блаженство человека

состоит только в мудрости и познании истины, а отнюдь не в том, что

он мудрее остальных или что остальные не обладают познанием

истины; это ведь решительно ни на йоту не увеличивает его мудрости,

т.е. истинного его счастья. Итак, кто радуется вследствие этого, тот

радуется несчастью другого; стало быть, он завистлив и зол и не знает

ни истинной мудрости, ни спокойствия истинной жизни.

Следовательно, когда Писание, убеждая евреев повиноваться закону,

говорит, что бог избрал их себе из прочих народов (см. Второзак.,

гл. 10, ст. 15), что он к ним близок, а к другим нет (Второзак., гл. 4,

ст. 4, 7) и что он только им предписал справедливые законы (см. ст. 8

той же главы), наконец, что он, минуя прочие народы, только им

объявил себя (см. ст. 32 той же главы) и пр., то оно говорит только

сообразно с понятиями людей, не знавших истинного блаженства, как

мы показали в предыдущей главе и как свидетельствует также Моисей

(см. Второзак., гл. 9, ст. 6, 7). В самом деле, они, конечно, были бы не

менее блаженны, если бы бог всех одинаково призвал к спасению; и

он был бы к ним не менее близок, хотя бы он был одинаково близок и

к другим; законы были бы не менее справедливы, а они сами были бы

не менее мудры, если бы законы были предписаны всем народам;

чудеса не менее показывали бы могущество божье, если бы они были

совершены и ради других народов; наконец, евреи были бы обязаны

почитать бога не менее, если бы бог все эти дары одинаково щедро

излил на все народы. Что же касается тою, что бог говорит Соломону

(см. 1 Цар.,

4849

гл, 3, ст. 12), будто никто после него не будет столь мудр, как он, то

это, по-видимому, есть только риторическая фигура для означения

исключительной мудрости. Как бы то ни было, мы не должны верить,

будто бог обещал Соломону для большего его счастья никого не

одарять впоследствии такой мудростью: это ведь нисколько не

увеличивало бы разум Соломона; и мудрый царь был бы благодарен

богу за такой дар не меньше, если бы бог сказал, что он всех одарит

такой мудростью.

Но, хотя мы и утверждаем, что в только что приведенных местах

Пятикнижия Моисей говорит сообразно с понятиями евреев, мы,

однако, не хотим отрицать ни того, что бог им одним предписал

известные законы Пятикнижия, ни того, что он только с ними

говорил, ни того, наконец, что никакому другому народу не удавалось

видеть столько чудесного, как евреям. Мы хотим только сказать, что

таким способом, а в особенности теми доводами Моисей хотел

убедить евреев с целью более привлечь их к почитанию бога при их

детских понятиях; наконец, мы хотели показать, что евреи отличались

от других народов не знанием и не благочестием, но чем-то совсем

другим, или (выражаясь языком Писания, по понятию их) евреи были

избраны богом из остальных народов не для истинной жизни и

возвышенных умозрений, хотя и об этом им часто напоминалось, но

совершенно для другого дела. Каково же именно оно было, я покажу

здесь по порядку.

Прежде чем начать это, я хочу объяснить вкратце в последующем

изложении, что я понимаю под управлением бога и что под внешней и

внутренней помощью божьей, что под избранием божьим и что,

наконец, под счастьем (удачей — fortuna). Под управлением бога (Dei

directio) я понимаю известный незыблемый и неизменный порядок

природы, или сцепление (concatenatio) естественных вещей. Мы ведь

выше говорили, а также и в другом месте показали, что всеобщие

законы природы, по которым все совершается и определяется, суть

только вечные решения бога (decreta Dei), заключающие в себе всегда

вечную истину и необходимость. Следовательно, говорим ли мы, что

все происходит по законам природы или что все устраивается по

решению и управлению божьему, — мы говорим одно и то же. Затем,

так как мощь (могущество — potentia) естественных вещей есть

только само могущество (мощь — potentia) божье, посредством

которою

4950

все только и происходит и определяется, то отсюда следует, что все,

что человек, составляющий также часть природы, добывает себе в

помощь для сохранения своего бытия, или все, что природа

предлагает ему без всякой затраты труда с его стороны, — все это

дано ему одним божественным могуществом, поскольку оно

действует или через человеческую природу или через что-либо,

находящееся вне человеческой природы. Итак, все, что только

природа человека благодаря одной своей мощи может предоставить

для сохранения его бытия, — все это мы можем по справедливости

назвать внутренней помощью божьей, а все, что сверх этого выпадает

человеку на пользу благодаря мощи внешних причин, — все это мы

можем назвать внешней помощью божьей. А уже отсюда легко

заключить, что должно упоминать под избранием божьим (Dei

electio). В самом деле, так как всякий делает что-нибудь только по

предопределенному порядку природы, т.е. по вечному управлению и

решению божьему, то отсюда следует, что всякий избирает себе

какой-нибудь образ жизни или какое-нибудь занятие только по

особенному призванию божьему, которое его выбрало

предпочтительно перед другими для этого дела или для этого образа

жизни. Наконец, под счастьем (удачей) я понимаю не что иное, как

управление божье, поскольку оно руководит человеческими делами

через внешние и непредвидимые причины. Предпослав эти замечания,

вернемся к нашей задаче, посмотрим, чем было то, за что еврейский

народ назывался избранным от бога предпочтительно перед

остальными. Чтобы показать это, я продолжаю так.

