буржуазию, Маркс и его единомышленники всемерно критиковали половинчатость своих союзников справа так же, как компартия в Китае, находясь в Гоминдане, должна всемерно критиковать колебания и половинчатость своих союзников из левых гоминдановцев.

Известно, что лишь весною 1849 года Маркс и его единомышленники покинули этот буржуазно-демократический союз и приступили к самостоятельной организации рабочего класса с совершенно самостоятельной классовой политикой.

Как видите, Маркс шёл даже дальше, чем китайская компартия, которая входит в Гоминдан, как самостоятельная классовая партия пролетариата.

Можно спорить или не спорить насчёт целесообразности вхождения Маркса и его единомышленников в этот буржуазно-демократический союз в 1848 году. Роза Люксембург думала, например, что Маркс не должен был вступать в этот буржуазно-демократический союз. Это вопрос тактики. Но что принципиально Маркс и Энгельс допускали возможность и целесообразность вхождения в состав, буржуазно-революционной партии в период буржуазно-демократической революции, при известных условиях и на известный срок, — в этом не может быть никаких сомнений. Что касается участия марксистов в революционно-демократическом правительстве и сотрудничества там с революционной буржуазией, при известных условиях и известной обстановке, то на этот счёт мы имеем указания таких марксистов, как Энгельс и Ленин. Известно, что Энгельс в своей брошюре “Бакунисты за работой” высказывался за такое участие. Известно, что Ленин в 1905 году также высказывался за допустимость такого участия в буржуазно-демократическом революционном правительстве.

V. Две линии

Итак, перед нами две совершенно различных линии по китайскому вопросу — линия Коминтерна и линия Троцкого и Зиновьева.

Линия Коминтерна. Феодальные пережитки и опирающаяся на них бюрократически-милитаристская надстройка, всячески поддерживаемая империалистами всех стран, являются основным фактом нынешней китайской действительности.

Китай переживает в настоящий момент аграрную революцию, направленную как против феодальных пережитков, так и против империализма.

Аграрная революция составляет основу и содержание буржуазно-демократической революции в Китае.

Гоминдан в Ухане и уханское правительство являются центром буржуазно-демократического революционного движения.

Нанкин и нанкинское правительство представляют центр национальной контрреволюции.

Политика поддержки Ухана является вместе с тем политикой развёртывания буржуазно-демократической революции со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отсюда участие коммунистов в уханском Гоминдане и в уханском революционном правительстве, участие, которое не исключает, а предполагает всемерную критику со стороны коммунистов половинчатости и колебаний своих союзников в Гоминдане.

Это участие коммунистов должно быть использовано для того, чтобы облегчить пролетариату роль гегемона в китайской буржуазно-демократической революции и приблизить момент перехода к революции пролетарской.

К моменту, когда буржуазно-демократическая революция будет приближаться к полной победе и когда в ходе буржуазной революции будут намечаться пути к переходу к пролетарской революции, — к этому моменту нужно создавать Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, как факторы двоевластия, как органы борьбы за новую власть, как органы новой власти, власти Советов.

К этому времени блок коммунистов внутри Гоминдана должен быть заменён блоком вне Гоминдана, а компартия должна стать единственной руководительницей новой революции в Китае.

Предлагать теперь, как это делают Троцкий и Зиновьев, немедленное образование Советов рабочих и крестьянских депутатов и немедленное создание двоевластия, теперь, когда буржуазно-демократическая революция находится еще в начальной фазе своего развития, когда Гоминдан является наиболее приспособленной и наиболее соответствующей специфическим особенностям Китая формой организации национально-демократической революции, — это значит дезорганизовать революционное движение, ослабить Ухан, облегчить его падение и оказать помощь Чжан Цзо-лину и Чан Кай-ши.

Линия Троцкого и Зиновьева. Пережитки феодализма в Китае-это выдумка Бухарина. Их либо вовсе нет в Китае, либо они так незначительны, что не могут иметь сколько-нибудь серьёзного значения.

