то она

должна быть приписана историку, а не погрешности в экземплярах.

Что касается остальных ошибок, о которых я сказал, то я не думаю

отмечать их здесь, так как этим я мог бы сильно утомить читателя, тем

более что они уже были замечены другими. Ибо р[аби] Соломон 66

вследствие очевиднейших противоречий, которые он заметил в

вышеуказанных родословных, принужден был высказаться в таких

словах, именно (см. его комментарии на кн. 1, гл. 8, Паралип.): «Что

Ездра (который, по его мнению, написал книги Паралип.) называет

сыновей Вениамина другими именами и его родословие выводит

иначе, нежели мы имеем его в книге Бытия, и что, наконец, он

большую часть городов левитских указывает иначе, чем Иисус, то это

произошло оттого, что он нашел различные оригиналы», и немного

ниже: «Родословие Гаваона и других дважды и розно списывается

потому, что Ездра нашел много разных росписей каждого родословия

и при списывании их следовал наибольшему числу экземпляров, а

когда число несогласных генеалогов было одинаково, тогда он

списывал экземпляры того и другого».. Таким образом, он,

безусловно, допускает, что эти книги были списаны с оригиналов,

недостаточно исправленных и недостаточно достоверных. Даже сами

комментаторы, стараясь согласовать тексты, весьма часто делают не

что иное, как указывают причины ошибок. Наконец, я полагаю, что ни

один здравомыслящий человек не думает, что историки священных

книг намеренно захотели так написать, чтобы они казались

противоречащими себе на каждом шагу. Но, может быть, кто-нибудь

скажет, что таким образом я совершенно ниспровергаю Писание, ибо

таким образом все могут подозревать, что оно везде ошибочно. Но я,

напротив, показал, что таким образом я забочусь о Писании, дабы его

ясные и чистые места не приспосабливали к ошибочным и не

искажали; а из-за того, что некоторые места искажены, нельзя

подозревать то же относительно всех [мест], ведь никогда не было ни

одной книги без ошибок. Неужели, спрашиваю, кто-нибудь когданибудь подозревал по этой причине, что книги во всем ошибочны?

Конечно никто, особенно когда речь вразумительна и мысль автора

ясно понимается.

160161

Этим я закончил то, что хотел заметить относительно истории книг

Ветхого завета. Из этого мы легко заключаем, что до времен

Маккавеев не было никакого канона священных книг *; те же,

которые теперь имеем, были отобраны из многих других фарисеями

второго храма, установившими и молитвенные формулы, и приняты

были только на основании их решений 67. Итак, кто хочет доказать

авторитет Священного Писания, тот обязан доказать авторитет

каждой книги; и недостаточно доказать божественность одной, чтобы

заключать о божественности всех, иначе должно утверждать, что

собор фарисеев не мог ошибиться при этом выборе книг, чего никто

никогда не докажет. Основанием же, заставляющим меня утверждать,

что только фарисеи собирали книги Ветхого завета и сложили их в

канон священных книг, служит то, что в книге Даниила, в поел, главе,

ст. 2, предсказывается воскресение мертвых, которое саддукеи

отрицали, затем то, что сами фарисеи в Талмуде ясно указывают это.

Именно: в гл. 2, л. 30, ст. 2, трактата Шаббат говорится: «Сказал р.

Иуда от имени Рава 68: старались мудрецы скрыть книгу Екклезиаста,

потому что слова ее противоречат словам Закона (NB: книге закона

Моисея). Почему же ее не скрыли? Потому что она согласно с

Законом начинается и согласно с Законом оканчивается». А немного

ниже: «И также книгу Притчей старались скрыть», и пр. И, наконец, в

том же трактате, в гл. 1, л. 13, ст. 2: «Поистине называй с

признательностью того мужа, имя которого Ханания, сын Хизкии, ибо

если бы не он, то книга Иезекииля была бы скрыта, потому что слова

ее противоречили словам Закона», и пр. Из этого весьма ясно следует,

что знатоки Закона держали совет о том, какие книги должно принять

как священные и какие исключить. Итак, кто хочет увериться в

авторитете всех книг, тот пусть снова приступает к обсуждению и

требует отчета в каждой.

