относительно дела, которое комулибо представляется сколько-нибудь важным, следует не тотчас же
производить голосование, но отсрочить его до того момента, которого
допускает само дело. После того как совет будет распущен до этого
срока, советники из каждого рода тем временем смогут обсудить этот
вопрос отдельно, и если дело покажется чрезвычайно важным, то
обратиться за помощью
320321
к другим, уже исполнявшим эти обязанности или являющимся
кандидатами на эти должности. Если в течение установленного
времени они не договорятся между собой, то этот род не подает
голоса, ибо каждый род имеет только один голос. В противном же
случае знаток права из этого рода, получив инструкции, вносит в
самый совет решение, признанное ими наилучшим; также поступают
и остальные. И если большинству по выслушании доводов, на
которых основано каждое мнение, покажется необходимым вновь
рассмотреть дело, то совет вновь распускается до срока, к которому
каждый род сообщит свое окончательное мнение, и тогда только при
полном составе совета производится голосование; причем
предложения, собравшие менее ста голосов, не должны получать
дальнейшего хода. Остальные же всеми присутствовавшими в совете
знатоками права представляются царю, чтобы он избрал из них по
рассмотрении оснований каждого какое ему заблагорассудится.
Отсюда они возвращаются в совет, где все ждут царя к
установленному им самим времени, чтобы всем узнать, какое из
представленных решений он считает нужным выбрать, и чтобы он сам
решил, что следует делать.
§ 26. Для отправления правосудия должен быть образован другой
совет, на обязанности которого лежит разрешение споров и наказание
провинившихся; но все приговоры этого совета должны еще получить
утверждение тех, кто занимает место великого совета. Они
удостоверяются в том, были ли приговоры вынесены с соблюдением
всех правил судопроизводства и не было ли лицеприятия. Если
сторона, проигравшая дело, сможет доказать, что кто-нибудь из судей
или был подкуплен противной стороной, или имел другую общую
причину относиться по-дружески к противной стороне или враждебно
к ней самой, или, наконец, что не был соблюден общий порядок
судопроизводства, то все дело отменяется. Это, конечно, трудно будет
понять тем, которые, когда дело идет о преступлении, имеют
обыкновение уличать подсудимого более пытками, чем аргументами.
Но ведь я изображаю тут только порядок судопроизводства,
согласующийся с наилучшим управлением государства.
§ 27. Число этих судей должно быть велико и притом нечетное, а
именно: 61 или в крайнем случае 51; из каждого рода выбирается не
более одного и не на всю жизнь, но так, чтобы ежегодно одна часть
совета выходила и
321322
выбиралось столько же новых судей, происходящих из других родов и
достигших пятидесятилетнего возраста.
§ 28. В этой коллегии приговоры должны произноситься лишь в
присутствии всех судей. Если же кто-нибудь из них по болезни или по
какой-нибудь другой причине не сможет долго присутствовать, то на
это время для его замещения избирается кто-нибудь другой. При
подаче голосов каждый выражает свое решение не открыто, но с
помощью шаров.
§ 29. Доходы членов этого совета и заместителей предшествующих
составляются прежде всего из имущества осужденных ими на
смертную казнь, а также из денежных штрафов в случае присуждения
к ним. Затем при каждом приговоре по гражданскому делу они
должны получать от проигравшего известную часть общей суммы,
часть, которая делится между обоими советами.
§ 30. Этим советам в каждом городе подчинены другие, члены
которых выбираются также не на всю жизнь, но ежегодно должна
выбираться некоторая часть из родов, живущих в данном городе. Но
нет нужды входить здесь в большие подробности.
§ 31. Во время мира ополчение не должно получать никакого
жалованья, в военное же время поденное жалованье получают только
те, кто поддерживает жизнь поденным трудом. Военачальники же и
остальные офицеры когорт не должны ждать от войны никаких других
доходов, кроме военной добычи.
