основных факта:
1) изменение международной обстановки и замедленный темп революции, диктующие выбор наименее болезненных, хотя бы и длительных, путей для приобщения крестьянства к социалистическому строительству, для строительства социализма вместе с крестьянством;
2) хозяйственный рост деревни и процесс расслоения крестьянства, требующие ликвидации пережитков военного коммунизма в деревне;
3) политическая активность крестьянства, требующая изменения старых методов руководства и администрирования в деревне;
4) перевыборы Советов, вскрывшие тот несомненный факт, что в целом ряде районов нашей страны середняк оказался на стороне кулака против бедняка.
В чем состоит, в связи с этими новыми фактами, основная задача партии в деревне?
Некоторые товарищи, исходя из факта дифференциации деревни, приходят к тому выводу, что основная задача партии — это разжечь классовую борьбу в деревне. Это неверно. Это — пустая болтовня. Не в этом теперь наша главная задача. Это — перепевы старых меньшевистских песен из старой меньшевистской энциклопедии.
Главное теперь вовсе не в том, чтобы разжечь классовую борьбу в деревне. Главное теперь состоит в том, чтобы сплотить середняков вокруг пролетариата, завоевать их вновь. Главное теперь состоит в том, чтобы сомкнуться с основной массой крестьянства, поднять ее материальный и культурный уровень и двинуться вперед вместе с этой основной массой по пути к социализму. Главное состоит в том, чтобы строить социализм вместе с крестьянством, обязательно вместе с крестьянством и обязательно под руководством рабочего класса, ибо руководство рабочего класса является основной гарантией того, что строительство пойдет по пути к социализму. В этом теперь основная задача партии. Может быть не лишне будет вспомнить слова Ильича на этот счет, сказанные им в момент введения нэпа и сохранившие до сего времени всю свою силу:
“Весь гвоздь в том, чтобы двигаться теперь вперед несравненно более широкой и мощной массой, не иначе как вместе с крестьянством” (см. т. XXVII, стр. 272).
И далее:
“Сомкнуться с крестьянской массой, с рядовым трудовым крестьянством, и начать двигаться вперед неизмеримо, бесконечно медленнее, чем мы мечтали, но зато так, что действительно будет двигаться вся масса с нами. Тогда и ускорение этого движения в свое время наступит такое, о котором мы сейчас и мечтать не можем” (см. т. XXVII, стр. 231–232).
В связи с этим перед нами стоят две основные задачи в деревне.
1) Во-первых, надо добиться того, чтобы крестьянское хозяйство было включено в общую систему советского хозяйственного развития. Раньше дело происходило так, что мы имели два параллельных процесса: город шел своим путем, деревня — своим. Капиталист старался включить крестьянское хозяйство в систему капиталистического развития. Но это включение происходило в порядке обнищания крестьянских масс и обогащения верхней прослойки крестьянства. Известно, что этот путь оказался чреватым революцией. После победы пролетариата включение крестьянского хозяйства в общую систему советского хозяйственного развития состоит в том, чтобы создать условия, могущие двинуть вперед народное хозяйство на основе постепенного, но неуклонного подъема благосостояния большинства крестьян, т. е. по пути, противоположному тому, по которому капиталисты вели и приглашали идти крестьянство до революции.
Но как включить крестьянское хозяйство в систему хозяйственного строительства? Через кооперацию. Через кооперацию кредитную, кооперацию сельскохозяйственную, кооперацию потребительскую, кооперацию промысловую.
Таковы те пути и дорожки, через которые медленно, но основательно должно включиться крестьянское хозяйство в общую систему социалистического строительства.
2) Вторая задача состоит в том, чтобы постепенно, но неуклонно проводить линию ликвидации старых методов администрирования и руководства в деревне, линию оживления Советов, линию превращения Советов в настоящие выборные органы, линию насаждения в деревне начал советской демократии. Ильич говорил, что пролетарская диктатура есть высший тип демократии для большинства трудящихся. Ильич говорил, что этот высший тип демократии может быть введен лишь после взятия власти пролетариатом и после того, как мы получим возможность укрепить эту власть. Так вот, эта фаза укрепления Советской власти и насаждения советской демократии уже началась. Мы должны идти этим путем осторожно и не торопясь, создавая в ходе работы вокруг партии многочисленный актив из беспартийного крестьянства.
Если первая задача, задача включения крестьянского хозяйства в общую систему хозяйственного строительства, дает нам возможность запрячь крестьянство в общую упряжку с пролетариатом по пути построения социализма, то вторая задача, задача насаждения советской демократии и оживления Советов в деревне, должна дать нам возможность переделать наш государственный аппарат, связать его с народными массами, сделать его здоровым и честным, простым и дешевым, для того, чтобы создать условия, облегчающие постепенный переход от общества с диктатурой пролетариата в общество коммунистическое.
Таковы основные линии резолюций, принятых XIV конференцией нашей партии по вопросу о политике нашей партии в деревне.
Сообразно с этим должен измениться и метод партийного руководства в деревне.
У нас есть люди в партии, утверждающие, что коль скоро имеется нэп, а капитализм начинает временно стабилизоваться, то наша задача состоит в том, чтобы провести политику максимального зажима как в партии, так и в государственном аппарате, так, чтобы все скрипело кругом. Я должен сказать, что эта политика является неправильной и гибельной. Нам нужен теперь не максимальный зажим, а максимальная гибкость как в политике, так и в организации, максимальная гибкость как в политическом, так и в организационном руководстве. Без этого нам не удержать руля при настоящих сложных условиях. Максимальная гибкость нужна нам для того, чтобы сохранить руль за партией и обеспечить партии полное руководство.
