не видеть всей глубины разницы между “левыми” уклонистами и подлинными ленинцами, единственными левыми (без кавычек) в нашей партии. (Голос: “А легализация уклонов?”.) Если открытая борьба с уклонами есть легализация, то надо признать, что Ленин давно их “легализовал”.

Они, эти уклонисты, и правые и “левые”, рекрутируются среди самых разнообразных элементов непролетарских слоев, элементов, отражающих давление мелкобуржуазной стихии на партию и разложение отдельных звеньев партии. Часть выходцев из других партий; люди с троцкистскими тенденциями в партии; осколки былых фракций в партии; бюрократизирующиеся (и обюрократившиеся) члены партии в государственном, хозяйственном, кооперативном, профсоюзном аппарате, смыкающиеся с явно буржуазными элементами этих аппаратов; зажиточные члены партии в наших деревенских организациях, срастающиеся с кулачеством, и т. д. и т.п., —такова питательная среда уклонов от ленинской линии. Ясно, что ничего подлинно левого и ленинского не могут воспринять эти элементы. Они могут вскормить лишь открыто оппортунистический уклон, или так называемый “левый” уклон, маскирующий свой оппортунизм левыми фразами.

Вот почему борьба на два фронта является единственно правильной политикой партии.

Далее. Правильно ли сказано в тезисах, что основным методом борьбы с правым уклоном должен быть у нас метод развёрнутой идеологической борьбы? Я думаю, что правильно. Хорошо было бы вспомнить тут опыт борьбы с троцкизмом. С чего мы начали борьбу о ним? Может быть, с организационных выводов? Конечно, нет! Мы начали её с идеологической борьбы. Она велась у нас с 1918 года по 1925 год. Уже в 1924 году наша партия и V конгресс Коминтерна вынесли резолюцию о троцкизме, как о мелкобуржуазном уклоне. Однако Троцкий сидел у нас и в ЦК и в Политбюро. Факт это или нет? Факт. Стало быть, мы “терпели” Троцкого и троцкистов в составе ЦК. Почему мы допускали их пребывание в составе руководящих органов партии? Потому, что троцкисты в то время, несмотря на разногласия с партией, подчинялись решениям ЦК и оставались лойяльными. Когда мы стали применять в сколько-нибудь широком масштабе организационные выводы? Только после того, когда троцкисты организовались во фракцию, создали свой фракционный центр, превратили свою фракцию в новую партию и стали звать людей на антисоветские демонстрации.

Я думаю, что по этому же пути должны мы пойти в борьбе о правым уклоном. Правый уклон нельзя пока еще рассматривать, как нечто оформившееся и выкристаллизовавшееся, хотя он и усиливается в партии. Он только оформляется и кристаллизуется. Есть ли у правых уклонистов фракция? Я думаю, что нет. Можно ли сказать, что они не подчиняются решениям нашей партии? Я думаю, что у нас нет еще оснований обвинять их в этом. Можно ли утверждать, что правые уклонисты обязательно сорганизуются в свою фракцию? Я в этом сомневаюсь. Отсюда вывод: основным методом борьбы с правым уклоном должен быть у нас на данной стадии метод развёрнутой идеологической борьбы. Это тем более правильно, что среди некоторых членов нашей партии имеется обратная тенденция — начать борьбу с правым уклоном не с идеологической борьбы, а с организационных выводов. Они прямо говорят: ты дай нам правых этак человек 10 или 20, мы их расклюём мигом и покончим таким образом с правым уклоном. Я думаю, товарищи, что такие настроения неправильны и опасны. Именно для того, чтобы не плыть по таким настроениям, а поставить борьбу с правым уклоном на правильные рельсы, именно поэтому необходимо сказать ясно и решительно, что основным методом нашей борьбы с правым уклоном является на данной стадии борьба идеологическая.

