зерна в портах, который не вызывал бы дополнительных расходов, связанных с его перемещением.
Письмо Л.М. Кагановичу 9 сентября 1931 года
Здравствуйте, т. Каганович!
1) Посылаю Вам копию моего письма Серго об импорте стали и обо всем, связанном с этим делом. Серго не знает, что копия послана Вам, — я не сообщил ему об этом, пощадив его самолюбие (Вы знаете, что он до глупости самолюбив). Но Вы должны знать об этом письме, представляющем некоторый интерес с точки зрения ЦК и его хозяйственной политики.
2) Вы уже получили, должно быть, копию моей телеграммы в Тифлис о закавказских делах. Я посылаю Вам некоторые документы, послужившие основанием для моей телеграммы в Тифлис. Думаю, что Полонский допустил большую бестактность, сделав выпад против Заккрайкома и Яковлева. Эту бестактность нужно исправить.
3) Опубликованное в печати постановление ВСНХ о черной металлургии производит странное впечатление. Столь же странное впечатление производит заявление в передовице “Правды” о том, что постановление ВСНХ утверждено ЦК. Такое же странное впечатление производит постановление НКснаба о скотозаготовках, тоже утвержденное ЦК. Для чего понадобилось это новшество? Почему все это утверждается ЦК, а не СНК? Почему обходят и игнорируют СНК? Почему хотят сделать ЦК участником этого ничем не оправдываемого игнорирования? Во-вторых, что это за манера превращать ПБ в орган для штемпелевания постановлений ВСНХ, НКснаба, НКзема и т. д. Нельзя ли прекратить эти попытки превращения ЦК из органа руководящего в орган подсобный для отдельных наркоматских нужд.
Ну, пока все. Жму руку.
9/IХ-31.
И. Сталин.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 92–93.
РГАСПИ Ф. 81, Оп. 3. Д. 99. Л. 25–26.
Письмо Г.К. Орджоникидзе 9 сентября 1931 года
9/IХ 31 г. Копия.
Здравствуй, Серго!
Письмо получил. Зина приехала. Предлагал ей перебраться на Пузановку, где гораздо просторнее, чем на Зензиновке, но она не захотела и осталась на Зензиновке.
Наконец-то ПБ отменило свои решения о дополнительном ввозе стали. Это очень хорошо. Пора понять, что мы стоим перед финансово-валютной грозой, которую организуют САСШ против нас и против которой обязаны мы, большевики, принять самые свирепые меры. Должны ли мы через год-два оказаться банкротами и провалить тем самым все хозяйственные планы, или должны предотвратить банкротство, — вот какой вопрос решало ПБ, отменяя дополнительный ввоз стали. Теперь можно, наконец, надеяться, что большевики (боль-ше-ви-ки!) попытаются (по-пы-та-ют-ся!) сделать первый (первый!) шаг в сторону выполнения многократных решений съездов партии и ЦК партии о на-коп-лении валютных резервов.
Ясно также и то, что мы, члены ЦК в особенности, не должны и не можем надувать друг друга. Нечего доказывать, что предложение о дополнительном ввозе стали и пр. — без прямой и честной постановки вопроса об отмене июльского решения ПБ — было попыткой надуть ЦК (Кагановича, Рудзутака и т. д.). Пятаковым нетрудно стать на такой же небольшевистский путь, так как для них закон большевистский не обязателен. Большевики не могут становиться на такой путь, если, конечно, не хотят они превратить нашу большевистскую партию в конгломерат ведомственных шаек. ПБ создало и здесь ясность.
Ты говоришь: дай выход, укажи — откуда взять сталь, вагонные оси и колеса и т. д. Я думаю, что мы никогда не найдем выхода и у нас никогда не будет достаточного количества стали, осей, колес и т. п., если не сведем теперь же к минимуму импорт этих предметов, если не организуем теперь же производство этих предметов у нас, если не нажмем теперь же на свой собственный хозаппарат и не заставим его выполнить многократные решения ЦК об организации производства стали в большом масштабе на своих собственных заводах. Почему реконструкция уральских заводов по стали идет до безобразия неряшливо? Почему военные заводы не используются вовсю для производства качественных сталей? Потому, что хозаппарат надеется на глупость и головотяпство ЦК, хозаппарат надеется на то, что ЦК даст согласие на дополнительный импорт. Задача состоит в том, чтобы ликвидировать эту надежду на глупость ЦК. Что лучше: нажать на государственную валютную кассу, охраняя спокойствие хозаппарата, или нажать на хозаппарат, охраняя интересы государства? Я думаю, что последнее лучше первого.
