в Берлине является исключительно точным информатором. <…> У Мастного в Берлине было два разговора с выдающимися представителями рейхсвера. Мастный их сфотографировал, видимо, не понимая сам, что они обозначают. Бенеш даже сомневается, сознавали ли эти представители рейхсвера, что они выдают свой секрет. Но для Бенеша из этих разговоров стало ясно, что между рейхсвером и Красной Армией существует тесный контакт. Бенеш не мог знать о том, что этот контакт с изменниками. Для него возникала проблема, что делать, если Советское правительство действительно вернется к какой-нибудь политике «нового Рапалло». В этой связи Бенеш задал риторический вопрос, где средство для защиты Чехословакии, и без обиняков отвечал на этот вопрос, что тогда Чехословакия тоже должна была бы заключить соглашение с Германией. Это было бы началом чехословацкой зависимости, но другого выхода не было. Гитлер вовсе не стремится к тому, чтобы физически немедленно уничтожить Чехословакию, но он хочет «союза» с ней. На чехословацком языке это означало бы зависимость, вассальное состояние, а Бенеш не для того потратил столько лет на освобождение от австрийского ига, чтобы принять германское ярмо. Бенеш говорил, что Москва должна самым серьезным образом оценить эти его заявления и раз навсегда понять, что Чехословакия хочет быть свободной в полном смысле слова. Она не примет никогда никакого диктата, но она будет драться за свою свободу, за демократию, за европейский мир. Насколько это является и задачей СССР, постольку Чехословакия безоговорочно является союзником Москвы, постольку бенешевская политика как аксиому принимает неизменность советско-чехословацких дружественных взаимоотношений. Никакие расстрелы, никакие внутренние изменения не могут потрясти эту дружбу. В этой связи Бенеш задавался и таким вопросом: что произошло бы, если бы в Москве победил не Сталин, а Тухачевский. Тогда Чехословакия вынуждена была бы оставаться в дружбе с Россией Тухачевского. Но Чехословакия тогда была бы вынуждена достигнуть соглашения с Германией, а это опять-таки было бы началом зависимости либо от России, либо от Германии. Вернее всего от Германии, ибо Россия Тухачевских не постеснялась бы заплатить Германии Чехословакией. Бенеш ценит именно «нынешний СССР», «сталинский режим», потому что он не предъявляет претензии на Чехословакию и ее свободы. В заключение Бенеш еще раз повторил, что расценивает московские процессы как признак укрепления СССР и что его концепция дружбы с СССР была и остается главной основой внешнеполитического поведения Чехословакии.

Фашистский меч ковался в СССР. М., 1991. С. 359-353

Из ЗАПИСИ Л. Б. КАМЕНЕВА о БЕСЕДЕ с И. И. БУХАРИНЫМ 11 июля 1928 года

Сокольников. Бухарин окончательно порвал со Сталиным и находится в трагическом положении.

Бухарин. Сталин — это Чингисхан и беспринципный интриган, который все подчиняет сохранению своей власти.

Сталин знает одно средство — месть и в то же время всаживает нож в спину. Поверьте, что скоро Сталин нас будет резать.

Что касается политической линии Сталина, то она губительна для революции и ведет к гражданской войне. С ним мы можем пропасть.

Сокольников. Томский как-то, сидя за столом со Сталиным, сказал ему: «Наши рабочие в тебя стрелять начнут».

Бухарин. При Сталине и тупице Молотове, который учит меня марксизму и которого мы называем «каменной задницей», ничего сделать нельзя.

Каменев. Каковы ваши силы?

Бухарин. Наши потенциальные силы огромны. Рыков, Томский, Угланов абсолютно наши сторонники. Я пытаюсь оторвать от Сталина других членов Политбюро, но пока получается плохо. Орджоникидзе не рыцарь. Ходил ко мне и ругательски ругал Сталина, а в решающий момент предал. Ворошилов с Калининым тоже изменили нам в последний момент. Я думаю, что Сталин держит их какими-то особыми цепями. Оргбюро ЦК ВКП(б) наше. Руководители ОГПУ Ягода и Трилиссер — тоже. Андреев тоже за нас.