Значит ли это, что мы исключаем всякие организационные выводы? Нет, не значит. Но это, несомненно, значит, что организационные выводы должны играть здесь подчинённую роль, и если нет фактов нарушения партийных решений со стороны правых уклонистов, то мы не должны их выкидывать из тех или иных руководящих организаций и учреждений. (Голос: “А московская практика?”.)

Я думаю, что среди московских руководящих товарищей мы правых не имели. Там было неправильное отношение к правым настроениям. Скорее всего можно сказать, что там была примиренческая тенденция. Но я не могу сказать, что в Московском комитете существовал правый уклон. (Голос: “А организационная борьба была?”.)

Организационная борьба была, хотя она и занимала подчинённое место. Она была потому, что по Москве идут перевыборы на базе самокритики и районные активы имеют право смещать своих секретарей. (Смех.) (Голос: “Разве перевыборы секретарей у нас были объявлены?”.) Перевыборов секретарей никто не запрещал. Существует июньское воззвание ЦК, где прямо говорится о том, что развёртывание самокритики может превратиться в пустой звук, если за низовыми организациями не будет обеспечено право смещать любого секретаря, любой комитет. Что вы можете возразить против такого воззвания? (Голос: “До партконференции?”.) Да, хотя бы до партконференции.

Я вижу улыбку авгура на лицах некоторых товарищей. Это нехорошо, товарищи. Я вижу, что у некоторых из вас имеется неудержимое желание поскорей поснимать с постов тех или иных выразителей правого уклона. Но это не решение вопроса, дорогие товарищи. Конечно, снять с постов легче, чем повести широкую и осмысленную разъяснительную кампанию о правом уклоне, о правой опасности и о борьбе с ней. Но самое лёгкое нельзя расценивать, как самое хорошее. Потрудитесь-ка организовать широкую разъяснительную кампанию против правой опасности, потрудитесь не жалеть на это времени, и тогда вы увидите, что чем шире и глубже кампания, тем хуже для правого уклона. Вот почему я думаю, что центром нашей борьбы против правого уклона должна быть борьба идеологическая.

Что касается Московского комитета, то я не знаю, что можно ещё добавить к тому, что сказал на пленуме МК и МКК ВКП(б) Угланов в своём заключительном слове. Он прямо заявил:

“Если вспомнить немножко историю, вспомнить, как я в 1921 году в Ленинграде дрался с Зиновьевым, то тогда “побоище” было немного крупнее. Тогда мы очутились победителями, потому что были правы. Сейчас нас побили, потому что мы ошиблись. На пользу пойдёт”.

Выходит, что Угланов вёл борьбу теперь так же, как он вёл в своё время борьбу против Зиновьева. Против кого же, собственно, он вёл борьбу в последнее время? Видимо, против политики ЦК. Против кого же еще? На какой же базе могла вестись эта борьба? Очевидно на базе примиренчества с правым уклоном.

Поэтому тезисы совершенно правильно подчёркивают необходимость борьбы против примиренчества о уклонами от ленинской линии, особенно же против примиренчества с правым уклоном, как одну из очередных задач нашей партии.

Наконец, последний вопрос. В тезисах говорится о том, что мы должны особенно подчеркнуть для данного времени необходимость борьбы с правым уклоном. Что это значит? Это значит, что правая опасность является в данный момент главной опасностью в нашей партии. Борьба с троцкистскими тенденциями, и притом борьба сосредоточенная, идёт у нас вот уже десяток лет. Результатом этой борьбы является разгром основных кадров троцкизма. Нельзя сказать, чтобы борьба с открыто оппортунистическим уклоном велась за последнее время столь же интенсивно. А не велась она особенно интенсивно потому, что правый уклон находится у нас еще в периоде формирования и кристаллизации, усиливаясь и нарастая ввиду усиления мелкобуржуазной стихии, выросшей в связи о нашими хлебозаготовительными затруднениями. Поэтому главный удар должен быть направлен против правого уклона.

