говорящих о том, что все оппозиционные течения в нашей партии за период после взятия власти старались прикрывать свои нереволюционные дела “революционной” фразой, неизменно критикуя партию и ее политику “слева”.
Возьмем, например, “левых” коммунистов, выступавших против партии в период Брестского мира (1918 г.). Известно, что они критиковали партию “слева”, выступая против Брестского мира и квалифицируя политику партии как оппортунистическую, непролетарскую, соглашательскую в отношении империалистов. А на деле оказалось, что, выступая против Брестского мира, “левые” коммунисты мешали партии получить “передышку” для организации и укрепления Советской власти, помогали эсерам и меньшевикам, стоявшим тогда против Брестского мира, облегчали дело империализма, стремившегося задушить Советскую власть в самом ее Зародыше.
Возьмем “рабочую оппозицию” (1921 г.). Известно, что она также критиковала партию “слева”, всячески “громя” политику нэпа, “разнося” “в пух и прах” положение Ленина о том, что восстановление индустрии нужно начать с развития сельского хозяйства, дающего сырьевые и продовольственные предпосылки для промышленности, “разнося” это положение Ленина как забвение интересов пролетариата и как крестьянский уклон. А на деле оказалось, что без политики нэпа, без развития сельского хозяйства, создающего сырьевые и продовольственные предпосылки для промышленности, у нас не было бы никакой промышленности, а пролетариат пребывал бы в состоянии деклассированности. Кроме того, известно, куда стала расти после всего этого “рабочая оппозиция”, вправо или влево.
Возьмем, наконец, троцкизм, критикующий нашу партию вот уже несколько лет “слева” и являющийся, вместе с тем, как правильно выразился V конгресс Коминтерна, мелкобуржуазным уклоном. Что может быть общего между мелкобуржуазным уклоном и действительной революционностью? Разве не ясно, что “революционная” фраза является тут лишь прикрытием мелкобуржуазного уклона?
Я уже не говорю о “новой оппозиции”, “левые” выкрики которой призваны прикрыть ее пленение троцкизмом.
О чем говорят все эти факты?
О том, что “левая” маскировка оппортунистического дела является одной из характернейших черт всех и всяких оппозиционных течений в нашей партии за период после взятия власти.
Чем объясняется это явление?
Объясняется это революционностью пролетариата СССР, громадными революционными традициями, заложенными в недрах нашего пролетариата. Объясняется это прямой ненавистью рабочих СССР к антиреволюционным, к оппортунистическим элементам. Объясняется это тем, что наши рабочие не будут просто слушать откровенного оппортуниста, ввиду чего “революционная” маскировка является той приманкой, которая должна, хотя бы внешним образом, привлечь внимание рабочих и вселить в них доверие к оппозиции. Наши рабочие не могут, например, понять, как это до сих пор не догадаются английские рабочие утопить таких предателей, как Томас, бросить их в колодец. (Смех.) Всякий, знающий наших рабочих, легко поймет, что таким людям и таким оппортунистам, как Томас, просто не было бы житья среди советских рабочих. А между тем известно, что английские рабочие не только не собираются топить господ Томасов, но еще переизбирают их в Генсовет, [9] да переизбирают их не просто, а с демонстрацией. Ясно, что такие рабочие не нуждаются в революционной маскировке оппортунизма, ибо они и так не прочь принять оппортунистов в свою среду.
А чем это объясняется? Объясняется это отсутствием революционных традиций у английских рабочих. Они, эти революционные традиции, нарождаются теперь. Они нарождаются и развиваются, и нет оснований сомневаться в том, что английские рабочие закаляются в революционных боях. Но пока этого нет, разница между английскими и советскими рабочими остается. Этим, собственно, объясняется тот факт, что оппортунистам в нашей партии рискованно подходить к рабочим СССР без некоторой “революционной” маскировки.
Вот где кроются причины “революционной” маскировки оппозиционного блока.
Наконец, о третьей особенности оппозиции. Я уже говорил, что эта особенность состоит в принципиальной неоформленности оппозиционного блока, в его беспринципности, в его амебовидности и в вытекающих отсюда постоянных жалобах лидеров оппозиции на то, что их “не поняли”, “исказили”, приписали им то, чего они “не говорили”, и т. д. Это, поистине, фракция “непонятых”. История пролетарских партий говорит, что эта особенность (“не поняли!”) является самой обычной и самой распространенной особенностью оппортунизма вообще. Вы должны знать, товарищи, что точь-в-точь то же самое “случилось” с известными оппортунистами Бернштейном, Фольмаром, Ауэром и другими в рядах германской социал-демократии в конце 90-х и начале 900-х годов, когда германская социал-демократия была революционной и когда эти завзятые оппортунисты в продолжение ряда лет жаловались на то, что их “не поняли”, что их “исказили”. Известно, что фракцию Бернштейна обозвали тогда германские революционные социал-демократы фракцией “непонятых”. Нельзя считать случайностью тот факт, что оппозиционный блок приходится, таким образом, занести в разряд фракции “непонятых”.
Таковы главнейшие особенности оппозиционного блока.
III. Разногласия в ВКП(б)
Перейдем к разногласиям по существу.
Я думаю, что наши разногласия можно было бы свести к нескольким основным вопросам. Я не буду касаться этих вопросов подробно, так как времени для этого мало, а доклад и так затягивается. Тем более, что вы имеете материалы по вопросам ВКП(б), которые, правда, страдают некоторыми ошибками в переводе, но в основном они дают все же правильное представление о разногласиях в нашей партии.