Далее. Необходимо, чтобы коммунисты в деревне отказались от уродливых форм администрирования. Нельзя выезжать на одних лишь распоряжениях в отношении к крестьянству. Надо научиться терпеливо разъяснять крестьянам непонятные для них вопросы, надо научиться убеждать крестьян, не щадя на это дело ни времени, ни усилий. Конечно, гораздо легче и проще издать распоряжение и поставить точку, как это делают часто некоторые наши предвики. Но не все то хорошо, что просто и легко. Недавно секретарь одной из волостных ячеек на вопрос представителя губкома об отсутствии газет в волости, оказывается, ответил: “А зачем нам газеты? Без газет спокойнее и лучше, а то еще прочтут мужики, и пойдут всякие расспросы, и потом не оберешься возни с ними”. И этот секретарь называется коммунистом! Едва ли нужно доказывать, что это не коммунист, а одно несчастье. Дело в том, что руководить нынче без “возни” никак нельзя, а без газет — тем более. Эту простую истину надо понять и усвоить, если мы хотим удержать за партией и Советской властью руководство в деревне.
Дальше. Чтобы руководить нынче, надо уметь хозяйничать, надо знать и понимать хозяйство. На одной лишь трескотне о “мировой политике”, о Чемберлене и Макдональде теперь далеко не уедешь. У нас пошла полоса хозяйственного строительства. Поэтому руководить может тот, кто понимает толк в хозяйстве, кто умеет дать мужику полезные советы по части хозяйственного развития, кто умеет прийти на помощь мужику в деле хозяйственного строительства. Изучать хозяйство, сомкнуться с хозяйством, войти во все детали хозяйственного строительства — такова теперь задача коммунистов в деревне. Без этого нечего и мечтать о руководстве.
По-старому теперь руководить нельзя, ибо политическая активность крестьянства поднялась, и нужно, чтобы эта активность вылилась в форму советскую, чтобы она шла через Советы, а не помимо Советов. Руководит тот, кто оживляет Советы и создает крестьянский актив вокруг партии в деревне.
По-старому руководить нынче нельзя, ибо поднялась хозяйственная активность деревни, и нужно, чтобы эта активность вылилась в форму кооперации, чтобы она шла через кооперацию, а не помимо кооперации. Руководит тот, кто насаждает в деревне кооперативную общественность.
Таковы в общем конкретные задачи партийного руководства в деревне.
VI. О металлопромышленности
Перехожу к последней группе вопросов, затронутых XIV конференцией нашей партии.
В чем состоит новое и особенное в нашем хозяйственном руководстве?
Состоит оно в том, что наши хозяйственные планы стали отставать от действительного развития нашего хозяйства, они оказываются недостаточными и, сплошь и рядом, не поспевают за действительным ростом хозяйства.
Одним из ярких выражений этого факта является наш государственный бюджет. Вы знаете, что в продолжение полугода мы должны были менять наш государственный бюджет трижды ввиду быстрого роста доходных статей нашего бюджета, не предусмотренного нашими сметными предположениями. Иначе говоря, наши сметные предположения и наши бюджетные планы не поспевали за ростом государственных доходов ввиду чего в государственной кассе оказались излишки. Это значит, что соки хозяйственной жизни нашей страны прут вверх с неудержимой силой, опрокидывая все и всякие научные планы наших финансовых специалистов. Это значит, что мы переживаем не менее, если не более, мощный хозяйственный трудовой подъем, чем это имело место, например, в Америке после гражданской войны.
Наиболее ярким выражением этого нового явления в жизни нашего хозяйства можно считать рост нашей металлопромышленности. В прошлом году металлическое производство составляло 191 млн. довоенных рублей. В ноябре прошлого года годовой план на 1924/25 год был составлен на сумму 273 млн. довоенных рублей. В январе этого года план этот, ввиду его несоответствия темпу фактического роста металлической промышленности, был изменен и доведен до суммы в 317 миллионов. В апреле этого года этот расширенный план оказался опять несостоятельным, ввиду чего пришлось его довести до суммы в 350 миллионов. Теперь нам говорят, что и этот план оказался недостаточным, ибо его придется расширить дальше, доведя до 360–370 миллионов.
Иначе говоря, производство металлопромышленности в этом году, по сравнению с производством в прошлом году, возросло почти вдвое. Я уже не говорю о колоссальном росте нашей легкой промышленности, о росте транспорта, топливной промышленности и пр.
О чем все это говорит? О том, что в смысле налаживания индустрии, представляющей основную базу социализма, мы вышли уже на широкую дорогу развития. Что касается металлической индустрии, представляющей основную пружину всей индустрии вообще, то мертвая полоса осталась позади, и наша металлопромышленность имеет все основания идти в гору, к полному расцвету. Тов. Дзержинский прав, говоря, что наша страна может и должна стать металлической.
Едва ли нужно еще доказывать громадное значение этого факта как для внутреннего развития нашей страны, так и для международной революции.
Несомненно, что, с точки зрения внутреннего развития, развитие нашей металлопромышленности, значение ее роста колоссально, ибо оно означает рост всей нашей индустрии и всего нашего хозяйства, ибо металлическая промышленность есть основная база промышленности вообще, ибо ни легкая промышленность, ни транспорт, ни топливо, ни электрификация, ни сельское хозяйство не могут быть поставлены на ноги без мощного развития металлической промышленности. Рост металлической индустрии есть основа роста всей индустрии вообще и народного хозяйства вообще.
Вот что говорит Ленин о “тяжелой индустрии”, подразумевая под тяжелой индустрией, главным образом, индустрию металлическую:
“Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве — этого еще мало, — и не только хорошее состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, — этого тоже еще