Ну, пока все. Не ругай меня за грубость и, может быть, излишнюю прямоту. Впрочем, можешь ругать сколько влезет.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 711.
РГАСПИ Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 27–28.
Основанием для письма стало неправомерное решение Политбюро о расширении импорта металла.
См. также: Письмо Л.М. Кагановичу, Я.Э. Рудзутаку и Г.К. Орджоникидзе от 6 сентября 1931 года.
Письмо Н.С. Аллилуевой 9 сентября 1931 года
Здравствуй, Татька!
Как доехала, обошлось без приключений? Как ребятишки, Сатанка?
Приехала Зина (З.Г. Орджоникидзе. — Ред.) (без жены Кирова). Остановилась в Зензиновке — считает, что там лучше, чем в Пузановке. Что же, — очень приятно.
У нас тут все идет по-старому: игра в городки, игра в кегли, еще раз игра в городки и т. д. Молотов успел уже дважды побывать у нас, а жена его, кажется, куда-то отлучилась.
Пока все.
Целую.
Иосиф.
9/IX.31
Иосиф Сталин в объятиях семьи. Из личного архива. С. 35.
АП РФ Ф. 45. Оп. 1. Д. 1550. Л. 52.
Надпись на телеграмме С.М. Кирова 11 сентября 1931 года
Не имею права и никому не советую давать разрешение на полеты. Покорнейше прошу приехать железной дорогой.
11. IX.31.20.
Иосиф Сталин в объятиях семьи. Из личного архива. С. 42.
АП РФ Ф. 45, Оп. 1. Д. 76. Л. 59.
В шифрограмме из Москвы 11 сентября 1931 года С.М. Киров просил разрешения вылететь в Сочи на самолете. Надпись сделана на тексте расшифровки рукой Сталина.
См. также: Телеграмму К.Е. Ворошилову и Письмо Л.М. Кагановичу 29 июня 1932 года.
Телеграмма Л.М. Кагановичу 12 сентября 1931 года
Поскребышеву для Кагановича.
От статьи 5 соглашения мы уже отошли, поскольку выручку за недвижимое исключили. Почему нельзя отойти дальше, сославшись на недостаток валюты и нежелание поощрять выселение ввиду недостатка рабочих рук и отсутствия безработицы в СССР. Дело не в 10 тысячах граждан, а в том, что приходится платить ежегодно миллионы валюты. Нам важна потеря миллионов валюты, а не общее количество немецких граждан. К тому же цифра 10 тысяч явно приуменьшена и произвольна. Конфликт на таком вопросе нам ничуть не опасен, особенно после размещения наших заказов в Германии. Надо бороться за каждый рубль валюты. Настаиваю на своем, а там решайте, как знаете.
Не возражаю против использования переселенцев и услаговцев (УСЛаг — Управление Соловецкого лагеря особого назначения. — Ред.) на Мурманской и Северной железных дорогах.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 99–100.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 76. Л. 60.
Примечание. См.: Телеграмму Л.М. Кагановичу 8 сентября 1931 года.
Телеграмма Л.М. Кагановичу, М.И. Калинину, А.Б. Халатову 12 сентября 1931 года
Кагановичу, Калинину, Халатову.
Вопрос о просьбе Синклера, связанный с Эйзенштейном, просим отложить до нашего приезда. Ответа Синклеру не давать пока и денег никаких непосылать.
Сталин, Молотов.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 100.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 76. Л. 61.
Примечание. См.: Письмо Л.М. Кагановичу 12 сентября 1931 года.
Письмо Л.М. Кагановичу 12 сентября 1931 года
Здравствуйте, т. Каганович!
Письмо Ваше получил.
