из них, даже самой с виду незначительной, ибо никому наперёд не известно какое именно поприще послужит первой ареной боёв и какая именно форма движения или форма организации послужит исходным пунктом и ощутительным оружием в руках пролетариата при открытии решительных боёв. Иначе говоря: в ожидании решительных боёв в период обороны и накопления сил партия должна подковать себя на все четыре ноги. В ожидании боёв… Но это не значит, что партия должна выжидать, сложа руки, превращаясь в бесплодного созерцателя, вырождаясь из партии революции (если она в оппозиции) в партию выжидания,— нет, она в такой период должна избегать боёв, не принимать их, если она еще не успела накопить нужное количество сил, или если обстановка не благоприятна для неё, но не должна упускать ни одного случая, конечно, при благоприятных условиях,— для того, чтобы навязать противнику бой, когда это ему невыгодно, держать противника в постоянном напряжении, шаг за шагом расстраивать и деморализовать его силы, шаг за шагом упражнять силы пролетариата в затрагивающих повседневные интересы последнего боях и умножать тем самым свои собственные силы.

Только в таком случае оборона может быть действительно активной обороной, а партия сумеет сохранить за собой все признаки действительной партии действия, а не партии созерцательного выжидания, только в таком случае партия не прозевает, не проглядит момента решительных выступлений, не будет застигнута врасплох событиями. Случай с Каутским и компанией, проглядевшими момент наступления пролетарской революции на Западе благодаря их тактике “мудрого”, созерцательного выжидания и ещё более “мудрой” пассивности, является прямым предостережением. Или ещё: случал с меньшевиками и с. р., прозевавшими власть благодаря своей тактике бесконечного выжидания по вопросам о мире и земле, также должен служить предостережением. С другой стороны, ясно также, что нельзя злоупотреблять тактикой активной обороны, тактикой действия (акции), ибо в таком случае есть опасность превратить тактику революционных действий компартии в тактику “революционной” гимнастики, т. е. в такую тактику, которая ведёт не к накоплению сил пролетариата и к усилению его боевой готовности, стало быть, не к ускорению революции, а к рассеянию сил пролетариата, к ослаблению его боевой готовности и, следовательно, к замедлению дела революции.

9) Общие основы коммунистической стратегии и тактики. Таких основ три:

а) принятие за основу добытого теорией марксизма и подтверждённого революционной практикой вывода о том, что в капиталистических государствах пролетариат является единственным до конца революционным классом, заинтересованным в полном освобождении человечества от капитализма и призванным ввиду этого быть вождем всех угнетенных и эксплуатируемых масс в борьбе за свержение капитализма, ввиду чего следует направить всю работу в сторону обеспечения диктатуры пролетариата.

б) Принятие за основу того добытого теорией марксизма и подтверждённого революционной практикой вывода, что стратегия и тактика коммунистической партии любой страны могут быть правильными лишь в том случае, если они не замыкаются в круг интересов “своей” страны, “своего” отечества, “своего” пролетариата, — а наоборот, учитывая условия и обстановку своей страны, ставят во главу угла интересы международного пролетариата, интересы революции в других странах, т. е. если они по существу, по духу своему являются интернационалистическими, если они проводят “максимум осуществимого в одной (своей) стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах” (см. “Пролет, рев. и ренегат Каутский” Ленина).

в) Принятие за исходный пункт отрицания всякого доктринёрства (правого и левого) при изменении стратегии и тактики, при выработке новых стратегических планов и тактических линий (Каутский, Аксельрод, Богданов, Бухарин), отрицания созерцательного метода и метода цитат и исторических параллелей, надуманных планов и безжизненных формул (Аксельрод, Плеханов), признания того, что нужно не “лежать”, а стоять на точке зрения марксизма, не “объяснять только мир”, но “перестроить” его, не “созерцать заднюю пролетариата” и не тащиться в хвосте за событиями, а руководить пролетариатом и быть сознательным выражением бессознательного процесса (см. “Стихийность и сознательность” Ленина и известное место из “Коммунистического манифеста” Маркса о том, что коммунисты составляют наиболее дальновидную и идущую вперёд часть пролетариата).

Каждую из этих основ иллюстрировать фактами из опыта ревдвижения в России и на Западе, особенно вторую основу и третью.

10) Задачи:

а) Завоевать на сторону коммунизма авангард пролетариата (т. е. сколотить кадры, создать компартию, выработать программу, основы тактики). Пропаганда как основная форма работы.

б) Завоевать на сторону авангарда широкие массы рабочих и вообще трудящихся (подвод масс на боевые позиции). Основная форма работы — практические действия масс, как прелюдия к решительным боям.

11) Правила:

а) Овладеть без исключения всеми формами организации пролетариата и всеми формами (поприщами) движения, борьбы. (Формы движения: парламентские и внепарламентские, легальные и нелегальные.)

б) Научиться приспособиться к быстрой смене одних форм движения другими, или к дополнению одних форм другими, научиться сочетанию легальных форм с нелегальными, парламентских с внепарламентскими (пример: быстрый переход беков в июле 1917 г. от легальных форм к нелегальным, сочетание внепарламентского движения в ленские дни с действиями в Думе).

12) Стратегия и тактика компартии до и после взятия власти. Четыре особенности.

