посещал моих родственников и школьных товарищей, собирая сведения о той же эпохе. Эти материалы и дали ему, очевидно, возможность написать книгу “Л. Троцкий, портрет юности”, объявление о которой напечатано на обложке книги “После смерти Ленина”.
В последний раз я видел Истмена должно быть свыше полутора лет тому назад и совершенно утратил его после того из виду. Об его намерении написать книгу, посвященную дискуссии в нашей партии, я не имел никакого понятия. Да и он сам, конечно, не имел этой мысли в тот период, когда встречался со мной, собирая сведения о моей юности.
Незачем говорить, что от меня или через меня он не мог получить никаких партийных документов. Истмен, однако, хорошо говорил и читал по-русски, имел в нашей партии много друзей, женат, как мне недавно говорили, на русской коммунистке и следовательно имел свободный доступ ко всей нашей партийной литературе в том числе, по-видимому, и к тем документам, которые рассылались на места, раздавались членам XIII партконференции и пр. Цитирует ли он эти документы точно или по слухам, я не проверял.
Печать английских меньшевиков пытается использовать книгу Истмена против коммунизма (секретарь Британской компартии прислал мне вместе с книжкой Истмена три номера меньшевистских изданий со статьями об этой книге). Тем временем в “Зундай Воркер” должна была появиться моя телеграмма (об этом есть упоминание в “Дайли Герольд”). Думаю, что моя книжка “Куда идет Англия?” явится в данных условиях вполне своевременной и рассеет многие иллюзии и сплетни, сеявшиеся меньшевистской и буржуазной печатью. К английскому изданию я намерен еще сделать надлежащее дополнение.
В личной беседе я говорил вам, что уже около полугода, как я не получаю документов Коминтерна. В частности, я не имею никакого понятия о том, в чем собственно состоит внесенный Треном “запрос”, ко мне обращенный. Я не знаю до сих пор, за что исключены из партии Росмер и Монат, не знаю, каковы у них разногласия с партией, не знаю, что они издают и издают ли вообще что-нибудь.
С коммунистическим приветом
Л. ТРОЦКИЙ.
Москва 19 мая 1925 г.”
Только после этого письма тов. Троцкого и только в связи с тем, что тов. Троцкий упорно не дает прямого ответа на вопросы, поставленные тов. Инкпином об использовании книги Истмена против РКП, для меня стало ясно, что необходимо немедля познакомиться с содержанием этой книги.
Знакомство с книгой Истмена убедило меня, что книга эта написана неспроста, что она имеет целью дискредитировать правительство СССР и ЦК РКП, что в этих целях Истмен допускает целый ряд клевет и искажений с ссылкой на авторитет и свою “дружбу” с Троцким и на некоторые секретные документы, нигде еще не опубликованные. Меня особенно поразило заявление Истмена об его “беседах” с тов. Троцким по вопросу о так называемом “завещании” Ленина и о “главных фигурах ЦК”, а также его заявление о том, что подлинность так называемого “завещания” Ленина подтвердили “трое ответственных коммунистов в России”, с которыми я (то есть Истмен) сговаривался раздельно и которые недавно все читали письмо и запомнили самые основные фразы”.
Для меня стало ясно, что после всего сообщенного замалчивать вопрос об отношении тов. Троцкого к Истмену и к его книге “После смерти Ленина” не только не позволительно, но прямо преступно.
В виду этого я, посоветовавшись с секретарями ЦК, предпринял меры к переводу книги Истмена на русский язык и разослал перевод членам и кандидатам Политбюро на их усмотрение.
Для меня имел значение и тот факт, что тем временем в заграничной печати уже стали использовать книгу Истмена против РКП и Советской власти все и всякие буржуазные и социал-демократические партии, воспользовавшись случаем для того, чтобы в своей травле против руководителей Советской власти опереться на “показания” “коммуниста” Истмена, “друга” и “собеседника” тов. Троцкого о том, что Россией правит безответственная кучка узурпаторов и обманщиков.
У меня нет никакого сомнения, что книжка Истмена является клеветнической, что она принесет громадную пользу (уже принесла!) мировой контрреволюции и нанесет серьезный ущерб всему мировому революционному движению.
Вот почему я думаю, что тов. Троцкий, на которого то и дело ссылается Истмен в своей книге в его травле против руководителей РКП и Советской власти, не может пройти молчанием книгу Истмена.
Я не думаю в данный момент предложить тов. Троцкому выступить в печати по существу принципиальных вопросов, затронутых в книге Истмена, а значит и по принципиальным вопросам, составляющим предмет наших расхождений. Кто прав и чья политическая позиция верна, позиция ЦК или позиция тов. Троцкого, об этом пусть судит партия и Интернационал.
Но есть некоторый минимум обязанностей члена партии и морального долга члена ЦК и члена Политбюро, каковым является тов. Троцкий в данный момент, от которого не может и не должен отказываться тов. Троцкий. Этот минимум требует того, чтобы тов. Троцкий выступил в печати недвусмысленно против грубых искажений всем известных фактов, искажений, допущенных в книге Истмена в целях дискредитации РКП. Ибо ясно, что молчание тов. Троцкого в данном случае может быть расценено лишь как подтверждение или прикрытие этих искажений.
Я думаю, что тов. Троцкий, по крайней мере, должен опровергнуть следующие искажения.
1) В главе “Нападение на старую гвардию” в брошюре Истмена говорится, что “письмо Троцкого (речь идет об обращении к районам в 1923 году в связи с резолюцией Политбюро ЦК о внутрипартийной демократии. — И. Сталин) и кое-какие дополнительные статьи в форме брошюры, были фактически изъяты из обращения Политбюро”.
