на выяснение вопроса о том, нельзя ли устроить стекла

телескопа таким образом, чтобы недостаток одного из них исправлял

недостаток другого, в результате чего все параллельные лучи,

проходящие сквозь объектив телескопа, достигали бы глаза так, как

если бы они сходились в одной математической точке. Мне это все

еще представляется невозможным. Впрочем, во всей его «Диоптрике»,

насколько я частью сам видел, а частью слышал от Гюйгенса (если

только я его правильно понял), речь идет только о сферических

фигурах. Что же касается трактата о движении, относительно которого

Вы также хотите получить информацию, то я полагаю, что ожидать

его было бы тщетно. Уже давным давно он начал хвастаться тем, что

посредством вычислений открыл законы движения и законы природы,

совершенно отличные от тех законов, которые изложены Декартом, и

что законы Декарта почти все ложны. Однако до сих пор он не

представил никаких доказательств этого. Примерно год тому назад я

слышал от него, что все то, что им давно было открыто относительно

движения посредством вычислений, впоследствии,

507508

как он убедился, было подтверждено в Англии экспериментами.

Этому я едва ли могу поверить. Я даже думаю, что относительно того

закона движения, который у Декарта является шестым законом, как он

[Гюйгенс], так и Декарт безусловно ошибаются.

…Радуюсь, что философы наши здравствуют и не забывают ни о

себе, ни о науке. Результатов их последних трудов я буду ждать, когда

воители насытятся кровью и притихнут для некоторого

восстановления своих сил. Если бы тот знаменитый насмешник 157

жил в наши дни, он просто надорвался бы от смеха. Во мне же все эти

треволнения не возбуждают ни смеха, ни даже слез, но побуждают

меня к философствованию и к более обстоятельному наблюдению над

человеческой природой. Ибо я считаю непозволительным для себя

смеяться над природой, а еще менее позволительным оплакивать ее,

имея в виду, что люди, как и все остальное, суть только часть природы

и что мне неизвестно, каким образом каждая отдельная часть природы

согласуется с ее целым и как она сцеплена с остальными частями. И я

нахожу, что только этот недостаток знания и был причиной того, что

некоторые вещи, воспринимаемые мною лишь частично и как бы в

изуродованном виде и расходящиеся с нашими философскими

воззрениями, казались мне прежде ничтожными, беспорядочными и

нелепыми. Теперь же я предоставляю каждому жить по своему нраву,

а если кто хочет, пусть даже умирает за свое благо, лишь бы мне было

дозволено жить сообразно с истиной.

В настоящее время сочиняю трактат, излагающий мои взгляды на

Писание 158; к этому побуждают меня: 1) предрассудки теологов; я

знаю, что они в высшей степени препятствуют людям предаваться

философии, а потому я и стараюсь разоблачить их и изгнать из умов

более разумных людей; 2) мнение, распространенное обо мне в толпе

(vulgus), которая не перестает обвинять меня в атеизме, — это мнение

я также пытаюсь насколько возможно рассеять; 3) свобода

философствования и высказывания того, что думаешь, — свобода,

которую я стремлюсь утверждать всеми способами и которая здесь

терпит всяческие притеснения вследствие чрезмерного авторитета и

наглости проповедников 159.

508509

О картезианце, объяснившем явления недавних комет на основании

гипотезы Декарта, я еще не слыхал; сомневаюсь, чтобы эти явления

можно было надлежащим образом объяснить из этой гипотезы…

[Ворбург, конец сентября или начало октября 1665 г.]

ПИСЬМО 31160

Славнейшему мужу Б. д. С.

от Генриха Ольденбурга.

ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ

Превосходнейший муж, уважаемый друг!

Любя хороших людей, Вы поступаете так, как подобает мудрому

человеку и философу. И Вы не должны сомневаться в том, что люди

эти в свою очередь любят Вас и должным образом ценят Ваши

достоинства. Господин Бойль шлет Вам вместе со мной свой

сердечный привет и побуждает Вас деятельно и тщательно

продолжать Ваши философские исследования. Особенно просим мы

Вас сообщить нам результаты Ваших возвышенных и трудных

исследований относительно того, каким образом каждая отдельная

часть природы согласуется с ее целым и как она сцеплена с

остальными частями.