А теперь своевременно было бы исследовать и книги Нового завета

таким же образом. Но так как я слышу, что это сделано людьми,

весьма сведущими как в науке, так в особенности и в языках, и так как

я не обладаю настолько безукоризненным знанием греческого языка,

чтобы осмелиться взяться за это дело, и, наконец, так как

__________________

* См. примеч. XXV.

161162

до нас не дошли экземпляры книг, которые были написаны на

еврейском языке, то я предпочитаю воздержаться от этой работы. Тем

не менее то, что ближе всего относится к моей задаче, я думаю

отметить; об этом в следующей главе.

ГЛАВА XI

ИССЛЕДУЕТСЯ, НАПИСАЛИ ЛИ АПОСТОЛЫ СВОИ ПОСЛАНИЯ

КАК АПОСТОЛЫ И ПРОРОКИ ИЛИ ЖЕ КАК УЧИТЕЛИ; ЗАТЕМ

ПОКАЗЫВАЕТСЯ ОБЯЗАННОСТЬ АПОСТОЛОВ

Никто из читавших Новый завет не может сомневаться в том, что

апостолы были пророками. Но так как пророки говорили по

откровению не всегда, но, напротив, очень редко, как мы показали в

конце гл. 1, то сомневаться в том, написали ли апостолы Послания в

качестве пророков, по откровению и выраженному приказу, как

Моисей, Иеремия и другие, или же в качестве частных лиц или

учителей, мы можем; тем более что в I Послании к коринфянам,

гл. 14, ст. 6, Павел указывает два рода проповедования: одно на

основании откровения, другое на основании познания; и потому,

говорю, сомневаться в том, пророчествуют ли апостолы в Посланиях

или же учат, можно. Но если мы пожелаем обратить внимание на

стиль Посланий, то найдем, что он весьма отличен от стиля

пророчества. Так, у пророков весьма употребительно было

свидетельствовать всюду, что они говорят по указу бога, именно: «так

глаголит бог», «говорит бог воинств», «указ бога», «и пр. И это, повидимому, имело место не только в публичных речах пророков, но и в

письмах, содержавших откровения, как видно из письма Илии,

написанного Иораму (см. II Парал., гл. 21, ст. 12). Он тоже начинает:

«Так говорит бог». Но в Посланиях апостолов мы ничего подобного

не читаем, но, наоборот, в I Послании к коринфянам, гл. 7, ст. 40,

Павел говорит, руководствуясь своим суждением. В весьма многих

местах встречаются даже формы выражения, свойственные душе

колеблющейся и смущенной, например в Послании к римлянам, в

гл. 3, ст. 28: «Итак, мы полагаем» *, и в гл. 8, ст. 18: «Ведь

__________________

* См. примеч. XXVI.

162163

я полагаю», и многое в этом роде. Кроме того, встречаются другие

формы выражения, весьма далекие от пророческого авторитета,

именно: «Это же я говорю по совету, а не по приказанию» (см. I Посл.

к коринф., гл. 7, ст. 6), «Совет даю как муж, который милостию бога

верен» (см. там же, гл. 7, ст. 25), и много других в этом роде. Должно

заметить, что, когда в вышеуказанной главе Павел говорит, что он

имеет или не имеет повеление, или приказание, божье, он разумеет

под этим не повеление, или приказание, открытое ему богом, но

только правила Христа, преподанные им на горе ученикам. Кроме

того, если мы обратим также внимание на способ, которым апостолы

передают в этих Посланиях евангельское учение, то увидим, что он

тоже весьма отличается от способа пророков. Ибо апостолы везде

умозаключают, так что они кажутся не пророчествующими, но

рассуждающими; пророчества же, наоборот, содержат одни только

догматы и решения, потому что в них выводится как бы говорящим

бог, который не умозаключает, но решает вследствие абсолютной

мощи своей природы, да и потому также, что авторитет пророка не

позволяет умозаключать; ведь всякий, желающий подкрепить свои

догматы разумом, тем самым подвергает их свободной критике

каждого. И Павел, так как он умозаключает, по-видимому, делал это.

