волна революции поднимается, взрывая социал-демократию; начинается массовая перебежка рабочих от социал-демократии к коммунистам; вопрос о взятии власти коммунистами становится на очередь дня. В этой обстановке я, как и другие члены комиссии Коминтерна, стоял решительно и определенно за немедленное взятие власти коммунистами.

Известно, что созданная тогда германская комиссия Коминтерна в составе Зиновьева, Бухарина, Сталина, Троцкого, Радека и ряда немецких товарищей имела ряд конкретных решений о прямой помощи германским товарищам в деле захвата власти.

Были ли в это время члены этой комиссии во всем солидарны между собою? Нет, не были. Разногласия шли тогда по вопросу об организации Советов в Германии. Я и Бухарин утверждали, что фабзавкомы не могут заменить Советов, и предлагали немедленную организацию пролетарских Советов в Германии. Троцкий и Радек, а также некоторые германские товарищи стояли против организации Советов, полагая, что фабзавкомов будет достаточно для взятия власти. Зиновьев колебался между этими двумя группами.

Заметьте, товарищи, речь шла тогда не о Китае, где имеется всего несколько миллионов пролетариев, а о Германии, высокопромышленной стране, где имелось тогда около 15 миллионов пролетариев.

Чем кончились тогда эти разногласия? Тем, что Зиновьев перебежал на сторону Троцкого и Радека, и вопрос о Советах был решен отрицательно.

Правда, Зиновьев потом каялся в этих своих грехах. Но это не устраняет того факта, что Зиновьев стоял тогда на правом, оппортунистическом фланге в одном из основных вопросов германской революции, а Бухарин и Сталин стояли на революционном, коммунистическом фланге. Вот что говорил об этом потом Зиновьев:

“В вопросе о Советах (в Германии. И.Ст.) мы совершили ошибку в том, что уступили Троцкому и Радеку. Каждый раз, когда в этих вопросах уступают, убеждаешься, что совершаешь ошибку. Рабочие Советы тогда нельзя было создавать, но это было пробным камнем для обнаружения того, является ли установка социал-демократической или коммунистической. Мы не должны были уступать в данном вопросе. Уступка была ошибкой с нашей стороны. Так, товарищи, обстоит это дело” (стенограмма 5-го заседания Президиума ИККИ с представителями КП Германии 19 января 1924 г., стр. 70).

Зиновьев говорит в этой цитате о том, что “мы ошиблись”. Кто это “мы”? Никаких “мы” не было и не могло быть тогда. Ошибся, собственно, Зиновьев, перебежавший на сторону Троцкого и Радека и ставший на их ошибочную позицию.

Таковы факты.

Уж лучше бы Зиновьеву не вспоминать о германской революции 1923 года и не срамить себя перед пленумом, тем более, что возбужденный им вопрос о германской революции не имеет, как видите, никакого отношения к обсуждаемому нами пункту четвертому порядка дня пленума.

Вопрос о Китае. У Зиновьева выходит, что Сталин в своем докладе на XIV съезде партии отождествлял, оказывается, Китай с Америкой. Это, конечно, глупость. Ни о каком отождествлении Китая с Америкой не было и не могло быть речи в моем докладе. На самом деле речь шла в моем докладе лишь о праве китайского народа на национальное объединение и национальною освобождение от иностранного ига. Заостряя вопрос против империалистической прессы, я говорил, что ежели вы, господа империалисты, считаете правильной, по крайней мере на словах, национальную войну в Италии, национальную войну в Америке, национальную войну в Германии за объединение и за освобождение от иностранного ига, то чем Китай хуже этих стран и почему китайский народ не имеет права на свое национальное объединение и освобождение.

Вот что я говорил в своем докладе, не задевая вовсе вопроса о перспективах и задачах китайской революции с точки зрения коммунизма.

Правомерна ли такая постановка вопроса в борьбе с буржуазной прессой? Ясно, что правомерна. Зиновьев не понимает этой простой вещи, но в этом уж виновата его непонятливость, а не что-либо другое.

Зиновьев считает, оказывается, неправильной политику превращения уханского Гоминдана, когда он был революционным, в ядро будущей революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Спрашивается, что же тут неправильного? Разве это не факт, что уханский Гоминдан в начале этого года был революционным? Почему же Зиновьев кричал о “всемерной поддержке” уханского Гоминдана, если уханский Гоминдан не был революционным? Почему же оппозиция клялась, что она стоит за оставление компартии в составе уханского Гоминдана, если он не был тогда революционным? Чего стоили бы коммунисты, которые, входя в уханский Гоминдан и пользуясь там влиянием, не попытались потащить за собой гоминдановских попутчиков и не попробовали бы превратить уханский Гоминдан в ядро революционно-демократической диктатуры? Я бы сказал, что такие коммунисты не стоили бы ни гроша.

Правда, эта попытка не удалась, так как империалисты и феодалы Китая оказались на данной стадии сильнее, чем революция, и китайская революция потерпела в связи с этим временное поражение. Но разве из этого следует, что политика компартии была неправильна?

В 1905 году русские коммунисты тоже пытались превратить существовавшие тогда Советы в ядро будущей революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Однако эта попытка также не удалась тогда, ввиду неблагоприятного соотношения классовых сил, ввиду того, что царизм и феодалы оказались сильнее, чем революция. Следует ли из этого, что политика большевиков была неправильной? Ясно, что не следует.

Зиновьев уверяет, далее, что Ленин стоял за немедленную организацию Советов рабочих депутатов в Китае. При этом Зиновьев ссылается на тезисы Ленина по колониальному вопросу, принятые на II конгрессе Коминтерна. Но тут Зиновьев просто вводит в заблуждение партию.