1) Ваши аргументы, призванные оправдать решение ПБ об импорте стали, не выдерживают критики. Дело не в подсчете в деньгах “долга” государства весенховцам, а в том, что вместо исчисления в тоннах (принятого в ПБ) Вам навязали исчисление в деньгах и… запутали так называемую валютную комиссию, так называемый внешторг и т. д. Из всей этой истории с импортом неизбежно вытекают по крайней мере два вывода: 1) валютная комиссия — навоз, а не государственная организация, а Рудзутак — достойный председатель этого навоза; 2) наркомвнешторг не защищает интересов государства, пользы от него, как от козла молока, и, вообще, гниет он на корню.
2) Посылаю Вам вырезку из “Известий” о преступно-безобразном отношении наших хозорганов к импортному металлу. ВСНХ пытается ограбить государственную валютную кассу из-за импорта металла, а импортированный уже для Челябстроя металл оказывается бесхозяинным, ввиду чего разбазаривают и распродают его чуть ли не с торгов. Преступники и сволочи! Предлагаю: а) поставить заметку в “Известиях” на обсуждение ПБ; б) обязать “Правду” (которая пишет теперь всякую чепуху) проверить дело и написать передовую о хулиганском отношении “коммунистов” к импортному добру государства; в) обязательно привлечь к суду виновных и наказать их.
3) Американский писатель Синклер прислал, оказывается, письмо Халатову, а потом Калинину, где он просит поддержки какого-то предприятия, начатого Синклером и Айзенштейдом (Так в тексте. Речь о С.М. Эйзенштейне. — Ред.) (известный “наш” кинодеятель, бежавший из СССР, троцкист, если не хуже). Видимо, Айзенштейнд (Так в тексте. — Ред.) хочет через Синклера надуть нас. Дело в общем не чистое. Предлагаю: а) отложить вопрос до моего приезда; б) предложить Халатову и Калинину не отвечать Синклеру до решения вопроса в целом в ЦК.
И. Сталин.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 100–101.
РГАСПИ Ф. 81, Оп. 3. Д. 100. Л. 112–113.
Летом 1929 года С. Эйзенштейн выехал в США, а затем в Мексику, где на деньги американского писателя Э. Синклера и его жены снимал фильм “Виват, Мексика!”. Значительно перерасходовав финансовые ресурсы Синклера, Эйзенштейн тем не менее фильма не снял и о возвращении в ССCР не думал. Американский писатель, будучи не в состоянии далее финансировать предприятие и исходя из того, что С. Эйзенштейн — известный советский режиссер, обратился к руководству СССР с просьбой частично возместить свои затраты (25 тыс. долларов), дабы продолжить съемку фильма. Для союзкино и правительства при жесточайшем режиме валютной экономии, вызванном форсированной индустриализацией страны, письмо Синклера было настоящей неожиданностью. В свете полной неопределенности дальнейших творческих планов кинорежиссера, не говоря уже о сомнении в самом его возвращении на Родину, Советское правительство не нашло возможным брать на себя текущие и последующие валютные затраты на его фильм. Об этом недвусмысленно и написал Сталин в свой телеграмме Синклеру 21 ноября 1931 года (См. настоящий том).
После споров с Эйзенштейном Синклер отказал ему в дальнейшей помощи и оставил мексиканские материалы у себя. Режиссеру ничего не оставалось, как вернуться в СССР. Вскоре он, единственный из кинорежиссеров, избирается на первый съезд писателей, выступает на ответственных совещаниях, немало печатается (См. Громов Е.С. Сталин: искусство и власть).
См. также: Письмо Л.М. Кагановичу 4 июня 1932 года.
Телеграмма Л.М. Кагановичу, П.П. Постышеву 14 сентября 1931 года
Можно опубликовать от имени ВСНХ и ВЦСПС. Если считаете необходимой подпись ЦК, то опубликовать придется от имени ЦК и СНК СССР, без подписи ВСНХ и ВЦСПС. В последнем случае прошу прислать текст на просмотр.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. С. 102–103.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 76. Л. 65, 65 об.
Имеется в виду постановление о перестройке заработной платы в металлургии и угольной промышленности,
