в итоге опустились до пассажей о его якобы невменяемости. Не буду поминать здесь отдельных писателей и публицистов, которые упражнялись на данном поприще до полной утраты совести. Но известную роль в этом шабаше сыграли и ученые, прежде всего академик Н-Бехтерева, внучка знаменитого русского врача, которая в конце 80-х годов позволила себе заявить, что ее дед после медицинского осмотра Сталина назвал его параноиком и за это был отравлен. “Это была тенденция объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, — опровергает себя Наталия Петровна в 1995 году, — но никакого высказывания не было, иначе мы бы знали. Дедушку действительно отравили, но из-за другого. А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя врачебный долг. Какой врачебный долг? Он был прекрасный врач, как он мог выйти от больного и сказать, что тот — параноик? Он не мог этого сделать” (Аргументы и факты. 1995. № 32. С.2-3).

“Крайне чуткая реакция на настроения высшего руководства” (Кириллина А. Рикошет. С. 98). — “Кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить…” (Бехтерева). — И все это мы слышим не в далеком, изрядно мифологизированном 37-м, а в наши дни. Когда же, наконец, бедная российская интеллигенция вырвется из оков собственной неполноценности и лжи?

В своих “Наблюдениях над исторической жизнью народов” великий русский историк С. Соловьев, указывая “трудности при изучении истории”, писал: “Не будучи в состоянии отрешиться от сознания, что история есть объяснительница настоящего и потому наставница (magistra vitae), человек, однако, хлопочет часто из всех сил, чтобы высвободиться от руководства этой наставницы. Покорствуя интересам настоящей минуты, он старается исказить исторические явления, затемнить, извратить законы их. Понимая важность истории, он хочет ее указаниями освятить свои мнения, свои стремления и потому видит, ищет в истории только того, что ему нужно, не обращая внимания на многое другое: отсюда односторонность взгляда, часто ненамеренная. Но когда ему указывают на другую сторону дела, неприятную для него, он начинает всеми силами отвергать или по крайней мере ослаблять ее: здесь уже искажение истины. История -это свидетель, от которого зависит решение дела, и понятно стремление подкупить этого свидетеля, заставить его говорить только то, что нам нужно. Таким образом, из самого стремления искажать историю всего яснее видна ее важность, необходимость; но от этого науке не легче” (Соч. Кн. XVII. М., 1996. С. 6-7).

Да, и в самом деле, науке, которая по определению включает в себя критерий объективности, с историей чрезвычайно тяжело. Но каково с ней политике и каково ей с политикой? Пример Сталина при этом особенно разителен. Допущенный в связи с ним произвол в отношении истории порожден сшибкой глобальных сил труда и капитала, товарищеского и эксплуататорского способов производства, корыстного индивидуализма и человечного коллективизма, стремлений строить отношения между людьми по мерке либо здоровых человеческих потребностей, либо рыночной выгоды. Действующие в этом социальном тигле и противоборствующие силы ведут свое происхождение из одного и того же времени и одного сообщества. Никакая из них не является стерильно чистой, совершенно лишенной пороков другой. Но делает фундаментальную ошибку тот, кто на этом основании старается не видеть между ними разницы или отождествляет их. Очищение той силы, за которой реальный гуманизм и будущее, не происходит с сегодня на завтра. Оно, как и все на свете, являет собой сложный диалектический, подчас самоотрицающий процесс — иногда с рывками назад, с зигзагами, сбивающими с толку не только сторонних наблюдателей, но и своих сторонников. Это не снимает с историков обязанность непредвзятого видения общественного развития в целом и ответственность за него. То, что они, начиная иной раз судить об историческом деятеле с позиций “психологических камердинеров” (См.: Гегель. Философия истории. СПб, 1993. С. 83-84), оказываются далеко не на высоте и даже удостаиваются побоев, ничего в сущности не меняет. Над ними всегда тяготеет один и тот же императив: по возможности не терять из виду вечно улетающую от нас истину и свободу и на всевозможные историеведческие “дважды два?” в худшем случае отвечать “пять”, а не “стеариновая свечка”…

