строительство и на наши успехи на этом фронте с надеждой, что мы выйдем из этой борьбы победителями, что нам удастся построить социализм. Бесчисленное количество рабочих делегаций, приезжающих к нам с Запада и щупающих каждый уголок нашего строительства, говорит о том, что наша борьба на фронте строительства имеет громадное международное значение в смысле ее революционизирующего значения для пролетариев всех стран. Кто пытается свертывать социалистические перспективы нашего строительства, тот пытается гасить надежды международного пролетариата на нашу победу, а кто гасит эти надежды, тот нарушает элементарные требования пролетарского интернационализма. Ленин был тысячу раз прав, когда он говорил:

“Сейчас главное свое воздействие на международную революцию мы оказываем своей хозяйственной политикой. Все на Советскую Российскую республику смотрят, все трудящиеся во всех странах мира без всякого исключения и без всякого преувеличения… На это поприще борьба перенесена во всемирном масштабе. Решим мы эту задачу — и тогда мы выиграли в международном масштабе наверняка и окончательно. Поэтому вопросы хозяйственного строительства приобретают для нас значение совершенно исключительное. На этом фронте мы должны одержать победу медленным, постепенным, — быстрым нельзя, — но неуклонным повышением и движением вперед” (см. т. XXVI, стр. 410–411; курсив мой. — И. Ст.).

Вот почему я думаю, что наши споры по вопросу о возможности победы социализма в нашей стране имеют важнейшее значение, ибо в этих спорах куется и определяется решение вопроса о перспективах нашей работы, о классовых целях этой работы, об основной установке этой работы на ближайший период.

Вот почему я думаю, что вопрос о социалистических перспективах нашего строительства имеет для нас первостепенное значение.

7. Политические перспективы оппозиционного блока

Политические перспективы оппозиционного блока вырастают из их основной ошибки о характере и перспективах нашей революции.

Так как международная революция затягивается, а веры во внутренние силы нашей революции не имеется у оппозиции, то перед нею стоят две перспективы:

либо перерождение партии и госаппарата, фактический отход “лучших элементов” (т. е. оппозиции) коммунизма от власти и образование из этих элементов новой, “чисто пролетарской” партии, стоящей в оппозиции к официальной, не “чисто” пролетарской партии (перспектива Оссовского);

либо попытки выдавать свое собственное нетерпение за действительность, отрицание частичной стабилизации капитализма и “сверхчеловеческие”, “героические” прыжки и вторжения как в область внутренней политики (сверхиндустриализация), так и в область внешней политики (“ультралевые” фразы и жесты).

Я думаю, что из всех оппозиционеров Оссовский является наиболее смелым и наиболее мужественным. Если бы у оппозиционного блока хватило мужества и последовательности, то он должен был бы стать на путь Оссовского. Но так как у оппозиционного блока не хватает ни последовательности, ни мужества, то он скатывается на путь второй перспективы, на путь “сверхчеловеческих” прыжков и “героических” вторжений в область объективного хода вещей.

Отсюда отрицание частичной стабилизации капитализма, лозунг отхода или даже выхода из профсоюзов на Западе, требование взорвать Англо-Русский комитет, требование индустриализировать нашу страну чуть ли не в полгода и т. д.

Отсюда авантюризм в политике оппозиционного блока.

В связи с этим приобретает особое значение теория оппозиционного блока (она же — теория троцкизма) о перепрыгивании через крестьянство у нас, в нашей стране, в деле индустриализации нашей страны, о перепрыгивании через реакционность профсоюзов там, на Западе, особенно в связи с забастовкой в Англии.

Оппозиционный блок думает, что если партия выработала правильную линию, то этого вполне достаточно для того, чтобы партия стала массовой тотчас же и немедленно, чтобы партия могла повести массы на решающие битвы тотчас же и немедленно. Оппозиционный блок не понимает, что такое отношение к вопросу о руководстве массами не имеет ничего общего с позицией ленинизма.