Изложенные Вами мотивы, побудившие Вас к написанию трактата

о Священном Писании, я вполне одобряю и жажду взглянуть на то,

что Вами написано по этому предмету. Господин Серрариус будет,

вероятно, скоро посылать ко мне пакет. Ему, если пожелаете, Вы

можете вполне доверить то, что Вы уже успели написать на эту тему.

Мы же со своей стороны но замедлим чем-нибудь отблагодарить Вас

за эту услугу.

«Подземный мир» Кирхера я отчасти просмотрел, и хотя его

рассуждения и теории не обличают особенно выдающегося ума,

однако передаваемые им наблюдения и опыты свидетельствуют о

большом усердии автора и о его желании оказать услуги ученому

миру. Вы видите из этого, что я признаю за ним нечто большее, чем

одно

509510

только благочестие, и Вы легко различите намерение тех людей,

которые кропят его этой святой водицей.

Упоминая трактат Гюйгенса о движении, Вы намекаете, что почти

все Декартовы законы движения ложны. Я не имею под рукой Вашей

прежде изданной книжки — «Геометрические доказательства «Начал»

Декарта» — и не могу припомнить, указываете ли Вы и там на эту его

ошибку или же, имея в виду изложение взглядов Декарта, следуете по

его стопам и в этом отношении. Когда же, наконец, откроете Вы миру

плоды Вашего собственного ума, препоручив их попечению ученого

мира? Помню, Вы где-то заметили, что многие вещи, признаваемые

Декартом непостижимыми для человеческого разумения, и даже

многое, еще более возвышенное и утонченное, может быть объяснено

самым точным образом и понято людьми с полной очевидностью 161.

Что же удерживает Вас, друг мой? Чего Вы боитесь? Попытайтесь,

продвиньте вперед, выполните эту исключительной важности работу,

и Вы увидите, что Вас будет защищать весь сонм истинных

философов. Я могу поручиться Вам за это, на что не решился бы, не

будь я вполне уверен, что слово мое должно исполниться. Я не могу

допустить мысли, чтобы Вы собирались говорить что-нибудь против

существования и промысла божия (Providentia Dei), а пока не будут

подкопаны эти столпы, религия будет стоять непоколебимо, и всякие

философские размышления легко найдут или поддержку или

извинение. Итак, не медлите же больше и не заставляйте нас

надоедать Вам нашими неотступными просьбами.

Вскоре Вы, вероятно, узнаете, что установлено относительно

недавно появившихся комет. По поводу сделанных наблюдений

происходит спор между Гевелем из Данцига и французом Озу; оба

они люди весьма ученые и сведущие в математике. В настоящее время

спор этот является предметом обсуждения, и как только он будет

разрешен, мне будет (как я полагаю) сообщено об этом, а через меня

— Вам 102. Одно я уже сейчас могу сообщить, именно: что все

известные мне астрономы считают, что дело идет не об одной, а о

двух кометах. До сих пор я еще не встречал никого, кто пытался бы

объяснить явления этих комет, исходя из Декартовой гипотезы.

Если услышите что-нибудь новое о занятиях и работах господина

Гюйгенса и об успехе его маятников в при-

510511

менении к нахождению [географической] долготы, а также о его

переселении во Францию, — не откажитесь, пожалуйста, немедленно

сообщить мне. К этому прошу присоединить информацию о том, что

говорят у вас насчет мирных переговоров, относительно намерений

переправленного в Германию шведского войска и относительно

продвижения Мюнстерского епископа 163. Опасаюсь, что летом вся

Европа будет объята войной; все клонится, по-видимому, к каким-то

необычайным переменам.

Будем служить чистой душой всевышнему божеству и

культивировать истинную, основательную и полезную философию.

Некоторые из наших философов последовали за королем в Оксфорд,

где они нередко сходятся на общих заседаниях и заботятся о

прогрессе физических знаний. Между прочим, недавно они

приступили к исследованию природы звука. Кажется, что они

собираются предпринять ряд опытов для определения того, в какой

степени должны возрастать тяжести, чтобы, натягивая струну без

участия какой-либо другой силы, производить звуки все более и более

высокие и образующие менаду собой гармонические сочетания. Но об

этом скажу подробнее в другой раз.