Другое основное соображение, подвигшее меня на завершение Собрания сочинений Сталина, состоит в том, чтобы показать, как можно уметь управлять Россией. Думаю, что в предлагаемых трех томах содержится по сему предмету достаточно представительный материал. Пишу так потому, что в нашей стране с середины 50-х годов умели лишь удерживать власть, но не пользоваться ею в целях прогресса социализма. С конца 80-х годов стало утрачиваться и это умение, что неизбежно должно было привести к быстрой социально-нравственной деградации. Так что мое желание ликвидировать “дыру памяти” носит не только академический или же платонический характер. Не скрою, я стремлюсь к тому, чтобы современные наши политические деятели, к какому бы лагерю они себя ни относили, прилежно учились мыслить по масштабам исторических деяний русского и других народов нашей Отчизны, по сверхконтинентальному размаху ее просторов, по изначально глобальному значению ее политики и культуры. Не желающие внять этому не могут возвыситься до России.

Воздавая должное труду, проделанному Р. Мак-Нилом, составитель данного трехтомника отнюдь не намерен быть чьим-то репродуктором и эпигоном. Издание пополнено значительным материалом, который стал доступным в последние годы. Это, в частности, письма Сталина матери и В.М. Молотову (т. 14), некоторые документы Государственного Комитета Обороны (т. 15). Украсило, к примеру, предвоенный том письмо Сталина американцу Ч. Наттеру, присланное мне историком Р. Ивановым. Большую ценность, на мой взгляд, представляет речь Сталина на Военном Совете 7 июня 1937 года (т. 14), позволяющая конкретнее представить себе пресловутый “заговор маршалов”. В конце тома 16-го имеется приложение, содержащее полузабытые и неизвестные документы, которые дают возможность разобраться с хрущевской демагогией по поводу “завещания” Ленина, снять односторонние оценки ряда предвоенных событий, атмосферы начала войны и др., получить более емкое представление о мотивах и истоках как непредвзятой, так и пристрастной критики культа личности и т.п. “Разумное осуществляется в человеческом знании и хотении, как в материале”, — писал Гегель (Философия истории. С.89). Надо лишь неутомимо в этот материал вникать.

Сталинские тексты воспроизводятся практически без изменений. Вмешательство допускается только в отдельных случаях: при исправлении типографских ошибок, допущенных американскими издателями, при расшифровке сокращений и при уточнении пунктуации. Там, где материал печатается по газетному отчету, он максимально очищен от журналистских привнесений. Наконец, устранены все ремарки вроде “аплодисменты”, “смех”, возгласы и т.п., обозначающие экзальтированное восприятие Сталина современными ему слушателями, но утратившие всякий смысл в наши дни.

Считаю необходимым обратить внимание читателей на то, что предлагаемый трехтомник не содержит еще всех работ Сталина соответствующего периода. Собирание их будет продолжено. Я готов выслушать критику за неполноту, но главное все-таки состоит в том, что эту глыбу удалось наконец сдвинуть.

Ричард КОСОЛАПОВ

Москва, июль 1996 года

ПРИВЕТСТВЕННОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ПРИЕМЕ ГЕРОЕВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ТОВАРИЩЕЙ ЧКАЛОВА, БАЙДУКОВА, БЕЛЯКОВА

Товарищ Сталин говорит о качествах, которые характеризуют Героя Советского Союза, о наших летчиках — рядовых и средних, из которых выйдут будущие герои. Смелость и отвага — неотъемлемые качества Героя Советского Союза. Летчик- это концентрированная воля, характер, умение идти на риск.

Но смелость и отвага — это только одна сторона героизма. Другая сторона, не менее важная, — это умение. Смелость, говорят, города берет. Но это только тогда, когда смелость, отвага, готовность к риску сочетаются с отличными знаниями. Экипаж самолета «АНТ-25» — товарищи Чкалов, Байдуков и Беляков — счастливо сочетают большую смелость и отвагу со знанием и умением использовать новейшие достижения техники.