Говорилось несколько раз в печати и приходится здесь повторить, что в тезисах Ленина нет ни единого слова о Советах рабочих депутатов в Китае.

Говорилось несколько раз в печати и тут приходится повторить, что Ленин в своих тезисах имел в виду не Советы рабочих депутатов, а “Советы крестьян”, “народные Советы”, “Советы трудящихся”, причем он специально оговаривался, что речь идет о таких странах, “где нет или почти нет промышленного пролетариата”.

Можно ли отнести Китай к разряду тех стран, где “нет или почти нет промышленного пролетариата”? Ясно, что нельзя. Можно ли создавать в Китае крестьянские Советы, Советы трудящихся, народные Советы, не создавая предварительно классовых Советов рабочего класса? Ясно, что нельзя. Так зачем обманывает партию оппозиция ссылкой на тезисы Ленина?

Вопрос о передышке. Ленин говорил в 1921 году, по окончании гражданской войны, что мы имеем теперь некую передышку от войны, каковую передышку надо использовать для строительства социализма. Зиновьев придирается теперь к Сталину, утверждает, что он превратил эту передышку в период передышки, что будто бы противоречит тезису об угрозе войны между СССР и империалистами.

Нечего и говорить, что Зиновьев делает здесь глупую и смешную придирку. А разве это не факт, что мы не имеем военных столкновений между империалистами и СССР вот уже семь лет? Можно ли назвать этот семилетний период периодом передышки? Ясно, что можно и нужно назвать. Ленин говорил не раз о периоде Брестского мира, однако всякому известно, что этот период продолжался не болев одного года. Почему однолетний период Брестского мира можно назвать периодом, а семилетний период передышки нельзя назвать периодом передышки? Как можно занимать объединенный пленум ЦК и ЦКК такой смешной и глупой придиркой?

О диктатуре партии. Несколько раз говорилось в нашей партийной печати, что Зиновьев извращает ленинское понятие “диктатуры” партии, отождествляя диктатуру пролетариата с диктатурой партии. Несколько раз говорилось в нашей партийной печати, что под “диктатурой” партии Ленин понимал руководство партии в отношении рабочего класса, то есть не насилие партии над рабочим классом, а руководство в порядке убеждения, в порядке политического воспитания рабочего класса, а именно, руководство одной партии, которая не делит и не хочет его делить с другими партиями.

Зиновьев этого не понимает, извращает ленинское понимание. Извращая же ленинское понимание “диктатуры” партии, Зиновьев, может быть сам того не понимая, открывает дорогу для насаждения в партии “аракчеевщины”, для оправдания клеветы Каутского на Ленина о том, что Ленин якобы проводит “диктатуру партии над рабочим классом”. Хорошо ли это? Ясно, что нехорошо. Кто же тут виноват, если Зиновьев не понимает этих простых вещей?

О национальной культуре. То, что здесь наболтал Зиновьев о национальной культуре, следовало бы увековечить для того, чтобы партия знала, что Зиновьев является противником развития национальной культуры народов СССР на советской основе, что он является на деле сторонником колонизаторства.

Мы считали и считаем лозунг национальной культуры в эпоху господства буржуазии в многонациональном государстве лозунгом буржуазным. Почему? Потому, что лозунг национальной культуры в период господства буржуазии в таком государстве означает духовное подчинение трудящихся масс всех национальностей руководству буржуазии, ее господству, ее диктатуре.

После взятия власти пролетариатом мы провозгласили лозунг развития национальной культуры народов СССР на основе Советов. Что это значит? Это значит, что мы приспособляем развитие национальной культуры среди народов СССР к интересам и потребностям социализма, к интересам и потребностям пролетарской диктатуры, к интересам и потребностям трудящихся всех национальностей СССР.

Значит ли это, что мы теперь против национальной культуры вообще? Нет, не значит. Это значит лишь то, что мы теперь за развитие национальной культуры народов СССР, национального языка, школы, печати и т. д. на основе Советов. А что значит оговорка “на основе Советов”? Это значит, что по своему содержанию развиваемая Советской властью культура народов СССР должна быть культурой общей для всех трудящихся, культурой социалистической, по своей же форме она есть и будет культурой неодинаковой для всех народов СССР, культурой национальной, культурой различной для народов СССР сообразно различию в языке и в национальных особенностях. Об этом я и говорил в своей речи в КУТВ года три тому назад. [27] В этом духе и действовала все время наша партия, поощряя развитие национальных советских школ, национальной советской печати и других культурных учреждений, “национализацию” партийного аппарата, “национализацию” советского аппарата и т. д. и т. п.

Именно поэтому Ленин в своих письмах к товарищам, работающим в национальных областях и республиках, призывал к развитию национальной культуры этих областей и республик на основе Советов.

Именно потому, что после взятия власти пролетариатом мы все время шли по этому пути, именно поэтому удалось нам создать невиданное в мире интернациональное здание, называемое Союзом Советских Социалистических Республик.

И вот Зиновьев думает теперь перевернуть все это, зачеркнуть, похоронить, объявляя войну национальной культуре. И эта колонизаторская болтовня по национальному вопросу называется у него ленинизмом) Не смешно ли это, товарищи!

О строительстве социализма в одной стране. Зиновьев и вообще оппозиция (Троцкий, Каменев), несмотря на ряд жестоких поражений в этом вопросе, вновь и вновь цепляются за этот вопрос, отнимая у пленума время. Они пытаются изобразить дело так, что тезис о возможности победы социализма в СССР является будто бы не теорией Ленина, а “теорией” Сталина.

Едва ли нужно доказывать, что такое утверждение оппозиции является попыткой оппозиции обмануть партию. Разве это не