§ 32. Если какой-нибудь чужестранец возьмет в жены дочь
гражданина, то его дети считаются гражданами и заносятся в список
материнского рода. Детям же родителей иностранцев, рожденным и
воспитанным в самом государстве, должно быть дозволено
приобрести за установленную плату у старейшины какого-нибудь
рода право гражданства; они вносятся тогда в списки этого рода. И
если бы даже старейшины из корысти приняли какого-нибудь
иностранца в число своих сограждан за плату, ниже установленной, то
это не грозит государству никаким ущербом, но, наоборот, следует
позаботиться о мерах наиболее легкого увеличения числа граждан и
привлечения большего числа людей. Не занесенные же в списки
граждан должны, по крайней мере во время войны, возместить (как
того требует справедливость) свою праздность каким-нибудь трудом
или денежным взносом.
322323
§ 33. Послы, которые отправляются во время мира в другие
государства в целях заключения или сохранения мира, избираются
исключительно из знати, и необходимые для них средства
отпускаются из государственной казны, а не из домашней казны царя.
§ 34. Придворные и служители царя, которым он платит жалованье
из своей домашней казны, не должны иметь доступа к
государственным службам и должностям. Я подчеркиваю, которым
царь платит жалованье из своей домашней казны, чтобы отличить от
них телохранителей. Ибо телохранители могут быть лишь граждане
того же города, которые несут с соблюдением очереди караульную
службу у покоев царя.
§ 35. Война должна вестись только в целях мира, дабы по ее
окончании не было нужды в применении оружия. Поэтому после
захвата городов по праву войны и покорения врага или должны быть
установлены такие условия мира, чтобы захваченные города не
нуждались в охране каким-нибудь гарнизоном, или врагу по принятии
мирного договора предоставляется возможность их выкупа за
известную сумму, или же (если при первом образе действия останется
постоянная опасность нападения с тыла вследствие неудобств
местоположения) они должны быть сравнены с землей, а жители
уведены в другое место.
§ 36. Царю не должно быть дозволено жениться на иностранке, но
лишь на ком-нибудь из родственниц или гражданок, с тем, однако,
условием (если он женится именно на какой-нибудь гражданке),
чтобы ближайшие кровные родственники жены не имели доступа к
государственным должностям.
§ 37. Верховная власть (imperium) должна быть неделимой.
Поэтому если у царя родится несколько детей, то законным
преемником будет старший из них. Отнюдь не следует допускать,
чтобы государство делилось менаду детьми или, хотя и
неразделенное, переходило ко всем вместе или только к некоторым
детям; еще того менее чтобы часть его давалась дочерям в качестве
приданого. Ибо никоим образом нельзя допустить, чтобы дочери
участвовали в престолонаследии.
§ 38. Если царь умирает, не имея мужского потомства, то
ближайший к нему по крови должен считаться наследником престола,
если только тот случайно не женат на иностранке, с которой не желает
323324
§ 39. Что касается граждан, то ясно из §5 гл. III, что каждый из них
должен повиноваться всем приказам или распоряжениям царя,
обнародованным великим советом (см. об этом условии §§ 18 и 19
этой гл.), хотя бы они казались ему самыми нелепыми или же он по
праву будет принужден к этому. Таковы основы монархической
формы верховной власти, на которых она должна быть воздвигнута,
чтобы быть устойчивой, как мы докажем в следующей главе.