Свою главную политическую задачу я вижу в том, чтобы последовательно разъяснить членам ЦК губительную роль Сталина и подвести середняка — цекиста к его снятию.

Каменев. Но пока он смещает вас.

Бухарин. Что мы можем сделать? Снятие Сталина сейчас не пройдет в ЦК. Однако подготовка к этому идет. Планирую опубликовать в «Правде» статьи с критикой Сталина, а также доклад Ры- кова, в котором поставим все точки над «и».

Неожиданно Бухарин впал в истерику и к удивлению Каменева закричал:

— Если страна гибнет, мы гибнем. Если страна выкручивается — Сталин вовремя поворачивает и мы тоже гибнем. Что же делать?

Не получив ответа от Каменева и внешне успокоившись, Бухарин сказал:

— Сталин распускает слухи, что имеет вас с Зиновьевым в кармане. Он попробует вас «подкупить» высшими назначениями или назначит вас на такие места, чтобы аганжировать, — и вдруг с безнадежностью в голосе Бухарин проговорил: — Мы ничего наверное не знаем.

И тут же обратился к Каменеву с просьбой: — Я просил бы, чтобы Вы с Зиновьевым одобрениями Сталина не помогали ему душить нас. Прошу Вас сказать своим, чтобы они не нападали на нас.

…Бухарин производит впечатление чрезвычайно потрясенного и до крайности замученного человека, сознающего свою обреченность.

(По кн.: Жухрай Д. Сталин: правда и ложь, С. 194-195)

Из СТЕНОГРАММЫ ИЮЛЬСКОГО (1953) ПЛЕНУМА ЦК КПСС Выступления А. А. Андреева и И. Ф. Тевосяна

Андреев (член ЦК КПСС, член Президиума Верховного Совета СССР. — Ред.). Товарищи, я считаю очень правильным, что наш Президиум не ограничился простым сообщением, а решил провести по делу Берия обстоятельное обсуждение на Пленуме для того, чтобы выявить действительное лицо этого врага, его цели, его тактику и извлечь из этого все необходимые уроки.

Берия — это необычный тип тех врагов, с которыми раньше боролась наша партия, и он проводил необычную тактику по сравнению с прежними разоблаченными врагами.

Верно, что он был (вчера товарищ Завенягин (А. П. — член ЦК КПСС, заместитель министра среднего машиностроения СССР. — Ред.), выступая, говорил об этом), он был бюрократ, груб, циничен, плохо относился к людям, но это было бы слишком простым объяснением лица этого врага. Мне кажется, что из тех ясных сообщений, которые сделал товарищ Маленков в докладе, выступлений членов Президиума и членов ЦК на Пленуме видно, что в лице Берия разоблачен старый провокатор, которым он был, несомненно, задолго до перевода его в Москву. Теперь стало очевидно, что и его брошюра, которая так превозносилась некоторое время, была лишь подходом к началу его широкой вражеской работы.

Я не согласен с товарищем Завенягиным, что Берия — недалекий человек. Нет, товарищи, мы не должны преуменьшать его способностей и вреда, принесенного им. Это был умный, очень ловкий враг, иначе он давно бы был разоблачен, а он продержался смотрите сколько времени. И, наконец, видно, что это был матерый, очень коварный и опасный политический враг международного масштаба, агент империалистов. Я думаю, что в этом сомневаться не приходится, он был не одиночка.

Голоса. Правильно.