Далее, в главе 9-й брошюры Истмена говорится, что “книга Троцкого (речь идет о III томе сочинений Троцкого и “Уроках Октября”. — И. Сталин) фактически была запрещена Политбюро до тех пор, пока они (то есть ЦК РКП. — И. Сталин) не уверились в успехе своего маневра”.
Наконец, в главе 14-й книги Истмена говорится, что “подлинные тексты Троцкого не появляются в публике для того, чтобы опровергнуть их (то есть ЦК. — И. Сталин) заявления. Эти тексты печатаются тайком, совестливо теми, кто имеет смелость и дальнозоркость противиться всеобщей истерии, стимулированной и поддержанной государством”. Я думаю, что тов. Троцкий должен опровергнуть эти заявления Истмена, как злостную клевету на партию и Советскую власть. Ибо тов. Троцкий не может не знать, что ни в период дискуссии 1923 года, ни в период дискуссии 1924 года, ни вообще когда бы то ни было, ЦК ни в коей мере не препятствовал печатанию статей и книг тов. Троцкого.
В частности, тов. Троцкий не может не помнить, что в период дискуссии 1923 года он сам отказался в известном своем заявлении в печати отвечать на полемику представителей партийного большинства. Он не может так же помнить следующего заявления “От Редакции” Центрального Органа партии “Правды”:
“От Редакции. В ответ на вопрос ряда товарищей, почему т. Троцкий не отвечает на критику троцкизма, редакция “Правды” сообщает, что в редакцию не поступало до сего времени никаких ответных статей на критику троцкизма ни от т. Троцкого, ни от его ближайших единомышленников” (см. “Правду” № 284 от 13 декабря 1924 года).
2) Во второй главе брошюры Истмена говорится о том, что руководители РКП “скрывали статьи самого Ленина”, а в главе 9-й сказано, что они, то есть руководители партии, “надели узду цензуры на его (то есть Ленина) собственные последние слова к его партии”.
Я думаю, что т. Троцкий должен опровергнуть и эти заявления Истмена как ложь и клевету на руководителей партии, на ЦК и его Политбюро. Ибо он знает так же хорошо, как и все члены ЦК, что сообщение Истмена не соответствует действительности ни в какой мере.
3) Во второй главе своей брошюры Истмен сообщает, что “все присутствовавшие на заседании Политбюро, включая секретарей, не только высказались против политики, предложенной Лениным, но и против опубликования статьи” (речь идет о статье Ленина “Как нам реорганизовать РКИ”. — И. Сталин).
Я думаю, что т. Троцкий должен опровергнуть и это сообщение Истмена, как явную клевету. Ибо он не может не помнить, что, во-первых, план Ленина, развитый в этой статье, не обсуждался тогда по существу, что, во-вторых. Политбюро было созвано тогда в связи с известными словами в статье Ленина о возможном расколе в ЦК, которые могли вызвать недоумение в партийных организациях. Тов. Троцкий не может не знать, что Политбюро было тогда же решено разослать партийным организациям одновременно с напечатанием статьи Ленина специальное письмо Оргбюро и Политбюро ЦК о том, что статья не должна давать повода думать, что в ЦК имеются элементы раскола. Тов. Троцкий не может не знать, что как решение о немедленном напечатании статьи Ленина, так и письмо членов Оргбюро и Политбюро об отсутствии факта раскола внутри ЦК, были приняты единогласно, что разговоры о том, будто решение Политбюро об опубликовании статьи Ленина было принято под давлением т. Троцкого, являются смехотворной нелепицей.
Вот текст этого письма:
“Письмо губкомам и обкомам. Дорогие товарищи. В № 16 “Правды” от 25-го января напечатана статья тов. Ленина “Как нам реорганизовать Рабкрин”. В одной своей части эта статья говорит о роли ЦЕКА нашей партии и о принятии таких организационных мер, которые должны исключить, или до последней степени затруднить, возможность раскола в ЦЕКА, если бы осложнились взаимоотношения между пролетариатом и крестьянством, в связи с новыми условиями, вырастающими из нэпа. Некоторые товарищи обратили внимание Политбюро на то, что эта статья тов. Ленина может быть истолкована товарищами на местах в том смысле, будто внутренняя жизнь ЦЕКА за последнее время обнаружила какой-либо уклон в сторону раскола именно этим побудила тов. Ленина выдвинуть изложенные в его статье организационные предложения. Для того, чтобы устранить самую возможность таких выводов, совершенно не отвечающих действительному положению дел, Политбюро и Оргбюро считают необходимым довести до сведения губкомов те обстоятельства, при каких написана статья тов. Ленина.
Возвращение тов. Ленина к чрезвычайно напряженной работе после болезни привело к переутомлению. Врачи признали необходимым предписать тов. Ленину на известный период абсолютный покой, даже без чтения газет (так как чтение газет является для тов. Ленина, разумеется, не развлечением или отдыхом, а поводом к напряженной умственной работе над всеми очередными задачами политики). Само собой разумеется, что тов. Ленин не принимает участия в заседаниях Политбюро и ему даже не посылаются, опять-таки в строгом соответствии с предписанием врачей, протоколы заседаний Политбюро и Оргбюро. Врачи сочли, однако, возможным разрешить тов. Ленину, ввиду невыносимости для него полной умственной бездеятельности, вести нечто вроде дневника, куда он заносит свои мысли по разным вопросам, причем части этого дневника, по указанию самого тов. Ленина, появляются на страницах печати. Уже эти внешние условия написания