Будьте здоровы и не забывайте преданного Вам

Генриха Ольденбурга.

Лондон, 12 октября 1665 г.

ПИСЬМО 32 164

Благороднейшему и ученейшему

мужу Генриху Ольденбургу

от Б. д. С.

ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ

Благороднейший муж!

Я очень благодарен Вам и славнейшему господину Бойлю за ваше

благосклонное поощрение моих философских занятий. Я продолжаю

их, насколько хватает моих слабых сил, и не сомневаюсь в вашей

помощи и в вашем

511512

доброжелательстве. Вы спрашиваете меня, что я думаю по вопросу о

том, каким образом каждая отдельная часть природы согласуется с

целым и как она сцеплена с остальными частями. Я полагаю, что Вы

спрашиваете о тех основаниях, которые убеждают нас в том, что

каждая отдельная часть природы согласуется с ее целым и сцеплена с

остальными частями. Ибо если говорить об абсолютном знании того,

каким образом они фактически сцеплены друг с другом 165, то я уже в

предыдущем письме 166 заметил, что у меня нет такого рода знания,

ибо для этого потребовалось бы знание всей природы и всех ее частей.

Поэтому я попытаюсь возможно более кратко изложить те

основания, которые побуждают меня утверждать эту связь и это

согласование всех частей. Однако прежде всего я должен

предупредить, что я не приписываю природе ни красоты, ни

безобразия, ни порядка, ни беспорядочности. Ибо вещи могут

называться прекрасными или безобразными, упорядоченными или

беспорядочными только по отношению к нашему воображению

(imaginatio).

Итак, под связью или сцеплением (cohaerentia) частей я разумею не

что иное, как то обстоятельство, что законы или природа одной части

так приноравливаются к законам или природе другой части, чтобы

быть возможно менее противоположными друг другу. Что касается

[категории] целого и части, то я полагаю, что вещи постольку

рассматриваются как части какого-нибудь целого, поскольку природа

одной вещи так приноравливается к природе другой вещи, что все

они, насколько возможно, согласуются менаду собой. Ибо, поскольку

они различаются между собой, постольку каждая отдельная часть

образует без остальных отдельную, отличную от других идею в нашей

душе (mens), и потому каждая такая часть постольку рассматривается

как целое, а не как часть. Например, поскольку движения частиц

лимфы, млечного сока и т.д. так приноравливаются друг к другу в

отношении величины и формы, что они вполне согласуются менаду

собой и все вместе образуют одну жидкость, — лишь постольку

млечный сок, лимфа и т.д. рассматриваются как части этой жидкости

(т.е. крови). Поскольку же мы мыслим частицы лимфы

отличающимися от частиц млечного сока и по своей форме и по

своему движению, по-

512513

стольку мы рассматриваем их как целое, а не как часть.

Предположим теперь, что в кропи жил бы какой-нибудь червячок,

обладающий достаточным зрением для различения частиц лимфы,

млечного сока и т.д. и достаточным разумом (Ratio) для наблюдения

затем, как каждая отдельная частица при столкновении с другой либо

отскакивает от нее, либо сообщает ей часть своего движения и т.д. Он

жил бы в этой крови, как мы живем в этой части вселенной, и

рассматривал бы каждую отдельную частицу крови 167 как целое, а не

как часть. И он не мог бы знать, каким образом все части крови

управляются общими законами крови и принуждаются (поскольку

этого требует общая природа крови) к такому приноравливанию друг

к другу, чтобы определенным образом согласоваться между собой.

Ибо если предположить, что вне крови не существует никаких

причин, которые бы сообщали ей новые движения, что вне крови нет

никакого пространства и никаких других тел, которым частицы крови

могли бы передать свое движение, — то ясно, что кровь навсегда

останется в одном и том же состоянии и что частицы ее не будут

претерпевать никаких других изменений, кроме тех, которые могут

вытекать из одной лишь природы крови, т.е. из взаимного отношения

движения лимфы, млечного сока и т.д. 168