будучи внутренне самодостаточными системами в смысле производства и потребления, — начинают деградировать вплоть до полного их исчезновения с течением времени.

ЧЕТВЁРТОЕ. Кроме рынка роль такого рода «клея», объединяющего множество частных производств (микроэко­но­мик) в одну макроэкономическую целостность, выполняет культура в целом, и прежде всего, — языковая культура[55], и в частности, — поддерживаемая обществом система стандартов[56] .

ПЯТОЕ. Сбыт продуктов и услуг конечными потребителями (инди­ви­дам, домашним хозяйствам, непроизводственным общественным организациям, институтам государства и т.п.) обеспечивается не только потребностью в самих продуктах, необходимых для удовлетворения тех или иных функций потребителей, но и платежеспособностью потенциальных потребителей, а также ожида­е­мой ими динамикой их платёжеспособности.

ШЕСТОЕ. Финансовое обращение только сопутствует обмену промежуточными продуктами в процессе производства и потреблению продукции конечными потребителями и является по отношению к производству и распределению процессом управляющим. Воздействие финансового обращения на производство и распределение, т.е. на способность и неспособность рынка быть «клеем» — результат политики субъектов, властных над финансами общества: государственности (эмиссия, налогово-дотационная политика), банковского сектора (эмиссия, ставки ссудного процента и объемы кредитования), страхового сектора (объем страховок и цены за риски) и т.п.

СЕДЬМОЕ. Производство и потребление в обществе образуют собой целостную систему. Она складывается исторически и включает в себя технологические процессы в качестве скелета, который обрастает системой сопутствующих нрав­ственно обусловленных взаимоотношений людей (идеологи­чес­ких и проистекающих из идеологии отношений — нефор­ма­лизо­ван­ных традиционно-правовых и юридически кодифицированных, финансовых и прочих; политэкономия называет их «производственными отношениями»).

ВОСЬМОЕ. Благосостояние общества и его перспективы обеспечиваются СУБЪЕКТИВНО посредством этой — ОБЪЕКТИВНО существующей и изменяющейся — системы в целом (в основе которой лежат технологии), а именно:

· целеполаганием в отношении функционирования этой системы;

· организацией и настройкой системы и её элементов:

> на осуществление намеченных целей,

> на подавление процессов, ведущих к осуществлению отвергаемых целей,

> на адаптацию (в том числе и упреждающую события) к выявляющимся новым проблемам и целям;

· соответствием работы каждого сотрудника (в этой системе все — сотрудники; нет в ней работников-индивидуалистов) целям и параметрам настройки этой единой многоотраслевой производственно-по­тре­би­тельской системы.

ДЕВЯТОЕ. Соответственно этому: Все политэкономические и экономические теории, которые вместо того, чтобы начинать рассмотрение экономической проблематики с выявления системной целостности многоотраслевого производства и потребления в современном обществе и постановки задачи об управлении саморегуляцией этой многоотраслевой производственно-потребительской сис­темой, занимаются рассмотрением отдельных её компонент, избегая при этом вопроса об образовании компонентами иерархически высшей по отношению к каждому из них системной целостности и вопроса об организации управления саморегуляцией этой системной целостности, — в современных условиях представляют собой очковтирательство и шарлатанство.

Это очковтирательство и шарлатанство в исторически сложившейся культуре поставлено на профессионально-корпо­ра­тив­ной мафиозной основе и во многих случаях уже не являются искренним заблуждением экономистов и социологов[57] — академиков, членкоров, докторов, профессоров, кандидатов, доцентов, учёных и преподавателей рангом помельче, — а является прямым выражением их паразитического рвачества и злонравной продажности (готовности подвести «научно-теоретическую базу» под всякий социальный заказ тех, кто платит деньги, и готовности преподавать в школах и вузах под видом достоверного знания подрастающим поко­лениям всё, что закажут).