Были ли правильны Апрельские тезисы Ленина о советской революции, данные весной 1917 года? [87] Да, были правильны. Почему же Ленин тогда не призывал к немедленному свержению правительства Керенского? Почему он боролся с “ультралевыми” группами в нашей партии, выкинувшими тогда лозунг немедленного свержения Временного правительства? Потому, что Ленин знал, что для совершения революции недостаточно иметь правильную партийную линию. Потому, что Ленин знал, что для совершения революции необходимо еще одно обстоятельство, а именно, чтобы массы, широкие рабочие массы, убедились на своем собственном опыте в правильности линии партии. А для этого, в свою очередь, необходимо время, неустанная работа партии в массах, неустанная работа по убеждению масс в правильности линии партии. Именно поэтому Ленин, давая свои революционные Апрельские тезисы, вместе с тем давал лозунг о “терпеливой” пропаганде в массах в пользу правильности этих тезисов. На эту терпеливую работу ушло тогда 8 месяцев. Но эти месяцы были революционными месяцами, которые равняются, по крайней мере, годам обычного “конституционного” времени. Мы выиграли Октябрьскую революцию потому, что умели различать между правильной линией партии и тем, чтобы массы признали правильность этой линии. Этого не понимают и не хотят понять оппозиционные герои “сверхчеловеческих” прыжков.

Была ли правильна позиция английской компартии в период забастовки в Англии? Да, в основном она была правильна. Почему же ей не удалось повести сразу за собой миллионные массы английских рабочих? Потому, что она не успела, и не могла успеть, убедить массы в короткий срок в правильности своей линии. Потому, что между выработкой правильной линии партии и тем, чтобы партия повела за собой миллионные массы, существует промежуток, более или менее длительный промежуток, в продолжение которого партия должна вести неустанную работу по убеждению масс в правильности своей политики. Этот промежуток нельзя перепрыгнуть. Глупо думать, что его можно перепрыгнуть. Его можно лишь изжить и преодолеть в терпеливой работе по политическому просвещению масс.

Этих азбучных истин ленинского руководства массами оппозиционный блок не понимает, и в этом надо искать один из источников его политических ошибок.

Вот один из многочисленных образчиков политики “сверхчеловеческих” прыжков и отчаянных жестов Троцкого:

“Российский пролетариат, — говорил в свое время Троцкий, — оказавшись у власти, хотя бы лишь вследствие временной конъюнктуры нашей буржуазной революции, встретит организованную вражду со стороны мировой реакции и готовность к организованной поддержке со стороны мирового пролетариата. Предоставленный своим собственным силам рабочий класс России будет неизбежно раздавлен контрреволюцией в тот момент, когда крестьянство отвернется от него. Ему ничего другого не останется, как связать судьбу своего политического господства и, следовательно, судьбу всей российской революции, с судьбой социалистической революции в Европе. Ту колоссальную государственно-политическую силу, которую даст ему временная конъюнктура российской буржуазной революции, он обрушит на чашу весов классовой борьбы всего капиталистического мира. С государственной властью в руках, с контрреволюцией за спиной, с европейской реакцией перед собой, он бросит своим собратьям во всем мире старый призывный клич, который будет на этот раз кличем последней атаки: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” (Троцкий, “Итоги и перспективы”, стр. 80; курсив мой. — И. Ст.).

Не угодно ли: пролетариат, оказывается, должен взять власть в России, но, взяв власть, он должен обязательно передраться с крестьянством, и вот после того, как пролетариат передерется с крестьянством, он должен броситься в отчаянную схватку с мировой буржуазией, имея “контрреволюцию за спиной” и “европейскую реакцию” перед собой.

Что тут, в этой “схеме” Троцкого, имеется немало “музыкального”, “сверхчеловеческого” и “отчаянно великолепного”, — с этим, пожалуй, можно согласиться. Но что тут нет ни марксизма, ни революционности, что тут мы имеем дело лишь с пустой игрой в революцию и с авантюризмом в политике, — в этом тоже не может быть сомнения.