Андреев. Если он у нас в стране не мог иметь более или менее большого количества своих сторонников, то он опирался безусловно на какую-то силу и эта *ил а его питала, толкала, диктовала. Он безусловно был международным агентом империалистов. Опыт говорил нам, что все разоблаченные до сих пор враги партии и Советской власти так или иначе были связаны с иностранными разведками и генштабами, откуда им и давались директивы. Берия не мог быть исключением. Возможно, что на него делали ставку как на диктатора фашистского типа. И я думаю, что из этого мерзавца надо вытянуть все жилы, чтобы была ясная картина его отношений с заграницей, кому и как он служил, тогда нам откроется очень многое. Мы далеко еще не все знаем о нем, следствие должно раскрыть все стороны его вражеской работы. Но и сейчас то, что рассказали товарищи члены Президиума ясно, что он имел тщательно разработанный, конечно, не одним им, а продиктованный его хозяевами, план ликвидации советского строя в нашей стране.

В чем заключался план Берия? В отличие от того, что враги нашего народа проводили раньше, его план был несколько иной. Итти путем раскола нашей партии, как это пытались делать его предшественники — это дело гиблое, потому что наша партия представляет собой непоколебимый монолит. Итти путем террора, вывода из строя отдельных руководителей — это тоже дело проверенное в том смысле, что партия после этого еще более сплачивается. Этим я не хочу сказать, что враги отказались от террора, они будут проводить и террор, и в этом отношении надо быть бдительными.

План Берия в этом смысле отличался от плана предателей советского народа, прежних врагов. Как теперь ясно, этот план состояла

Во-первых, втереться во что бы то ни стало в доверие товарища Сталина. Это он считал основным условием для своей вражеской деятельности. И вот он всякими способами втирался в доверие товарища Сталина. Добился ли он этого? Безусловно добился. Тут товарищи уже говорили о том, что товарищ Сталин имел такую слабость излишней доверчивости. Это правда.

Вторая, и очевидно главная, задача, которая была у него в плане, — это разбить большевистское ядро нашего руководства. Вы знаете, что все наши враги, чтобы ослабить руководство в партии, дезорганизовать партию — эту основу всего — давно уже стремятся как-нибудь поколебать, разбить большевистское ядро, но это им не удавалось. И вот эту задачу Берия, очевидно, и поставил как главную задачу — разбить большевистское ядро, подорвать доверие отдельных руководителей у товарища Сталина, посеять рознь внутри руководителей партии и правительства.

Добился ли он кое-чего в этом отношении? Кое-чего, безусловно, временно он добивался.

Здесь товарищ Ворошилов говорил в отношении товарища Орджоникидзе. Серго был честнейший, благороднейший большевик, и можно не сомневаться, что он стал жертвой интриг Берия…

Голос. Правильно.

Андреев. Берия рассорил товарища Сталина и Орджоникидзе и благородное сердце т. Сорго не выдержало этого; так Берия вывел из строя одного из лучших руководителей партии и друзей товарища Сталина.

Дальше. Все мы, старые чекисты, да и новые знаем, какая была теплая дружба между товарищем Сталиным и Молотовым. Мы все считали естественной эту дружбу, радовались этому. Но вот появился Берия в Москве, и все коренным образом изменилось, отношения у т. Сталина с т. Молотовым испортились. Тов. Молотов стал подвергаться незаслуженным нападкам со стороны товарища Сталина. Это Берия своими интригами добился подрыва тесной дружбы т. Сталина и т. Молотова.

Возьмем другие факты в отношении т. Маленкова. Берия знал, что товарищ Сталин целиком и полностью доверял товарищу Маленкову, считал его своим другом. И вот Берия нужно было подбить товарища Маленкова. Как настоящий провокатор, прикидываясь другом и Маленкова, на самом деле он ловко состряпал дело Шахурина (А. И. — член ЦК ВКП(б), в 1940-1946 годах нарком авиационной промышленности СССР. — Ред.) и Новикова (А. А. — главный маршал авиации, заместитель наркома обороны СССР. — Ред.). Это дело, безусловно, было сделано