§ 40. Что касается религии, то никакие храмы не должны
воздвигаться за счет городов, и не следует устанавливать законов
относительно мнений, если только они не являются бунтовщическими
и не ниспровергают основ государства. Поэтому лица, которым
дозволяется публичное отправление своего культа, могут, по
желанию, строить храмы за свой счет. Царь же для отправлении того
культа, к которому он принадлежит, имеет во дворце свой
ГЛАВА VII
О МОНАРХИИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
§ 1. Разъяснив в предыдущей главе основы монархической формы
верховной власти, я намерен теперь по порядку доказать их. Для этой
цели следует прежде всего отметить, что установление законов
настолько незыблемых, что даже сам царь не может уничтожить их,
отнюдь не противоречит практике. Персы обыкновенно чтили своих
царей наравне с богами, и, однако, сами цари не имели власти
отменять раз установленные законы (как это явствует из гл. 5 книги
Даниила 8), и нигде, насколько мне известно, монарх не избирается
абсолютным, без ясно выраженных условий. И это не противоречит
ни разуму, ни тому безусловному повиновению, которым мы обязаны
по отношению к царю. Ибо основы верховной власти следует считать
как бы вечными решениями царя (Regis aeterna decreta), так что его
министры всецело повинуются ему, когда отказываются исполнять
его приказы, в случае если они противоречат основам верховной
власти. Это мы можем пояснить на примере с Одиссеем. Ведь
спутники Одиссея следовали его приказу, отказавшись освободить
324325
его, когда он был привязан к корабельной мачте и зачарован пением
сирен, несмотря на всяческие [с его стороны] угрозы; и впоследствии
он благодарил своих спутников за исполнение ими его первой воли.
Это считают проявлением его благоразумия. На этот пример с
Одиссеем указывают обыкновенно цари судьям, наставляя их
отправлять правосудие нелицеприятно, не считаться даже с самим
царем, если он в отдельном случае прикажет что-нибудь такое, что,
как они знают, противоречит установленному праву. Ведь цари не
боги, а люди, которые часто заслушиваются пением сирен.
Следовательно, если бы все зависело от непостоянной воли одного
человека, то не было бы ничего прочного. Поэтому монархическая
форма верховной власти, чтобы быть устойчивой, должна быть
установлена так, чтобы все, правда, совершалось по одному лишь
решению царя, т.е. чтобы все право было изъявленной волей царя, но
не так, чтобы всякая воля царя была правом (о чем см. §§ 3, 5 и 6 пред.
гл.).
§ 2. Далее необходимо отметить, что при заложении основ [власти]
следует более всего иметь в виду человеческие аффекты и
недостаточно указать на то, что само по себе обязательно, но прежде
всего нужно выяснить, что могло бы быть сделано для того, чтобы
люди имели непреложное и незыблемое право, — все равно, будут ли
они руководиться аффектом или разумом. Ибо если право государства
или публичная свобода держатся только хрупкой опорой законов, то
не только не будет для граждан никакой обеспеченности ее
осуществления (как мы показали в § 3 пред. гл.), но, наоборот, они
обречены на гибель. Ведь несомненно, что печальнее всего обстоит
дело именно с наилучшим государством, в которое начала проникать
порча, если только оно не рушится от первого же сотрясения и толчка
и не впадает в рабство (что, как кажется, невозможно); поэтому для
подданных имеет больше смысла абсолютно перенести свое право на
одного человека, нежели соглашаться на недостоверные, тщетные или
ничтожные условия свободы и тем уготовлять своим потомкам путь к
жесточайшему рабству. Но если я покажу, что изложенные мною в
предыдущей главе основы монархической формы верховной власти
надежны и их ниспровержение неизбежно вызовет негодование
большей части вооруженного народа и что из них проистекает
безопасность для царя и народа, и выведу все это из общей
325326
природы, то никто не сможет усомниться в том, что они суть
наилучшие и истинные (как явствует из § 9 гл. III и §§ 3 и 8 пред. гл.).
Теперь я по возможности кратко покажу, что они действительно
таковы.
§ 3. Никто не станет спорить против того, что на том, в чьих руках
верховная власть, лежит обязанность всегда знать о состоянии и
положении государства, быть на страже общего блага и проводить в
жизнь полезное для большинства подданных. Но так как один человек
не может обозреть всего (не всегда он находится в состоянии
душевного равновесия, [не всегда бывает] способен к размышлению, и
часто болезнь, или старость, или какие-либо другие причины не
позволяют ему заниматься делами правления), то, следовательно,
необходимо, чтобы монарх имел советников, которые знали бы
положение вещей, помогали бы царю советом и подчас его заменяли;
этим будет достигнуто то, что верховная власть, или государство,
всегда будет держаться одного направления.
§ 4. Но с человеческой