Все, чего мы благопристойно желаем, сводится главным образом к

следующим трем пунктам, именно: к познанию вещей через первые их

причины, к господству над страстями, или приобретению привычки к

добродетели, и, наконец, к спокойной жизни при физическом

здоровье. Средства, которые прямо способствуют первому и второму

и которые можно рассматривать как ближайшие и действующие

причины, заложены в самой человеческой натуре, так что

приобретение их зависит главным образом только от нашей мощи

(potentia) или только от законов человеческой природы. Поэтому

следует решительно утверждать, что эти дары не составляли

особенной принадлежности одного какого-либо народа, но всегда

были общи всему

5051

человеческому роду, если только мы не хотим грезить, что природа

некогда произвела различные роды людей. Но средства,

способствующие спокойной жизни и сохранению тела, находятся

преимущественно вовне и называются они дарами счастья, потому что

они действительно зависят больше всего от неизвестного нам

управления внешних причин, так что в этом случае глупец бывает

почти так же счастлив и несчастлив, как и умный. Однако

человеческая распорядительность и бдительность могут во многом

способствовать спокойной жизни и избежанию обид от других людей,

а также и вреда от животных.

Разум и опыт научили, что для этого нет более верного средства,

как сформировать общество на определенных законах, занять

известную страну на земле и направить силы всех как бы на одно

тело, именно: на общество. Но ведь для образования и сохранения

общества нужны незаурядный ум и бдительность; и поэтому то

общество будет спокойнее, более устойчиво и менее подвержено

случайностям, которое основывается и управляется по большей части

людьми разумными и старательными, и, наоборот, общество,

состоящее из людей с умом не образованным, большей частью

зависит от случая и менее устойчиво. Если бы, однако, такое общество

и просуществовало долго, то этим оно было бы обязано не себе, а

управлению другого кого-нибудь. Если даже оно преодолеет большие

опасности и обстоятельства сложатся для него счастливо, то оно будет

не в состоянии не удивляться управлению божьему (именно

поскольку бог действует через скрытые внешние причины, а не через

человеческую натуру и душу) и не преклоняться перед ним, так как

для него все происходит крайне неожиданно и сверх ожидания, что

действительно можно счесть даже за чудо.

Этим, следовательно, народы только и отличаются друг от друга,

именно лишь в смысле различия общества и законов, при которых они

живут и управляются. Стало быть, еврейский народ был избран богом

из других не в отношении разума и спокойствия духа, но в отношении

общества и счастья, благодаря которому он достиг господства и

удержал его в продолжение стольких лет. Это весьма ясно

обнаруживается и из самого Писания. Ведь, если кто хоть слегка

просматривает его, тот ясно видит,

5152

что евреи превосходили другие народы только тем, что они счастливо

устраивали свои дела, относящиеся к спокойной жизни, и

преодолевали большие опасности, достигая этого большей частью

только благодаря внешней помощи божьей, но что в остальном они

были равны другим и что бог одинаково милостив ко всем. Ибо по

отношению к разуму видно, как мы в предыдущей главе показали, что

они о боге и природе имели весьма заурядные мысли; поэтому они

были избраны богом перед другими не в отношении разума. Но и не в

отношении добродетели и истинной жизни; в этом ведь они также

были равны другим народам, и избранными оказались только очень

немногие. Итак, избрание и призвание их состояли только во

временном счастье и выгодах государства; и мы не видим, чтобы бог

обещал патриархам * или их преемникам что-нибудь иное, кроме

этого; в законе даже ничего иного не обещается за повиновение,

кроме постоянного благополучия государства и прочих удобств в этой

жизни, и, наоборот, за непокорность и нарушение завета обещаются

гибель государства и величайшие невзгоды. Это и не удивительно,

ибо цель (finis) всего общества и государства состоит (как из только

что сказанного явствует и как подробнее мы покажем в дальнейшем

изложении) в спокойной и удобной жизни; государство же может

существовать только при законах, соблюдаемых каждым, потому что

если бы все члены общества захотели не признавать законов, то тем

самым общество распалось бы и государство разрушилось бы. Итак,

обществу евреев могло быть обещано за постоянное сохранение

законов не что иное, как спокойная жизнь ** с ее выгодами; и,

наоборот, за непокорность не могло быть предсказано никакое более

верное наказание, чем падение царства и вытекающие из этого

бедствия, а сверх того и другие, которые могли бы, в частности для

них, произойти из гибели их отдельного государства. Но об этом в

настоящее время нет надобности рассуждать подробнее. Прибавлю

лишь то, что законы Ветхого завета были открыты и предписаны

только иудеям, ибо коль скоро бог избрал только их для составления

отдельного общества и государства, то они неизбежно должны были

иметь и отдельные законы. Но

__________________

* См. примеч. IV.

** См. примеч. V.

5253

предписывал ли бог особенные законы также и другим народам и

открывался ли пророчески их законодателям именно под теми

атрибутами, под которыми они обыкновенно воображали бога, мне не

достаточно очевидно; из самого Писания по крайней мере явствует,

что и другие народы благодаря внешнему управлению божьему имели

государство и отдельные законы. Чтобы показать это, я приведу

только два места из Писания. В гл. 14 Бытия, ст. 18, 19, 20,

рассказывается, что Мельхиседек был иерусалимский царь и

первосвященник бога вышнего 24 и что он благословил Авраама по

праву первосвященника (см. Числ., гл. 6, ст. 23) и, наконец, что

Авраам, избранник божий, отдал этому первосвященнику божью

десятую часть всей добычи. Все это достаточно показывает, что бог,

прежде чем основать израильский народ, поставил в Иерусалиме

царей и первосвященников и предписал им богослужебные обряды и

законы; но пророчески ли — это, как мы сказали, не достаточно

очевидно; я по крайней мере убежден в том, что Авраам 25, пока он

там жил, жил благочестиво, в согласии с теми законами; ибо Авраам,

в частности, никаких богослужебных обрядностей от бога не принял, а

тем не менее в Бытии (гл. 26, ст. 5)