Заканчивая своё слово, я хотел бы, товарищи, отметить ещё один факт, о котором здесь не говорили и который имеет, по-моему, немаловажное значение. Мы, члены Политбюро, предложили вам свои тезисы о контрольных цифрах. Я в своей речи защищал эти тезисы, как безусловно правильные. Я не говорю об отдельных исправлениях, которые могут быть внесены в эти тезисы. Но что в основном они правильны и обеспечивают нам правильное проведение ленинской линии, — в этом не может быть никакого сомнения. И вот я должен заявить вам, что эти тезисы приняты нами в Политбюро единогласно. Я думаю, что этот факт имеет кое-какое значение ввиду тех слухов, которые то и дело распространяются в наших рядах всякими недоброжелателями, противниками и врагами нашей партии. Я имею в виду слухи о том, что будто бы у нас, в Политбюро, имеются правый уклон, “левый” уклон, примиренчество и чорт знает еще что. Пусть эти тезисы послужат ещё одним, сотым или сто первым доказательством того, что мы все в Политбюро едины.

Я бы хотел, чтобы настоящий пленум так же единодушно принял эти тезисы за основу. (Аплодисменты.)

“Правда” № 273,

24 ноября 1928 г.

ОБ ИТОГАХ ИЮЛЬСКОГО ПЛЕНУМА ЦК ВКП(б) Доклад на собрании актива ленинградской организации ВКП(б) 15 июля 1928 г.

Товарищи! Только что закончившийся пленум Центрального Комитета вел свою работу по линии двух групп вопросов.

Первую группу вопросов составляют вопросы, имеющие отношение к основным проблемам Коммунистического Интернационала в связи с ожидаемым VI конгрессом.

Вторую группу — вопросы, имеющие отношение к делу нашего строительства в СССР по линии сельскохозяйственной, — хлебная проблема и хлебозаготовки, — и по линии обеспечения нашей промышленности технической интеллигенцией, кадрами интеллигенции из людей рабочего класса.

Начнем с первой группы вопросов.

I

ВОПРОСЫ КОМИНТЕРНА

1. ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ VI КОНГРЕССА КОМИНТЕРНА

Какие основные проблемы стоят в данный момент перед VI конгрессом Коминтерна?

Если иметь в виду пройденный этап между конгрессом пятым и конгрессом шестым, то, прежде всего, нужно остановиться на тех противоречиях, которые назрели за это время в лагере империалистов. Что это за противоречия?

Тогда, к пятому конгрессу, у нас мало еще говорили об англо-американском противоречии как основном. Тогда принято было говорить даже об англо-американском союзе. Но вата тем охотнее говорили о противоречиях между Англией и Францией, между Америкой и Японией, между победителями и побежденными. Разница между тем периодом и нынешним периодом состоит в том, что из ряда противоречий, имеющихся в лагере капиталистов, основным противоречием стало противоречие между капитализмом американским и капитализмом английским. Возьмете ли вопрос о нефти, имеющей решающее значение как для строительства капиталистического хозяйства, так и для войны; возьмете ли вопрос о рынках для сбыта товаров, имеющих серьезнейшее значение для жизни и развития мирового капитализма, ибо нельзя производить товаров, не имея обеспеченного сбыта этих товаров; возьмете ли вопрос о рынках для вывоза капитала, представляющего характернейшую черту империалистического этапа; возьмете ли, наконец, вопрос о путях, ведущих к рынкам сбыта или к рынкам сырья, — все эти основные вопросы толкают к одной основной проблеме, к проблеме борьбы за мировую гегемонию между Англией и Америкой. Куда бы ни сунулась Америка, эта страна гигантски растущего капитализма, в Китай ли, в колонии ли, в Южную ли Америку, в Африку ли, — везде она натыкается на громадные препятствия в виде заранее укрепленных позиций Англии.

Этим, конечно, не отменяются остальные противоречия в лагере капитализма: между Америкой и Японией, Англией и Францией, Францией и