В конце речи товарищ Сталин провозглашает тост:

— За Героев Советского Союза Чкалова, Байдукова, Белякова;

за присутствующих здесь Героев Советского Союза Громова, Водопьянова, Слепнева; за летчиков, малых и больших, — неизвестно, кто малый, кто большой, это будет доказано на деле; за Коккинаки, который случайно не попал в Герои Советского Союза, но который попадет, — я ему это предсказываю.

Правда. 14 августа 1936 года

(По газетному отчету)

ПРИВЕТСТВИЕ К ПЯТНАДЦАТИЛЕТИЮ ПЕРВОЙ КОННОЙ АРМИИ

Боевой привет конноармейцам!

Привет бойцам, командирам и политработникам Конной армии, разбившей полчища врагов Советского Союза и изгнавшей вон из нашей страны грабителей-интервентов!

Привет товарищам Ворошилову, Буденному, Щаденко — строителям и вождям Конной армии!

История гражданской войны украшена вашими славными победами, товарищи конноармейцы! Ваша храбрость и отвага служат примером для нашей молодежи.

Будем надеяться, что острые сабли и меткие пули Красной конницы, когда этого потребует обстановка, так же хорошо послужат делу защиты нашей великой Родины, как служили они в недавнем прошлом.

И. СТАЛИН

Правда. 24 февраля 1935 года

ПРИВЕТСТВИЕ ОСОБОЙ КАВАЛЕРИЙСКОЙ КРАСНОЗНАМЕННОЙ ИМЕНИ СТАЛИНА ДИВИЗИИ

Братский привет Особой кавалерийской Краснознаменной имени Сталина дивизии в день ее пятнадцатилетия.

Желаю ей успехов и отличий в деле подготовки к обороне нашей страны.

Не сомневаюсь, что бойцы, командиры и политработники дивизии с честью выполнят свой долг, когда этого потребуют интересы защиты нашей Матери-Родины от нападения врагов.

И.СТАЛИН

Правда. 18 июня 1935 года

ПРИВЕТСТВИЕ ПЕРВОЙ КОННОЙ АРМИИ

Бойцам и руководителям 1 Конной армии в день ее двадцатилетнего юбилея боевой привет!

Привет Буденному, Ворошилову, Кулику, Тимошенко, Щаденко, Городовикову, Апанасенко, Тюленеву, Черевиченко, Еременко и другим, положившим основу Конной армии и превратившим ее в грозную силу!

Привет бойцам, командирам, политработникам Конной армии, разгромившим генералов Деникина, Мамонтова, Шкуро, Чеснокова, Врангеля и опрокинувшим войска Пилсудского во время исторического рейда в районе Житомира!

Привет всей нашей коннице, в том числе нашим конноармейцам, покрывшей себя славой в боях за освобождение Западной Украины и Западной Белоруссии от гнета польских панов!

Вечная память и слава товарищам Пархоменко, Дундичу, Морозову, Литунову, Бахтурову и многим другим конноармейцам, сложившим свои головы в битвах за победу нашей великой Советской Родины!

И.СТАЛИН

Правда, 19 ноября 1939 года

РАБОТНИКАМ ЗОЛОТОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Приветствую по случаю досрочного окончания полугодового плана.

Надеюсь, что с успехом закончите план всего года и дадите наилучшие качественные показатели.

И.СТАЛИН

Правда. 28 июня 1936 года

РЕЧЬ В КРЕМЛЕВСКОМ ДВОРЦЕ НА ВЫПУСКЕ АКАДЕМИКОВ КРАСНОЙ АРМИИ 4 мая 1935 года

Товарищи! Нельзя отрицать, что за последнее время мы имели большие успехи как в области строительства, так и в области управления. В связи с этим слишком много говорят у нас о заслугах руководителей, о заслугах вождей. Им приписывают все, почти все наши достижения. Это, конечно, неверно и неправильно. Дело не только в вождях. Но не об этом я хотел бы говорить сегодня. Я хотел бы сказать несколько слов о кадрах, о наших кадрах вообще и в частности о кадрах нашей Красной Армии.

Вы знаете, что мы получили в наследство от старого времени отсталую технически и полунищую,