В 1 Послании к коринфянам, гл. 10, ст. 15, он говорит: «Как мудрым

говорю, судите вы сами о том, что я говорю». И, наконец, потому, что

пророки, как мы показали в гл. 1, воспринимали открываемые вещи,

не прибегая к силе естественного света, т.е. не делая умозаключений.

И хотя в пяти книгах Моисея некоторые положения, по-видимому,

выводятся посредством умозаключения, однако, кто вникнет в них,

тот увидит, что они никоим образом не могут быть принимаемы за

решительные доказательства. Например, когда Моисей во

Второзаконии, гл. 31, ст. 27, сказал израильтянам: «Если вы, пока я с

вами жил, были мятежниками против бога, то после того, как я умру,

— тем более», то никоим образом не должно разуметь, что Моисей

хочет доводами убедить израильтян в том, что они после его смерти

необходимо уклонятся от истинного почитания бога, ведь

доказательство было бы ложное, что можно доказать из самого

Писания: ибо израильтяне пребывали постоянными при жизни Иисуса

и старейшин, а потом также при жизни Самуила, Давида,

163164

Соломона и прочих. Поэтому приведенные слова Моисея суть только

моральное изречение, которым он в риторической форме, давшей ему

возможность живее вообразить событие, предсказывает будущее

отпадение народа. Основание же, почему я не говорю, что Моисей

сказал это сам от себя с целью представить народу свое предсказание

правдоподобным, а не по откровению, как пророк, имеется в том, что

в ст. 21 той же главы рассказывается, что бог открыл Моисею это же

самое в других словах. Моисея, конечно, не нужно было посредством

правдоподобных доводов уверять относительно этого предсказания и

решения божьего, но необходимо было, чтобы оно живо

представлялось в его воображении, как мы показали в гл. 1; а этого

легче всего можно было добиться, представляя настоящее упорство

народа, которое он часто испытывал, как будущее. И подобным

образом должно понимать все доказательства Моисея, встречающиеся

в пяти книгах, т.е. что они не были извлечены из сокровищниц разума,

но суть только манера говорить, благодаря которой он решения бога

сильнее выражал и живо воображал. Однако я не хочу абсолютно

отрицать, что пророки могли аргументировать на основании

откровения; но я утверждаю только то, что, чем правильнее пророки

аргументируют, тем более их познание, которое они имеют о

предмете откровения, приближается к естественному, что пророки

имеют сверхъестественное познание, мы узнаем ведь главным

образом именно из того, что они высказывают чистые догмы, или

решения, или сентенции, потому величайший пророк Моисей и не

употребил ни одного законного доказательства; и, наоборот,

допускаю, что длинные дедукции и аргументации Павла,

встречающиеся в Послании к римлянам, никоим образом не были

написаны на основании сверхъестественного откровения. Таким

образом, у апостолов как манера говорить, так и манера рассуждать в

Посланиях весьма ясно указывает, что они были написаны не

вследствие откровения и божественного приказа, но только на

основании естественного суждения самих апостолов и не содержат

ничего, кроме братских увещаний, смешанных с выражениями

учтивости, с которой, конечно, пророческий авторитет совершенно

несовместим, каково, например, известное извинение Павла в

Послании к римлянам, гл. 15, ст. 15: «Я написал вам, братья, с

некоторой смелостью». Мы можем, кроме

164165

того, заключить это же самое из того, что мы никогда не читаем о том,

что апостолам было повелено писать, но только проповедовать, куда

бы они ни шли, и сказанное подтверждать знамениями. Ибо их

присутствие и знамения, безусловно, требовались для обращения

язычников к