ДЕСЯТОЕ. Глобализация,альтернативная библейской — рабовладельческой ростовщи­ческой, — исключающая катастрофу культуры нынешней цивилизации и падение народов в дикость, подобную прорисовками американских фильмов-кошмаров «о будущем», невозможна без определённого разрешения проблемы организации управления саморегуляцией глобальной производственно-потреби­тель­ской системой в интересах обеспечения человечного достоинства всех людей.

Таковы десять заповедей для оценки всей экономической публицистики и науки. Такова же и аксиоматика экономической науки, имеющей в наши дни право на существование и дальнейшее развитие.

Памятуя о них, вернёмся ко взглядам Г.Форда на организацию производства и распределения продукции и услуг в обществе.

4.3. Фордизм — первое пришествие большевизма в Америку

Существо основного экономического закона капитализма И.В.Ста­лин определил так:

«Главные черты и требования основного экономического закона современного капитализма можно было бы сформулировать при­мерно таким образом: обеспечение максимальной капиталистиче­ской прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и система­тического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей» (“Экономические проблемы социализма в СССР”, “Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года”, раздел 7. “Вопрос об основных экономических законах капитализма и социализма”[58]).

Хотя население стран «золотого миллиарда» в наши дни нищим не назовёшь (оно закормлено до невменяемости за счёт глобального перераспределения надгосударственной банковской корпорацией ростовщического дохода и заведомо неоплатных долгов), — но для капитализма евро-американского образца стремление к получению максимума прибыли характерно и в наши дни[59].

Однако на первых же страницах книги Г.Форда “Моя жизнь, мои достижения” читаем:

«Если бы я преследовал только своекорыстные цели, мне не было бы нужды стремиться к изменению установившихся методов. Если бы я думал только о стяжании, нынешняя система оказалась бы для меня превосходной: она в преизбытке снабжает меня деньгами. Но я помню о долге служения. Нынешняя система не даёт высшей меры производительности, ибо способствует расточению во всех его видах; у множества людей она отнимает продукт их труда. Она лишена плана. Всё зависит от степени планомерности и целесообразности (выделено нами при цитировании)» (Введение. “Моя руководящая идея”).

Из этого можно понять, что Г.Форд как человек и как частный предприниматель не соответствует типу частного предпринимателя, качества которого легли в основу определения основного экономического закона капитализма евро-американского типа, поскольку Г.Форд ясно и однозначно выражает своё отрицательное отношение к стяжанию — т.е. к достижению максимума прибыли в бизнесе и её присвоению в частном порядке (об этом речь пойдёт далее) как к цели деятельности всякого «нормального человека» в обществе. Г.Форд не приемлет и исторически сложившийся к его времени капитализм как систему и противопоставляет господствующему в нём своекорыстному стяжанию норму поведения в обществе всех и каждого — СЛУЖЕНИЕ своею деятельностью другим людям, обществу.

Однако,в отличие от истинных марксистов — антикапиталистов, Г.Форд не революционер, не ниспровергатель исторически сложившегося общественно-экономического устройства, а преобразователь. Причём преобразователь, отвергающий насилие как способ осуществления общественного прогресса. Он учитель: то, что он узнал и понял об организации производства и распределения в обществе, то что он понял в политике в целом (включая и глобальную политику[60]) — он добросовестно описал в своих книгах[61], дабы другие, — так же, как и он, творчески относясь к жизни, к имеющимся и возникающим в ней проблемам, — могли воспользоваться его знаниями и практическими наработками ко благу современников и будущих поколений.

Но прежде, чем продолжить цитирование книги Г.Форда “Моя жизнь, мои достижения”, дабы понять глубину сказанного им по существу, сделаем небольшое отступление в область правоведения и законоведения (это не одно и то же).

***

Отступление от темы 3: Объективные права и субъективные законы

Право — это открытая возможность делать что-либо, будучи гарантированным от наносящего ущерб воздаяния за содеянное.