Аграрная революция, оказывается, есть теперь в Китае. Но откуда она взялась, сам черт не разберёт. (Смех.)

Но раз она, эта самая аграрная революция, есть, то, конечно, придётся её так или иначе поддержать.

Главное теперь не в аграрной революции, а в революции за таможенную самостоятельность Китая, в революции, так сказать, антитаможенной.

Уханский Гоминдан и уханское правительство либо “фикция” (Троцкий), либо кемализм (Зиновьев).

С одной стороны, нужно создать двоевластие для свержения уханского правительства путём немедленного образования Советов (Троцкий). С другой стороны, нужно укрепить уханское правительство, необходима энергичная и всесторонняя помощь уханскому правительству, тоже, оказывается, путем немедленного образования Советов (Зиновьев).

По правилу, следовало бы немедленно уйти коммунистам из этой “фикции”, из уханского правительства и уханского Гоминдана. А, впрочем, было бы лучше остаться им в этой самой “фикции”, т. е. и в уханском правительстве, и в уханском Гоминдане. А для чего им оставаться в Ухане, если Ухан есть “фикция”, — это, оказывается, одному лишь богу известно. А кто не согласен с этим, — тот изменник и предатель.

Такова так называемая линия Троцкого и Зиновьева.

Едва ли можно представить что-либо более несообразное и путаное, чем эта так называемая линия.

Получается впечатление, что мы имеем дело не с марксистами, а с какими-то оторванными от жизни канцеляристами или, ещё лучше, — “революционными” туристами, которые путешествовали по разным Сухумам и Кисловодскам, проглядели VII расширенный пленум Исполкома Коминтерна, давший основную установку о китайской революции, узнали потом из газет, что в Китае, в самом деле, разыгралась какая-то революция, не то аграрная, не то антитаможенная, и решили, что необходимо составить целую кучу тезисов, — в апреле одни тезисы, в начале мая другие тезисы, в конце мая третьи тезисы, и, составив целую кучу тезисов, забросать ими Исполком Коминтерна, полагая, видимо, что обилие путаных и противоречивых тезисов является основным средством спасения китайской революции.

Таковы, товарищи, две линии по вопросам китайской революции.

Вам придётся выбирать между этими двумя линиями.

Я кончаю, товарищи.

Хотел бы сказать под конец несколько слов о политическом смысле и значении фракционных выступлений Троцкого и Зиновьева в данный момент. Они жалуются, что им не дают достаточной свободы для беспримерной ругани и недопустимой брани по адресу ЦК ВКП(б) и ИККИ. Они жалуются на “режим” в Коминтерне и в ВКП(б). По сути дела, они хотят свободы для дезорганизации Коминтерна и ВКП(б). По сути дела, они хотят пересадить в Коминтерн и ВКП(б) нравы Маслова и K°.

Я должен сказать, товарищи, что Троцкий выбрал для своих нападений на партию и Коминтерн слишком неподходящий момент. Я только что получил известие, что английское консервативное правительство решило порвать отношения с СССР. Нечего и доказывать, что теперь пойдёт повсеместный поход против коммунистов. Этот поход уже начался. Одни угрожают ВКП(б) войной и интервенцией. Другие — расколом. Создаётся нечто вроде единого фронта от Чемберлена до Троцкого.

Возможно, что нас хотят этим запугать. Но едва ли нужно доказывать, что большевики не из пугливых ребят. История большевизма знает немало таких “фронтов”. История большевизма показывает, что такие “фронты” неизменно разбивались революционной решимостью и беспримерной отвагой большевиков.

Можете не сомневаться, что мы сумеем разбить и этот новый “фронт”. (Аплодисменты.)

“Большевик” № 10, 31 мая 1927 г.

Студентам Коммунистического университета трудящихся Востока

Дорогие товарищи!

Два года назад, выступая у вас по поводу четырёхлетия существования КУТВ, я говорил о задачах университета как в отношении советских республик, так и в отношении угнетённых стран Востока.