1. Вопросы социалистического строительства
Первый вопрос. Первый вопрос, это — вопрос о возможности победы социализма в одной стране, вопрос о возможности победоносного строительства социализма. Речь идет, конечно, не о Черногории или даже не о Болгарии, а о нашей стране, об СССР. Речь идет о такой стране, где был и развивался империализм, где имеется известный минимум крупной промышленности, где имеется известный минимум пролетариата, где имеется партия, руководящая пролетариатом. Итак, возможна ли победа социализма в СССР, возможно ли построить в нем социализм на основе внутренних сил нашей страны, на основе тех возможностей, которые имеются в распоряжении пролетариата СССР?
Но что значит построить социализм, если перевести эту формулу на конкретный классовый язык? Построить социализм в СССР — это значит преодолеть в ходе борьбы своими собственными силами нашу, советскую, буржуазию. Стало быть, вопрос сводится к тому, способен ли пролетариат СССР преодолеть свою собственную, советскую, буржуазию. Поэтому, когда говорят о том, возможно ли построить социализм в СССР, этим хотят сказать: способен ли пролетариат СССР преодолеть своими собственными силами буржуазию СССР. Так, и только так стоит вопрос при разрешении проблемы о построении социализма в нашей стране.
Партия отвечает на этот вопрос положительно, ибо она исходит из того, что пролетариат СССР, пролетарская диктатура в СССР имеет возможность преодолеть буржуазию СССР своими собственными силами.
Если бы это было неправильно, если бы партия не имела оснований утверждать, что пролетариат СССР способен построить социалистическое общество, несмотря на сравнительную техническую отсталость нашей страны, то партия не имела бы оснований оставаться больше у власти, она должна была бы бросить власть так или иначе и перейти на положение оппозиционной партии.
Ибо одно из двух:
либо мы можем строить социализм и построить его в конечном счете, преодолевая свою “национальную” буржуазию, — и тогда партия обязана остаться у власти и руководить социалистическим строительством стране во имя победы социализма во всем мире;
либо мы не в состоянии своими собственными силами преодолеть свою буржуазию, — и тогда, имея в виду отсутствие немедленной поддержки извне, со стороны победоносной революции в других странах, мы должны честно и открыто отойти от власти и вести курс на организацию новой революции в СССР в будущем.
Может ли партия обманывать свой класс, в данном случае рабочий класс? Нет, не может. Такую партию следовало бы четвертовать. Но именно потому, что наша партия не имеет права обманывать рабочий класс, она должна была бы сказать прямо, что отсутствие уверенности в возможность построения социализма в нашей стране ведет к отходу от власти и к переходу нашей партии от положения правящей к положению оппозиционной партии.
Мы завоевали диктатуру пролетариата и создали тем самым политическую базу для продвижения к социализму. Можем ли мы создать своими собственными силами экономическую базу социализма, новый экономический фундамент, необходимый для построения социализма? В чем состоит экономическая суть и экономическая база социализма? Не в том ли, чтобы насадить на земле “рай небесный” и всеобщее довольство? Нет, не в этом. Это есть обывательское, мещанское представление об экономической сути социализма. Создать экономическую базу социализма — это значит сомкнуть сельское хозяйство с социалистической индустрией в одно целостное хозяйство, подчинить сельское хозяйство руководству социалистической индустрии, наладить отношения между городом и деревней на основе обмена продуктов сельского хозяйства и индустрии, закрыть и ликвидировать все те каналы, при помощи которых рождаются классы и рождается, прежде всего, капитал, создать, в конце концов, такие условия производства и распределения, которые ведут прямо и непосредственно к уничтожению классов.
Вот что говорил на этот счет тов. Ленин в период, когда вводили нэп и когда вопрос о построении социалистического фундамента народного хозяйства встал перед партией во весь рост:
“Замена разверстки налогом, ее принципиальное значение: от “военного” коммунизма к правильному социалистическому фундаменту. Ни разверстки, ни налога, а обмен продуктами крупной (“социализированной”) промышленности на крестьянские продукты, такова экономическая суть социализма, его база” (см. т. XXVI, стр. 311–312).
Вот как понимает Ленин вопрос о создании экономической базы социализма.
Но для того, чтобы сомкнуть сельское хозяйство с социализированной индустрией, для этого необходимо, прежде всего, иметь богатую сеть органов распределения продуктов, богатую сеть органов кооперации, как потребительской, так и сельскохозяйственной, производственной. Ленин исходил именно из этого положения, когда он говорил в своей брошюре “О кооперации”, что:
“Кооперация в наших условиях сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом” (см. т. XXVII, стр. 396).
Итак, может ли пролетариат СССР построить своими собственными силами экономическую базу социализма в условиях капиталистического окружения нашей страны?
Партия отвечает на этот вопрос положительно (см. резолюцию XIV конференции РКП(б) [10]). Ленин отвечает на этот вопрос положительно (см. хотя бы его брошюру “О кооперации”). Вся практика нашего строительства дает на этот вопрос положительный ответ, ибо доля социалистического сектора нашего хозяйства растет из года в год за счет доли частного капитала как в области производства, так и в области обращения, причем роль частного капитала в ее отношении к роли социалистических элементов нашего хозяйства падает из года в год.
Ну, а как отвечает на этот вопрос оппозиция?
Она дает на этот вопрос отрицательный ответ.
Выходит, что победа социализма в нашей стране возможна, что возможность построения экономической базы социализма можно считать обеспеченной.
Значит ли это, что такую победу можно назвать полной победой, окончательной победой социализма, гарантирующей страну строящегося социализма от всякой опасности извне, от опасности империалистической интервенции и связанной с нею реставрации? Нет, не значит. Если вопрос о построении социализма в СССР является вопросом о преодолении своей, “национальной”, буржуазии, то вопрос об окончательной победе социализма является вопросом о преодолении мировой буржуазии. Партия говорит, что осилить своими собственными силами мировую буржуазию пролетариат одной страны не в состоянии.