А между тем, не подлежит сомнению, что эта “схема” Троцкого является прямым выражением нынешних политических перспектив оппозиционного блока, результатом и плодом троцкистской теории “перепрыгивания” через не изжившие себя формы движения.

III. Политические и организационные ошибки оппозиционного блока

Политические и организационные ошибки оппозиционного блока являются прямым продолжением его главной ошибки в основном вопросе о характере и перспективах нашей революции.

Говоря о политических и организационных ошибках оппозиции, я имею в виду такие вопросы, как вопрос о гегемонии пролетариата в деле хозяйственного строительства, вопрос об индустриализации, вопрос о партийном аппарате и “режиме” в партии и т. д.

Партия исходит из того, что в своей политике вообще, в экономической политике в особенности, нельзя отрывать индустрию от сельского хозяйства, что развитие этих двух основных отраслей хозяйства должно пойти по линии их сочетания, по линии их объединения в социалистическом хозяйстве.

Отсюда наш, социалистический метод индустриализации страны через неуклонное улучшение материального положения трудящихся масс, в том числе и основной массы крестьянства, как основной базы развертывания индустриализации. Я говорю о социалистическом методе индустриализации в отличие от капиталистического метода индустриализации, проводимого через обнищание миллионных масс трудящихся слоев.

В чем состоит основной минус капиталистического метода индустриализации? В том, что он ведет к разрыву интересов индустриализации с интересами трудящихся масс, к обострению внутренних противоречий в стране, к обнищанию миллионных масс рабочих и крестьян, к обращению прибылей не на улучшение материального и культурного положения широчайших масс внутри страны, а на вывоз капитала и на расширение базы капиталистической эксплуатации внутри и вне страны.

В чем состоит основной плюс социалистического метода индустриализации? В том, что он ведет к единству интересов индустриализации и интересов основных масс трудящихся слоев населения, в том, что он ведет не к обнищанию миллионных масс, а к улучшению материального положения этих масс, не к обострению внутренних противоречий, а к их сглаживанию и преодолению, в том, что он неуклонно расширяет внутренний рынок и подымает емкость этого рынка, создавая, таким образом, прочную внутреннюю базу для развертывания индустриализации.

Отсюда прямая заинтересованность основных масс крестьянства в социалистических путях индустриализации.

Отсюда возможность и необходимость осуществления гегемонии пролетариата в отношении крестьянства в деле социалистического строительства вообще, индустриализации страны в частности.

Отсюда идея смычки социалистической индустрии с крестьянским хозяйством — прежде всего через массовое кооперирование крестьянства, идея руководящей роли индустрии в отношении сельского хозяйства.

Отсюда наша налоговая политика, политика снижения цен на промтовары и т. д., учитывающие интересы сохранения экономического сотрудничества пролетариата и крестьянства, интересы укрепления союза рабочих и крестьян.

Оппозиционный блок, наоборот, исходит из противопоставления индустрии сельскому хозяйству и сбивается на путь отрыва индустрии от сельского хозяйства. Он не понимает и не признает, что нельзя двигать вперед индустрию, обходя интересы сельского хозяйства, нарушая эти интересы. Он не понимает, что если индустрия является руководящим началом народного хозяйства, то сельское хозяйство, в свою очередь, представляет ту базу, на основе которой может развертываться у нас индустрия.

Отсюда рассматривание крестьянского хозяйства как “колонии”, которую должно “эксплуатировать” пролетарское государство (Преображенский).

Отсюда боязнь хорошего урожая (Троцкий), являющегося будто бы силой, могущей дезорганизовать нашу экономику.

Отсюда своеобразная политика оппозиционного блока, сбивающаяся на путь обострения внутренних противоречий между индустрией и сельским хозяйством, на путь капиталистических методов индустриализации страны.

Не угодно ли, например, послушать Преображенского, являющегося одним