Выполняя свои задачи, университет посылает сейчас в огонь борьбы новые кадры борцов, свой четвёртый выпуск окончивших университет слушателей, представляющих 74 национальности, товарищей, вооружённых могучим оружием ленинизма.

Товарищи идут на боевую работу в один из ответственнейших моментов истории, в момент, когда мировой и, прежде всего, английский империализм пытается схватить за горло китайскую революцию и в то же время бросает вызов первому в мире пролетарскому государству — Советскому Союзу — в надежде уничтожить непоколебимый и могучий оплот пролетариев всех стран.

Приветствуя товарищей выпускников, выражаю твёрдую уверенность, что они с честью выполнят свой долг перед пролетариатом и отдадут все свои силы и знания делу освобождения трудящихся Востока от гнёта империализма.

И. Сталин

“Правда” № 121, 31 мая 1927 г.

Ответ С. Покровскому

Начав переписку с Вами, я думал, что имею дело с человеком, добивающимся истины. Теперь, после Вашего второго письма, я вижу, что веду переписку с самовлюблённым нахалом, ставящим “интересы” своей персоны выше интересов истины. Не удивляйтесь поэтому, если в этом коротком (и последнем) ответе я буду прямо называть вещи их именами.

1. Я утверждал, что в период после февральской революции 1917 года партия заменила старый стратегический лозунг о диктатуре пролетариата и крестьянства и “союзе со всем крестьянством” новым стратегическим лозунгом о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства и “союзе с беднейшим крестьянством”.

Я утверждал, что партия шла и пришла к Октябрю, проводя этот новый лозунг, что без проведения такого лозунга партия не могла бы сколотить необходимую политическую армию, способную свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата.

Вы решительно возражали против этого моего утверждения и доказывали, что “в период от Февраля к Октябрю партия отстаивала свой старый лозунг по отношению к крестьянству-союз со всем крестьянством” (см. Ваше первое письмо). И Вы не только доказывали, но считали почти аксиомой эту антиленинскую, чисто каменевскую концепцию.

Так было дело, и об этом именно шёл у нас спор.

Теперь Вы, видя в какие дебри завели Вас Ваше упрямство и самонадеянность, вынуждены признать шепотком свою неправоту, утверждая, что “стратегическим лозунгом партии в период апрель — октябрь был именно лозунг диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства” (см. Ваше второе письмо).

Но признавая шепотком эту свою неправоту, Вы тут же стараетесь громогласно свести её к пустячкам на счёт “словесных” неточностей, заявляя, что “то словесное оформление, которое я придал своей мысли в прошлом письме, говоря о том, что партия отбросила свой старый лозунг о союзе со всем крестьянством в целом, пожалуй, способно вызвать неясности” (см. Ваше второе письмо).

Выходит, что спор шёл у нас о “словесности”, а не о двух принципиально различных концепциях!

Это называется у нас, говоря мягко, — нахальством.

2. Я утверждал, что подготовка Октября шла у нас в условиях борьбы с соглашательством и колебаниями известной части крестьянства в Советах, что эти колебания и это соглашательство создавали величайшие опасности для революции (поражение большевиков в июле 1917 года), что только при лозунге диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства можно было вести успешную борьбу с этими колебаниями и соглашательством, что только благодаря этому лозунгу удалось большевикам нейтрализовать колебания и соглашательство середняка.

Вы решительно возражали против этого, настаивая на своей ошибке о том, что в период от Февраля до Октября партия вела работу под старым лозунгом о “союзе со всем крестьянством в целом”. И, возражая, вычёркивали тем самым из истории большевизма лучшие ее страницы, трактующие о борьбе большевиков за отрыв середняцких слоев крестьянства от мелкобуржуазных партий, за изоляцию этих партий, за нейтрализацию колебаний и соглашательства известных слоев крестьянства.

Так было дело.

Теперь Вы вынуждены признать и факт колебаний и соглашательства известной части крестьянства в период от Февраля до Октября, и факт борьбы со стороны большевиков с этими колебаниями и соглашательством.

Но признавая всё это, Вы делаете вид, что