а) Самое важное в обстановке, создавшейся после Октябрьского переворота в Европе вообще и в России в частности — это прорыв международного социального фронта (в результате победы над русской буржуазией) в районе России, осуществлённый пролетариатом России (разрыв с империализмом, опубликование тайных договоров, вместо войны империалистической война гражданская, призыв к солдатам брататься, призыв к рабочим восстать против своих правительств). Этот прорыв открыл поворот в мировой истории, поставив под непосредственную угрозу целость всего здания международного империализма, кардинально изменив соотношение борющихся сил на Западе в пользу рабочего класса Европы. А это значит, что русский пролетариат и его партия превратились из силы национальной в силу международную, причём старая задача свержения своей национальной буржуазии сменилась новой задачей свержения буржуазии международной, и поскольку международная буржуазия, почуяв смертельную опасность, поставила себе очередной задачей ликвидацию русского прорыва, сосредоточив свои свободные силы (резервы) против Советской России, последняя не могла в свою очередь не сосредоточить всех своих сил для обороны, вынуждена была принять на себя главный удар международной буржуазии. Всё это значительно облегчило борьбу западных пролетариев против своей буржуазии и удесятерило симпатии последних к русскому пролетариату, как передовому бойцу международного пролетариата.

Осуществление задачи свержения буржуазии в одной стране привело, таким образом, к новой задаче борьбы в международном масштабе, борьбы на иной плоскости, борьбы пролетарского государства против враждебных ему капиталистических государств, причём русский пролетариат, являвшийся до сих пор одним из отрядов международного пролетариата, превратился отныне в передовой отряд, в авангард международного пролетариата.

Таким образом задача развязывания революции на Западе для того, чтобы облегчить себе, т. е. России, доведение до конца своей революции, из пожелания превратилась в чисто практическую задачу дня. Этот переворот в отношениях (особенно в международных), произведённый Октябрём, целиком обязан Октябрю. февральская революция даже не задела международных отношений.

б) Вторая важная черта в обстановке, создавшейся в России после Октября,— это изменение положения как пролетариата, так и его партии внутри России. Раньше, до Октября, главную заботу пролетариата составляла организация всех боевых сил для свержения буржуазии, т. е. характер задачи был по преимуществу критический и разрушительный. Теперь, после Октября, когда не стало уже буржуазии у власти, а государство сделалось пролетарским, старая задача отпала, уступив место новой задаче по организации всех трудящихся России (крестьянство, ремесленники, кустари, интеллигенция, отсталые народности, входящие в состав РСФСР) для строительства новой Советской России, её хозяйственных и военных аппаратов, с одной стороны, и для подавления сопротивления свергнутой, но еще не добитой буржуазии, с другой стороны* .

в) Сообразно с изменившимся положением пролетариата внутри России и соответственно новой задаче изменилась и политика пролетариата по отношению в буржуазным и мелкобуржуазным группам и слоям населения России. Раньше пролетариат (накануне свержения буржуазии) отвергал отдельные соглашения с буржуазными группами, ибо такая политика вела к укреплению стоящей у власти буржуазии; теперь, наоборот, пролетариат — за отдельные соглашения, так как они укрепляют его власть, разлагают буржуазию, облегчают приручение пролетариатом отдельных ее групп, облегчают их ассимиляцию. Разница между “реформизмом” и политикой отдельных соглашений (первый обязательно отвергает метод революционных действий, вторая нет, а в том случае, если применяется революционерами, исходит из революционного метода, первый по объёму уже, вторая — шире. (См. о “реформизме” и “политике соглашений”.)

г) Сообразно с колоссальным ростом силы и средств пролетариата и компартии усилился размах стратегической работы компартии. Раньше стратегия компартии ограничивалась составлением стратегического плана, маневрированием между различными формами движения и организаций пролетариата, а также между различными требованиями движения (лозунги), выставлением одних, сменой других, применением скудных резервов в виде противоречий между различными классами, причём рамки и возможность использования этих резервов были всегда, как правило, ограничены узкими пределами ввиду слабости партии; теперь, после Октября, во-первых, увеличились резервы (противоречия между социальными группами в России, противоречия между классами и национальностями в окружающих государствах, противоречия между окружающими государствами, растущая социалистическая революция на Западе, растущее революционное движение на Востоке и вообще в колониях и т. д.), во-вторых, умножились средства и возможности маневрирования (старые средства дополнились новыми в виде, например, дипломатической работы, налаживания более реальных связей как с западным социалистическим движением, так и с восточным революционным движением), в-третьих, появились новые более широкие возможности использования резервов ввиду умножения силы и средств пролетариата, ставшего в России господствующей политической силой, имеющего свои вооружённые силы, а в международном мире — авангардом всемирного революционного движения.

13) Особо: а) вопрос о темпе движения и его роли при определении стратегии и тактики, б) вопрос о реформизме, о политике соглашений и их взаимоотношении.

14) “Реформизм” (“соглашательство”), “политика соглашений” и “отдельные соглашения” — три вещи разные (о каждой из них написать отдельно). Соглашения меков неприемлемы, потому что они исходят из реформизма, т. е. из отрицания революционных действий, тогда как соглашения беков исходят из потребностей революционных действий. Именно поэтому у меков соглашения превращаются в систему, в политику соглашений, тогда как беки лишь за отдельные, конкретные соглашения, не делая из них особую политику соглашений.

15) Три периода в развитии компартии России:

а) период формирования авангарда (т. е. партии) пролетариата, период сколачивания кадров партийных

(в этот период партия слаба, имеет программу, общие основы тактики, но как партия массовых действий — слаба);

б) период революционной массовой борьбы под руководством компартии. В этот период партия из организации массовой агитации превращается в организацию массовых действий, период подготовительный сменяется периодом революционных действий;

в) период после взятия власти, после превращения компартии в правительственную партию.

16) Политическая сила русской пролетарской революции состоит в том, что аграрная революция крестьянства (свержение феодализма) произошла там под руководством пролетариата (а не буржуазии), что ввиду этого буржуазно-демократическая революция послужила прологом революции пролетарской,