В Русском миропонимании понятия «право» и «праведность» взаимосвязанные, а соответствующие слова — однокоренные. Вследствие этого право выражает ­объективную праведность, предопределённую Богом, и как следствие право — выше принятого государственностью закона, который может выражать в жизни общества и неправедность.­ Утверждение о том, что «Право» и «Закон» синонимы проистекает из злонравия и представляет собой навязывание обществу смешения понятий с целью подмены права неправедным законом.

Соответственно, если вести освещение вопросов в системе мышления, в которой вопреки этому «Право» и «Закон» — синонимы, то в жизни общества необходимо разделять две категории прав:

· права объективные, дарованные Свыше человеку и человечеству, и первое из них объемлющее все прочие, — право всякого человека быть наместником Божиим на Земле по совести в согласии со смыслом Откровений[62];

· «права» субъективные, учреждаемые в общественной жизни самими её участниками по их нравственно обусловленному произволу, который может выражать как праведность, так и несправедливость.

Вследствие этого в обществе возможны и реально имеют место конфликты между правами объективными, в следовании которым находит свое выражение Божий Промысел, и «правами» субъективными в случаях, когда творцы законов, их толкователи и исполнители пытаются своею отсебятиной воспрепятствовать осуществлению Промысла. В такого рода ситуациях Право выше закона, о чём издревле гласит Русская пословица: «Богу не грешен — царю не виновен» — такой подход качественно отличается от канонически новозаветной нравственной раздвоенности «богу — богово, Кесарю — кесарево»[63].

Кроме того, все писаные законы, свойственные обществу во всякое историческое время, —если смотреть на них с точки зрения теории управления, — представляют собой три класса информационных модулей:

· алгоритмы[64] нормального управления по какой-то определённой концепции жизни общества и жизни и деятельности в нём физических и юридических лиц;

· алгоритмы защиты управления по этой концепции от попыток осуществить в том же обществе управление по другим — несовместным с первой — концепциям;

· алгоритмы снятия издержек, внутренне свойственных концепции, на которую работают алгоритмы нормального управления, порождающие в обществе напряженность и конфликты.

Но проблематика различения концепций и проявления каждой из них в форме различных фрагментов одного и того же общего всему государству законодательства и преступности в отношении действующего законодательства — вне понимания большинства парламентариев, социологов и обывателей, в силу чего законодательство большинства стран представляет собой дефективную алгоритмику. Дефективность алгоритмики законодательства носит двоякий характер:

> в концептуально не определившейся России нет ясности, какие законы и их статьи выражают собой нормальное управление по избранной концепции, а что в законодательстве представляет собой защиту от попыток осуществления в российском обществе концепций управления, несовместных с господствующей. Именно поэтому нынешнее законодательство России крайне противоречиво, не определённо по смыслу или же просто вздорно[65];

> в концептуально определившихся странах Запада развита часть законодательства, выражающая нормальную алгоритмику управления по библейской доктрине (см. Приложение) и часть законодательства, направленная на подавление издержек, внутренне свойственных господствующей на Западе биб­лейской концепции существования общества в финансовой удавке еврейского корпоративного надгосударственного ростовщичества.

Соответственно необходимости преодолевать и ком­пенсировать собственные издержки — законотворчество о хозяйственной и финансовой деятельности в странах Запада подобно строительству лабиринта в стиле «вавилон­ской башни», в котором одни частные предприниматели имеют право охотиться при помощи адвокатов и судей под надзором прокуратуры на доходы других частных предпринимателей, на доходы всех наемных работников и государственности, не задумываясь о последствиях культивируемого в их среде рвачества и о том, кто, когда и как будет расхлебывать эти последствия. Поэтому бoльшая часть юридической практики Запада — бессовестное сутяжничество на тему «урвать себе» на законных основаниях либо «не позволить урвать от себя», и, паразитируя на этом сутяжничестве, кормится алчная стая юристов и «право­ве­дов».

Развитие второй части законодательства — защиты управления по господствующей концепции от несовместных с нею альтернатив — имело место и в России, и на Западе в период после 1917 г. до конца 1950?х гг., т.е. до того времени, когда в СССР были оклеветаны И.В.Сталин и его эпоха, после чего под руководством